Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:

12 ноября 2021 г.

Время зажигания свечей – 16:06

13 ноября 2021 г.

Исход Шаббата – 17:21

Клубы Еврейской общины (литваков) Литвы «GESHER» и «KAVERET»

приглашают на вечер отдыха «Vi amol…» – «Как раньше…»

в кафе ЕОЛ «Лавка бейгелей» (Beigelių krautuvėlė)

13 ноября, в субботу, начало в 16.30

В программе:

Церемония проводов Шаббата (Хавдала)

Выступление ансамбля еврейской песни и танца «Фаерлах»

Традиционные еврейские угощения

Регистрация обязательна! Количество мест ограничено!

zanas@sc.lzb.lt
+37067881514

Наличие «паспорта возможностей» обязательно!

J. Berger New York times, 2016 г.

Яффа Элиах (31.05.1935 – 08.11.2016) – американский историк, автор и исследователь иудаики и Холокоста. Четырехлетним ребенком она пережила нацистские «акции» в своем родном городке Эйшишкес, а впоследствии собрала свидетельства о повседневной жизни евреев в годы Холокоста в своей калейдоскопической книге и сделала незабываемую экспозицию в Американском мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне.

Такое детство, сломившее бы человека менее сильного, побудило Элиах посвятить себя изучению и мемориализации Холокоста и его жертв. Она стала заниматься этим в 1969 году, будучи профессором истории и литературы на факультете иудаики Бруклинского колледжа, а затем основав первый в своем роде Центр изучения Холокоста при ешиве во Флэтбуше, Бруклин. Собранная этим центром коллекция аудиозаписей интервью, дневников, писем, фотографий и артефактов, хотя и небольшая по объему, стала образцом для десятков других подобных центров.

Элиах много раз говорила, что свою миссию она видит в том, чтобы задокументировать жизнь жертв Холокоста, а не только их смерть, чтобы вернуть им человеческий облик, человеческое обаяние. Она так определила свою задачу, когда, будучи членом президентской комиссии по Холокосту, созданной Джимми Картером, посетила концлагеря и осознала, что единственные доступные нам портреты жертв — это портреты скелетов с глазами навыкате в изодранной полосатой арестантской форме, а отнюдь не живых людей, которыми они когда‑то были.

Профессор Элиах решила воссоздать тот штетл, который она знала в Литве, — Эйшишки (Эйшишкес), где почти все еврейское население (3500 человек) было убито, — собирая фотографии его жителей. Начав со своих семейных фотографий, спрятанных ею и ее старшим братом в их убежище, она 15 лет ездила по всем 50 штатам и разным странам в поисках фотографий, дневников и писем других обитателей штетла. В Израиле она обошла 42 квартиры многоквартирного дома в поисках одной семьи и раскопала ее архив, зарытый в жестяных банках под пальмой. В Австралии она, выступая по радио, сказала, что ищет семью по прозвищу Мыши, — и ей повезло: на передачу позвонили и подсказали, где искать.

Собирая материал в бывшей синагоге в опасном районе Детройта, она нанимала себе телохранителя; в некоторых случаях она прибегала буквально к взяткам: покупала людям лекарства, цветной телевизор, четыре спортивных костюма, чтобы убедить их на время расстаться с дорогими их сердцу фотографиями, дабы она могла их скопировать. Она потратила более 600 тысяч долларов из своих собственных средств и займов, а затем получила стипендию Гуггенхайма на этот проект.

В конце концов Элиах собрала 6000 фотографий жителей местечка — фотографий с бар мицв, свадеб, выпускных церемоний и в кругу семьи; эти люди составляли 92 процента от уничтоженного еврейского населения.

Полторы тысячи из этих фотографий были отобраны для экспозиции «Башня лиц», иногда называемой также «Башней жизни», в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне. Фотографии там плотно покрывают стены узкого, уходящего ввысь ущелья, через которое проходят посетители. В этих портретах жизнь множества обычных евреев предстает близкой и реальной. К 2016 году через музей, открывшийся в 1993‑м, прошли 40 миллионов посетителей.

Профессор Элиах собрала сотни фотографий и личных историй в 818‑страничной книге «Там когда‑то был целый мир: 900‑летняя хроника штетла Эйшишки», изданной в 1998 году. Она вышла в финал Национальной книжной премии и стала — наряду с предыдущей ее книгой «Хасидские истории эпохи Катастрофы» — крупнейшим вкладом Элиах в документирование Холокоста.

Менахем Розеншафт, глава организации детей, выживших жертв Холокоста, сказал, что профессор Элиах сделала Холокост доступной и «кошерной» темой для ортодоксальных евреев, которые до того на протяжении многих лет видели в Холокосте слишком много теологических проблем (как Б‑г мог допустить подобное?).

Эйшишки, расположенные в 60 километрах от столицы Литвы Вильнюса, в межвоенный период находились на польской территории. Там 21 мая 1937 года родилась Яффа Соненсон. Ее отец Моше Соненсон, владелец кожевенной фабрики, в сентябре 1941‑го спасся во время устроенной немцами облавы, выпрыгнув из окна синагоги. Он взял свою жену Ципору, дочку Яффу и сыновей Ицхака и Хаима и сбежал. Через два дня практически все евреи городка были расстреляны перед вырытыми ими рвами. В канаве под свинарником на хуторе, принадлежавшем христианам, ее мама родила еще одного мальчика и назвала его Хаимом. Там же Яффа изучала иврит, идиш и польский, используя глиняные стены канавы в качестве доски.

Семья сумела прожить в своем укрытии до освобождения территории Красной армией в июле 1944 года, но когда они вернулись в Эйшишки, там произошла стычка между польскими партизанами и советскими солдатами, и мама Яффы вместе с маленьким Хаимом были застрелены партизанами. Элиах утверждала, что антисемитски настроенные поляки сделали это намеренно, но ее обвинение оспаривалось.

У Яффы и ее мужа Давида (бывший директор школы при ешиве во Флэтбуше) родилось двое детей (дочь Смадар Розенцвейг сейчас профессор иудаики в Штерн‑колледже на Манхэттене, сын, рабби Йотав Элиах, — директор Метивты Рамбама, еврейской школы в Лоуренсе, штат Нью‑Йорк), у них четырнадцать внуков и девять правнуков.

После войны Яффа вместе со своим дядей отправилась в Палестину, где вскоре воссоединилась с отцом и братом. В 1954 году она переехала в США, а в 1973‑м получила степень доктора философии в городском Университете Нью‑Йорка.

Завершающий образ в книге «Там когда‑то был целый мир» — это отец Яффы, танцующий на свадьбе своей дочери в Израиле. Хотя его вера была поколеблена, он был рад, что она собирает свидетельства о жизни их штетла, чтобы, пишет Элиах, передавая его слова, «хотя бы люди, а может быть, даже Б‑г вспомнили, что там однажды был мир, полный веры, еврейства и человечности».

В Куркляй – местечко в Аникщяйском районе Утенского уезда на северо-востоке Литвы, завершились работы по восстановлению и приведению в порядок здания бывшей деревянной синагоги.

В 2014 г. Департамент культурного наследия внес в Реестр культурных ценностей уникальное здание деревянной синагоги в Куркляй.

Отреставрированное здание бывшей синагоги планируется передать «Центру искусств Аникщяй». Здесь будет располагаться экспозиция сакрального искусства.

В 2013 г. Ассоциация по защите и популяризации еврейской культуры и наследия Европы включила в маршрут «Деревянные синагоги в Центральной и Восточной Европе» программы «Дорогами еврейского наследия» четырнадцать (14) сохранившихся в Литве зданий деревянных синагог, одна из которых – синагога в Куркляй. Это свидетельствует о важности сохранения такого культурного наследия не только на национальном, но и на европейском уровне.

Здание синагоги было спроектировано Повиласом Юренасом и построено из бревен в 1936 г. Помещения молитвенного дома были расположены на двух этажах, над южной частью здания возвышалась небольшая башня, интересно, что этот элемент не характерен для литвакских синагог. Башня была украшена традиционными символами – двумя звездами Давида. Внутренняя структура и интерьер синагоги не сохранились.

После Второй мировой войны здание синагоги использовалось в качестве склада.

Еврейская община в Куркляй появилась в XVII века. В конце XIX века здесь проживало 257 евреев, они составляли 32 процента от общей численности населения городка. Во время Второй мировой войны вся еврейская община Куркляй была уничтожена.

https://www.tabletmag.com/

«Расскажи нам еще про “цыганский блин”», — просили меня знакомые, стоило мне вспомнить историю о том, как мы искали в Вильнюсе Леонарда Коэна, — точнее, недавно законченный памятник в натуральную величину, который стоит в увитом плющом мощеном дворике литовского ресторана в старом городе. В меню — блюда с образными названиями вроде «мечта крестьянина» (копченая колбаса, картофель, соленья и аджика) и цеппелины, клецки из тертого картофеля с аппетитным мясным фаршем, формой напоминающие дирижабль. Мы заказали «цыганский блин» — картофельный, размером с тарелку, с колбасой, квашеной капустой и сметаной. Объедение.

Мой муж — директор Науно-исследовательского института идиша YIVO, до войны институт находился в Вильнюсе; несколько раз в год муж ездит в командировки в Литву. Когда я узнала, что вскоре мы будем в Вильнюсе, тут же воспользовалась поисковой системой Гугл — мне хотелось, чтобы мы оба в этой поездке получили новые впечатления. Реконструированный центр города — настоящее архитектурное сокровище: здания периода неоклассицизма и барокко, башни, шпили; тут и там среди зелени краснеют черепичные крыши. Кирпич и штукатурка домов — пастельных оттенков: сахарно‑желтых, розовых, голубых; встречаются фасады в стиле итальянских палаццо. Однако очарование омрачают воспоминания о советской эпохе, о немецкой оккупации и Вильнюсском гетто, о массовых убийствах в Понарах, где нацисты расстреляли и закопали тут же, в прекрасном сосновом лесу, около 100 тыс. польских и литовских евреев. В последние годы мой муж организует хранение, оцифровывает, курирует обширные коллекции книг и документов, которые узники Виленского гетто втайне от айнзацштаб‑рейхсляйтера Розенберга вынесли из старого здания YIVO. Многие из этих материалов — библиографические редкости, как, например, мидраш «Теилим», изданный в 1512 году в Константинополе (самый древний из известных на данный момент); некоторые архивные материалы не представляют особой ценности — это эскизы, каракули на линованной бумаге, заметки с какого‑нибудь совещания времен Второй мировой войны. Все они по‑своему прекрасны и несут на себе отпечаток ужасов тех лет.

В Интернете я нашла ссылки на статьи о том, что 31 августа 2019 года в Вильнюсе был открыт памятник Леонарду Коэну по проекту литовского скульптора — увы, скончавшегося — Ромуалдаса (Ромаса) Квинтаса, чьи изумительно человечные работы знают и любят во всей Литве. Его памятник Коэну «считается первым в мире»; заказал его бизнесмен из Осло Джон Афсет — его жена, Аушрине Баронайте, родом из Литвы. Квинтас умер, не закончив проект, и доделывал его талантливый молодой скульптор Мартинас Гаубас. Вот уже семь лет Афсет с женой приглашают друзей отметить день ее рождения в вильнюсском ресторане, но в том году празднество приурочили к открытию памятника. На торжественной церемонии выступили с речью мэр города и его жена; квартет саксофонистов Four Winds исполнял для 150 приглашенных песни Коэна «в духе еврейских традиций», Django Reinhardt Band играл хорошую танцевальную музыку. В репортажах об этом мероприятии цитировали отзывы высокопоставленных вильнюсских чиновников — так, глава Агентства по реставрации старого города сказал: «Это удивительное событие послужит источником вдохновения для всех нас, для города, для столицы страны, которая была родиной предков Коэна. Для нас это высокая честь». Коэн давал гастроли в Восточной и Центральной Европе, однако в Литве не бывал ни разу, хотя по происхождению он литвак. Его дед по матери был раввином в Ковно, откуда в 1923 году уехал сначала в Англию, потом в Канаду, а оттуда в Соединенные Штаты. Его прадед по отцу тоже родом из Литвы: в 1860‑е годы он перебрался в Монреаль, основал меднолитейную и землеройную компании, возглавлял старейшую ашкеназскую синагогу Канады.

Долгое время Леонард Коэн ассоциировался у меня с местом, которое находится как нельзя дальше от Литвы. Первый его альбом я услышала в 1968 году студенткой первого курса женского колледжа в Балтиморе. И хотя наша общага была вовсе не отель «Челси» , мы, как умели, создавали в ее одноместных и двухместных комнатушках атмосферу мечтательной тоски: занавески из бусин, поверх незастеленных кроватей — индийские шали в «пейсли». Ароматы благовоний мешались с плесневым душком. Если дверь в коридор была открыта, мы в любое время дня и ночи слышали, как у соседей играет магнитофон. С катушек доносился хрипловатый, чуть напряженный, притягательно чувственный голос Коэна — Suzanne, The Stranger Song, Sisters of Mercy, Hey, That’s No Way to Say Goodbye были маркерами нарратива, который мы для себя выстраивали. То было время вьетнамской войны и эры Водолея , и мы считали себя уникальными, не такими, как все, — разумеется, льстили себе. И когда Коэн пел «Ведь она коснулась твоего совершенного тела своим разумом» , он описывал любовь, какую — так мы считали — наши родители, поженившиеся в конце 1940‑х, после Великой депрессии и войны, едва ли могли вообразить. Эти строки стали лейтмотивом наших студенческих лет, а четырьмя годами позже цитата из песни Spice Box of Earth послужила загадочным элегическим эпиграфом к выпускному альбому. Коэн старел, менялась и его музыка, и я не сразу к этому привыкла. Теперь его композиции не походили ни на фолк‑рок, ни на Velvet Underground — скорее, на песни Жака Бреля или Сержа Генсбура, употребляй те ЛСД. Голос его стал ниже, звучал более хрипло и напоминал мне еврейских исполнителей из Tin Pan Alley  времен моих дедушек и бабушек. Мне нравилось, как он поет Famous Blue Raincoat, как с заминкой берет верхние ноты, как мурлычет в нижнем регистре в Bird on the Wire. Судя по фото в интернете, скульптор Ромуалдас Квинтас запечатлел именно такого, позднего Коэна — старик или немолодой трубадур в надвинутой на лоб мягкой фетровой шляпе, в чуть мешковатом пиджаке с модными широкими лацканами. Я решила, что мы обязательно его отыщем, хотя ни в одной газете не был указан адрес.

К моему разочарованию, в Вильнюсе выяснилось, что даже портье в нашей гостинице не знает, где находится памятник Леонарду Коэну. Разумеется, он слышал о нем, любит его музыку, но понятия не имеет, как найти тот ресторан с садом. Но Вильнюс город маленький, и на следующие дни у нас было запланировано столько встреч, что я подумала: кто‑нибудь да подскажет адрес. Между прочим, после первой нашей встречи на улице Басанавичюса мы наткнулись на премилую фигурку еврейского писателя Ромена Гари работы Квинтаса: Гари родился в Вильнюсе в 1914 году, и почти все его детство прошло на этой самой улице. Небольшая скульптура — поэтический оммаж влюбленному мальчишке из романа «Обещание на рассвете», хваставшемуся, будто бы съел галошу, чтобы доказать свою преданность девочке по имени Валентина. В тот день кто‑то оставил букетик роз между рваной рубахой и галошей, которую мальчик прижимает к груди, превратив памятник в алтарь, отдав дань взаимосвязи ранимости и бравады.

Мы ходили по министерствам, библиотекам, побывали в Вильнюсском университете — и везде одно и то же. Я робко спрашивала друзей, знают ли они о памятнике Леонарду Коэну. Друзья охотно кивали: да, они читали о церемонии открытия. И любят музыку Коэна. И давно собирались посмотреть на памятник. Но никто не ответил, как найти ресторан, во внутреннем дворике которого его установили. Впрочем, удалось выведать и кое‑что новое: нам рассказали, что этот проект поддерживал мэр Вильнюса, однако на момент открытия не назначил, где именно поставить памятник, и поэтому тот пока что находится во дворе ресторана. Очевидно, у Джона Афсета были большие планы по части вильнюсских памятников. Статую Коэна он заказал, чтобы та встала в один ряд с уже имеющимися в городе памятниками Фрэнку Заппе и Джону Леннону. Афсет рассчитывал заказать «разным авторам до 10 скульптур, разных форм и стилей», в том числе и статую другого известного литвака — вы, наверное, уже догадались, что это Боб Дилан. Превратить Вильнюс в рок‑н‑ролльную столицу Европы — одна из «безумных идей» Афсета.

В библиотеке Академии наук Литвы имени Врублевских  проходила небольшая выставка документов YIVO, которые увидели свет впервые за 70 лет. В витринах были выставлены различные документы, в том числе и датированное 1915 годом письмо одного из пациентов доктора Цемаха Шабада  с благодарностью за его милосердие и доброту, а также гроссбух отделения педиатрии Вильнюсской еврейской больницы для женщин и детей, которую Шабад помог организовать. Шабад родился в 1864 году в Вильно, был одним из основателей YIVO и послужил Корнею Чуковскому прототипом Айболита, доброго доктора из детской сказки, который лечит зверей. Неподалеку от библиотеки находится знаменитый памятник Айболиту по проекту Квинтаса. Доктор с тросточкой стоит на невысоком постаменте, практически на тротуаре; левую руку он положил на плечо девочки, которая принесла к нему лечиться свою кошку. Квинтасу мастерски удалось сочетать детали обыденного — большие круглые пуговицы на двубортном пальто доктора Шабада, складки на его брюках, зашнурованные крест‑накрест ботинки — и абстрактную округлость, смягчающую природу материала, так что кажется, будто бронза дышит.

В один прекрасный день мы отправились побродить: времени у нас оставалось очень мало. Стоял сентябрь, было пасмурно, однако кое‑где на городских площадях совсем недавно высадили анютины глазки; на фоне оштукатуренных и кирпичных стен домов цветы казались еще ярче. Мы дошли до узких извилистых улочек старого города, и я невольно вспомнила неровную булыжную мостовую, которую Хаим Граде  описывает в «Маминых субботах» , или повозки с яблоками и морожеными гусями, проезжавшие мимо рядов домов с такими же шероховатыми стенами. В этот миг чары рассеялись, и мы увидели начертанную крупными прописными буквами строчку из стихотворного сборника Book of Longing : «Иди своим путем, и я твоим путем пойду. Леонард Коэн». Карма ли, совпадение, но мы очутились у меловой доски возле распахнутых настежь дверей магазина английской книги, внутри играла So Long, Marianne. Разумеется, мы зашли внутрь и задали наш обычный вопрос. Две сотрудницы магазина — «сестры милосердия», как я мысленно их окрестила, — объяснили нам на английском с литовским акцентом, как пройти к церкви святой Анны, а от нее к дому № 6 по улице Швянто Миколо, где нашел пристанище памятник Коэну.

И вот под плющом во внутреннем дворике ресторана мы увидели статую Леонарда Коэна, практически в натуральную величину (183 сантиметра). Прямой, худощавый, глаза прищурены, руки сжаты в кулаки, ступни носками внутрь, металлическое лицо в морщинах, на рукавах пиджака складки — этот человек знает все и не знает ничего, этот человек в начале боролся со своим «каменным ухом» , с дыханием, неумением попадать в ноты, камерностью, депрессией и безумием и до самого конца продолжал бороться с отчужденностью, болью и пустотой. Book of Longing — прекрасное название. Кажется, будто страсть и скорбь в сознании Коэна постоянно менялись местами, и эта неустойчивая валентность соответствует переменчивой и нежной натуре города, где находится памятник ему, где некогда жило так много евреев, а теперь их здесь так мало. Мне говорили, что планируется открыть памятник во второй раз, когда его установят «где‑нибудь напротив синагоги». Возможно, присутствие Коэна смягчит печаль, которой пронизано это место. Мы решили поразмыслить об этом за бокалом вина — тогда‑то мы и заказали «цыганский блин».

https://www.bbc.com

Южно-Африканский писатель с литвакскими корнями Дэймон Гэлгут стал обладателем Букеровской премии по литературе 2021 г.  Награда присуждена ему за роман-сагу “Обещание” о взаимоотношениях белой семьи фермеров и их чернокожей служанки во времена апартеида и после его отмены.

Писатель и драматург Д. Гэлгут, которому через неделю с небольшим исполнится 58 лет, попал в шортлист номинантов Букеровской премии уже в третий раз. Первые два были в 2003 и 2010 годах. Размер Букеровской премии – 50 тысяч фунтов, она считается одной из самых престижных нагад в области литературы на английском языке.

Во вторник, 2 ноября, в Израиле на 93 году жизни скончалась известная правозащитница Дора Рот (Доротка Голдштейн), пережившая Холокост, сообщает Times of Israel. Она была активной защитницей прав переживших Холокост – в 2013 году Дора шокировала весь Кнессет, заявив, что «правительство тратит время на балабольство, а пережившие Катастрофу в это время умирают в нищете».

Вскоре после этого Рот встретилась с тогдашним премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и обратилась к нему от лица всех, кто пережил Катастрофу. Нетаньяху тогда сказал, что он «очень впечатлен ее словами и тем надрывом, с которым они были произнесены».

Во время Холокоста Рот потеряла родителей. Сама она в течение шести лет находилась в Варшавском и Вильнюсском гетто. По словам женщины, за это время она перенесла туберкулез и была дважды ранена в спину нацистами.

Стоит отметить, что, согласно данным опроса, проведенного в 2021 году, более половины переживших Холокост, живущих в Израиле, до сих пор нуждаются в продуктах питания и товарах первой необходимости, включая очки и слуховые аппараты.

28 октября 2021, Каунас

“К этому месту нас привел Путь страданий, который 80 лет назад стал свидетелем презренного и бесчеловечного преступления против почти десяти тысяч каунасцев еврейского происхождения.

Ранее в том же году комендант и бурмистр Каунаса издали Приказ Nr. 15, пункт 4, на основании которого всех каунасских евреев уже изгнали из их домов и обычной жизни: «Все евреи, проживающие в границах Каунаса, с 15 июля до 15 августа должны переехать в пригород Каунаса – Вилиямполе».

В тот октябрьский день на площади Вилиямполе 28 тысяч наших сограждан, которые создавали и развивали город Каунас, были разделены на две половины. Направо – умирать. Налево – временно жить. Направо палачи направляли семьи с маленькими детьми, стариков, женщин и самых слабых.

Мой коллега и старший товарищ Авраам Тори (имя при рождении Авраам Голуб) были узником Каунасского гетто. В своем дневнике описал ужасающую картину, когда матери с разрывающемся сердцем прижимали своих маленьких детей к груди, целую и лаская их, как будто предчувствую, что делают это в последний раз…

На следующее утро у IX форта почти 10 тысяч каунасских евреев ждали смерти, которую принесли не только нацисты, но и их соседи – литовцы. Мы должны смотреть правде в глаза. Это был самый кровавый день в истории современной Литвы. Литовцы, совершившие эти преступления по указанию нацистов, были и всегда останутся преступниками.

Смелой и честной является та нация, которая способна признать, что такие люди были. На нас ложатся не их грехи, а то, что сегодняшнее поколение все еще боится правды, а говоря о правде, ищет более удобные и обтекаемые слова.

У преступлений против человечности нет срока давности. 

Преступлениям против человечности нет прощения.

Не может быть терпимости к проявлениям антисемитизма, возникающим и сегодня.

Нельзя закрывать глаза на попытки разделит кровавую историю.

Нельзя позволить этим убийцам достичь своих целей и стереть из памяти евреев Литвы. Следуя по пути примирения, мы должны добиться того, чтобы в учебниках истории появились подробные главы по истории евреев Литвы, об их вкладе в литовскую науки, культуру и общественную идентичность. 

Говоря о Литве, мы обязаны говорить об истории евреев, объяснить, как в Литве появился еврейский народ, как он жил здесь, создавал и верил в будущее. Мы должны без страха говорить правду о произошедшей трагедии и ее последствиях, которые и сегодня ощущают оба народа.

Я не один раз говорила о том, что оценку Нации надо давать по лучшим ее представителям, а не худшим. Литва должна гордиться почти тысячью Праведниками народов мира, которые спасали евреев во время Холокоста. Однако мы никогда не позволим затушевать реальную историю – истребление литовские евреев происходило с помощью местных коллаборантов. Признание этого поможет смириться с прошлым и смело и уверенно смотреть в будущее”.

Фаина Куклянски, председатель ЕОЛ

Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:

05 ноября 2021 г.

Время зажигания свечей – 16:19

06 ноября 2021 г.

Исход Шаббата – 17:32

Еврейская община (литваков) Литвы, клубы «Илан» и «Кнафаим»

Дорогие дети, приглашаем вас на встречу Шаббата!!!

Вместе мы будем печь шаббатние халы, вспомним традиции Шаббата,

примем участие в веселой лотерее!!!

Встречаемся в общине (в клубе «Илан») 05 ноября в 14.00

Регистрация обязательна: avital@lzb.lt

Информация по тел.: +3706451730

Посол Израиля в Литве Йосcеф Леви посетил мероприятие памяти еврейского поэта и драматурга Моше Кульбака, которое организовала в Вильнюсе белорусская оппозиция. 

Памятное мероприятие “Ночь расстрелянных поэтов” состоялось 29 октября. Судьба и творчество М. Кульбака была тесно связана с Вильнюсом.

На фото: посол Й. Леви и лидер белорусской оппозиции С. Тихановская

В штабе Светланы Тихановской отметили, что оппозиция дорожит тем фактом, что евреи сыграли важную роль в истории Беларуси. Оппозиция Беларуси надеется, что у нее получится установить здоровые отношения с Иерусалимом.

Оппозиция надеется, что ее статус в скором времени признает и Израиль, как это сделали США, Великобритания и другие страны. То, что Йоси Леви посетил мероприятия может быть шагом к этому.

Важно, что в МИДе Израиля заявили, что встреча израильского посла с белорусскими оппозиционерами была «аполитичной».

От всего сердца поздравляем Машу Гродникене с юбилеем и желаем самого главного – крепкого, крепкого здоровья, а также любви, тепла и радости от родных и близких, солнца, улыбок и хорошего настроения!

Еврейской общины (литваков) Литвы. Маша является автором многих культурных инициатив ЕОЛ, была организатором и руководителем важнейших мероприятий общины. Благодаря ее усилиям в 2001 г. был организован Первый Всемирный конгресс литваков, ознаменовавший возрождение еврейской культуры в Литве и ставший символом восстановленной Еврейской общины. Незабываемы встречи с интереснейшими людьми науки, культуры и искусства из цикла «Судьбы», инициатором и ведущим которых была Маша. Кроме того, Маша Гродникене внесла огромный вклад в развитие и прославление культуры и истории литваков не только внутри общины, но и во всем еврейском мире.

Дорогая Маша, огромная работа, которую Вы начали, продолжается.

Спасибо Вам за преданность еврейской культуре, за отдачу,

за представление культурного наследия евреев Литвы.

Mazl Tov! Biz 120! 

В Израиле с 1 ноября изменили правила въезда в страну для иностранных граждан. Для вакцинированных и выздоровевших людей страна открыта для въезда.

Минздрав Израиля одобрил следующие вакцины: Moderna, Pfizer, Johnson & Johnson/Janssen, AstraZeneca, Covishield, Sinopharm и Sinovac. Также человек может быть привит российским “Спутником V”, если с момента получения второй дозы прошло не менее 14 дней, передает Jerusalem Post.

Иностранцы при въезде должны предъявить справку о негативном ПЦР-тесте, сделанном в течение 72 часов до полета, а за 24 часа до посадки необходимо заполнить декларацию о здоровье на сайте Минздрава Израиля, куда необходимо внести данные из COVID-сертификата.

Помимо этого, для привитых российским препаратом действуют следующие правила. По прилету человек обязан сдать тест на антиген к COVID-19 и сдать ПЦР-тест. Все остальные туристы, привитые одобренным Всемирной организацией здравоохранения препаратом, проходят в аэропорту ПЦР-тест и ждут в изоляции, пока им не отправят результаты.

Вакцинированному “Спутником V” при отсутствии антител будет разрешено пребывание на территории Израиля при условии прохождения карантина 14 дней (с возможным сокращением до 7 дней). Если во время пребывания в стране у иностранца, будет выявлен COVID-19, он должен отправиться в карантинный отель. Все расходы покрываются самостоятельно или за счет страховки.

Также путешественник не должен находиться в “красной” стране в течение последних 14 дней. При этом турист обязан прибыть только в столичный аэропорт Бен-Гурион, и у него не должно быть запрета въезда в страну.

На этой неделе Якоб Цви Гринер, переживший Холокост и ставший католическим священником в Польше, а затем переехал в Израиль и служил здесь христианской общине почти четыре десятилетия, будет похоронен в Польше как еврей вместе со своей матерью и сестрой, которых убили нацисты, сообщает «The Jerusalem Post».

Выросший в религиозной еврейской семье, отец Грегор Павловский, урожденный Якоб Цви Гринер, был спасен во время Холокоста благодаря полученным им бумагам, в которых говорилось, что он католик, затем он был крещен и рукоположен в священники. В конце концов он переехал в Израиль, заявив, что хотя он был частью польского народа, но сначала он был частью другого народа, евреев, к которым он чувствовал постоянную привязанность. И среди которых он хотел жить. Много лет спустя раввин Шалом Малуль, педагог и декан ешивы в Израиле во время поездки в Польшу, увидел надгробие, которое Павловский сделал для себя на братской могиле, где его мать и сестры были убиты нацистами, установил контакт со священником в Израиле и завязал с ним дружбу. На этой неделе Малуль вылетит в Польшу с несколькими своими учениками, устроит Павловскому похороны по еврейскому обряду на этом месте и прочитает Кадиш, молитву скорбящих, в соответствии с желанием священника, чтобы он был похоронен как еврей.

Якоб Цви Гринер, как его первоначально звали, родился в 1931 году в религиозной еврейской семье и жил со своими родителями, братом и двумя сестрами в городе Замосць в Люблинском воеводстве на востоке Польши. В октябре 1939 года нацисты оккупировали Замосць и, в конце концов, перевели еврейское население в гетто и заставили его трудиться на принудительных работах, во время которых отца Гринера забрали и предположительно убили. Брат Гринера Хаим перебрался в СССР, сделав это, когда Советский Союз временно контролировал этот район, прежде чем передать его немцам. Евреи Замосца, включая Гринера и остальных членов его семьи, были впоследствии переселены в Избицу в 1941 году и размещены в домах евреев, которые уже были депортированы из города. Сам Гринер сбежал, но его маму и двух сестер в конечном итоге вывели за город вместе с примерно 1000 евреев из Замосца, выстроили на краю подготовленных ям и расстреляли.

Гринер бежал из Избицы и скрывался в разных местах с местными жителями, поляками и евреями до конца войны, в какой-то момент получив католическое свидетельство о крещении на имя Грегора Павловского, которое он с тех пор принял как свое собственное. Это помогло спасти его жизнь, когда он столкнулся с нацистскими чиновниками. После окончания войны Гринер, ныне Павловский, оказался в приюте, которым управляли две католические монахини, затем был переведен в новый приют и официально крестился там 27 июня 1945 года в возрасте 13 лет. После окончания средней школы Павловский поступил в католическую семинарию и был рукоположен в священники в 1958 году. В 1966 году Павловский рассказал свою историю католической газете в Кракове и инициировал свой переезд в Израиль.

Однако прежде, чем он это сделал, он установил памятник на том месте, где были убиты его мать и сестра. А также установил надгробие для себя на месте массового захоронения с надписью, которая включала слова: «Я бросил свою семью, чтобы спасти свою жизнь во время Холокоста. Они пришли, чтобы забрать нас для уничтожения. Я спас свою жизнь и посвятил ее служению Б-гу и человечеству». В 1970 году Павловский переехал в Израиль, где его приветствовали члены католического духовенства и его брат Хаим, который пережил войну и связался с ним после того, как прочитал историю своего брата в газетной статье, опубликованной четырьмя годами ранее. В течение следующих 38 лет Павловский служил священником в Яффо, работая с католическими общинами в этом районе до своей смерти на прошлой неделе.

Семь лет назад раввин Шалом Малуль совершил поездку в Польшу со своими учениками ешивы, когда он наткнулся на надгробие, которое Павловский сделал для себя, и это положило начало их дружбе. Всякий раз, когда Малуль привозил своих учеников на место, он звонил Павловскому. Затем тот рассказывал свою историю тем, кто был в поездке, и добавлял, что они стоят на его могиле. Малуль говорит, что во время их дружбы Павловский рассказал ему, что он посвятил свою жизнь католической церкви, потому что она спасла его жизнь, и он почувствовал глубокую признательность за это. Но Павловский прямо сказал ему, что он хотел бы быть похороненным как еврей рядом с братской могилой, где были убиты его мать и сестры, и написал об этом в своем завещании. «Он сказал: «Я родился евреем, я жил как христианин и умру как еврей», и «мое сердце чувствует себя еврейским», — говорит Малуль.

В какой-то момент Павловский повесил мезузу на двери своего дома по предложению Малуля и сам благословил церемонию. «Он решил не возвращаться к еврейскому народу при жизни, но он сказал всем: «Я еврей и вернусь к своему народу в день своей смерти», — говорит раввин. 3 ноября Малуль вылетит со своими учениками, чтобы похоронить его на том месте, где была убита его семья. «На этой неделе он будет похоронен в могиле, которую он купил для себя, мы прочитаем по нему Кадиш, и он вернется к своему народу, еврейскому народу», — заключил он.

Бывшая секретарша концлагеря, обвиненная в пособничестве убийству 11412 заключенных, печатала и ставила свои инициалы на приказах о казнях, сообщил суд в Германии, пишет «The Jewish Chronicle».

96-летняя Ирмгард Фурхнер ознакомилась с доказательствами обвинения на судебном процессе в городе Итцехо на севере Германии через три недели после того, как она попыталась скрыться от судебного разбирательства. Сидя в своем инвалидном кресле, она наблюдала 26 октября, как обвинение детализировало утверждения о том, что она была причастна к убийству заключенных в концентрационном лагере Штуттгоф недалеко от Гданьска в оккупированной Польше. Фурхнер работала в лагере с июня 1943 года по апрель 1945 года.

Обвинение утверждает, что, работая машинисткой и стенографисткой у коменданта лагеря Пауля Вернера Хоппе, она прямо и сознательно внесла свой вклад в деятельность нацистской «машины уничтожения». Обвинитель Кристоф Рюкель представляет интересы пяти соистцов из Австрии, Франции и США. Он заявил, что Фурхнер точно знала о совершаемых злодеяниях, поскольку она «занималась всей перепиской коменданта лагеря». «Она также печатала приказы о казни и депортации и лично ставила на них свои инициалы».

По данным Национального управления по расследованию преступлений национал-социалистов, в Штуттгофе и в его различных филиалах погибли около 65000 человек. Некоторые были застрелены, другие были отравлены газом, а многие погибли в результате принудительного труда, болезней, недоедания. 22 июля 1944 года оберштурмбанфюрер СС Пауль Маурер приказал переправить узников Штуттгофа в Аушвиц, где, по мнению обвинения, они должны были быть убиты. Четыре дня спустя комендант лагеря Пауль Вернер Хоппе передал радиограмму, в которой подтвердил, что транспорт находится в пути. Обвинение утверждало, что это сообщение должна была составить Фурхнер, потому что оно было зашифровано в комендатуре Штуттгофа. Фурхнер не появилась на слушании в прошлом месяце, когда вместо того, чтобы присутствовать на суде, она взяла такси из своего дома престарелых в Квикборне, недалеко от Гамбурга, до ближайшей станции метро, ​​прежде чем была задержана полицией.

Также в суде присутствовал свидетель-эксперт по нацистским концентрационным лагерям, историк доктор Стефан Хёрдлер, который представил 180-страничный отчет. Он утверждает, что у Фурхнер была возможность покинуть Штуттгоф, ссылаясь на нескольких других сотрудников лагеря, которые уволились между 1943 и 1945 годами и устроились на работу в другом месте. Он заявил, что нет никаких доказательств того, что она просила о переводе. Он также утверждал, что благодаря ее регулярным контактам с охранниками-эсэсовцами Фурхнер, должно быть, получила «глубокое понимание о повседневном насилии в концентрационном лагере Штуттгоф». Он заметил, что работа таких секретарей, как Фурхнер, была ключевой для поддержания работы концентрационных лагерей. «Связь, координация и принятие решений между инстанциями системы концентрационных лагерей, а также организация операций по убийству, по сути, стали возможными и постоянно поддерживались повседневной работой стенографистов, телетайпистов, телекоммуникационных операторов, радистов и других офисных работников», — подчеркнул он.

Фурхнер родилась в 1925 году в Калтофе недалеко от Данцига (ныне Гданьск в Польше). Она училась в частной школе, а затем с апреля 1941 по май 1943 года работала стенографисткой в отделении «Dresdner Bank» в Мариенбурге. Через месяц после ухода оттуда она начала работать машинисткой в ​​концентрационном лагере Штуттгоф, где встретила члена СС Хайнца Герхарда Фурхнера, а позже вышла за него замуж. После войны она солгала о своем нацистском прошлом. Когда она подала заявление о приеме на работу в региональную больницу в Шлезвиге, она утверждала, что работала в немецкой армии. Фурхнер несколько раз допрашивалась в ходе послевоенных расследований, но любая компрометирующая информация, которую она могла бы раскрыть, теперь не может быть использована против нее, потому что она была свидетелем, а не подсудимой. В 1954 году она рассказала следственному судье, что вся переписка с Главным экономическим управлением СС проходила через ее руки. Она также показала, что начальник лагеря Пауль Хоппе диктовал ей письма. И что входящая почта проходила через офис, в котором она работала.

Она утверждала, что ей не было известно ни о каких документах об отравлении жертв газом или о том, что в лагере были отравлены газом какие-либо заключенные. Она признала, что Хоппе требовал казней в некоторых случаях, но заявила, что заключенные якобы были в чем-то виновны, хотя она не смогла назвать точные причины. Фурхнер была свидетельницей в суде против Хоппе, прежде чем он был признан виновным в соучастии в убийстве и заключен в тюрьму в 1957 году. В 1982 году Фурхнер была допрошена в Государственном управлении уголовной полиции Северного Рейна-Вестфалии. Она заявила, что издалека видела крематорий концлагеря.

Прокуратура Итцехо начала расследование в отношении Фурхнер в 2016 году, а год спустя прокуроры посетили ее в доме престарелых. Здесь Фурхнер неоднократно заявляла, что расследование «смехотворно». Она заявила, что у нее чистая совесть и она никого не убивала. В 2019 году Фурхнер посетил журналист немецкой телекомпании NDR. Бывшая секретарша коменданта концлагеря подтвердила, что она работала в Штуттгофе, но заявила, что окно ее офиса выходило в другую сторону от лагеря, поэтому она ничего не могла видеть. Фурхнер заявила, что ей ничего не известно об убийстве тысяч заключенных, которое происходило всего в нескольких метрах от того места, где она сидела.

Через своего адвоката Фурхнер написала в суд перед первым слушанием, заявив, что не придет на суд: «Я хочу избавить себя от этих неудобств и не хочу выставлять себя на посмешище». Фурхнер судят в суде по делам несовершеннолетних на севере Германии, потому что ей было 18 лет, когда произошли предполагаемые правонарушения. Суд принял специальные меры, чтобы гарантировать, что она не подвергнется воздействию коронавируса, учитывая ее возраст. Пресса и публика отделены от зала стеклянной стеной. Она должна появиться еще на нескольких слушаниях в течение следующих нескольких месяцев, каждое из которых будет длиться около двух часов из-за ее возраста.

Документальная книга с графическим оформлением, которая выйдет в свет в следующем месяце, основана на шести автобиографиях, написанных еврейскими подростками в Восточной Европе: в Литве и Польше, незадолго до начала Второй мировой войны, сообщает «The Algemeiner».

Книга, включающая автобиографии шести подростков на идиш, была создана художником-графиком, писателем и карикатуристом из Нью-Йорка Кеном Кримштейном. Институт еврейских исследований YIVO обнаружил шесть ранее не опубликованных автобиографий в 2017 году среди сотен других еврейских документов, которые были спрятаны в подвале Вильнюсского костела. Первоначально эти эссе были представлены на трех конкурсах по написанию автобиографий, проводившихся YIVO в Вильнюсе в 1930-х годах, незадолго до начала Холокоста. Призы за финальный конкурс так и не были присуждены, потому что в тот же день, когда они должны были быть вручены в 1939 году, нацисты вторглись в Польшу. Долгое время считалось, что автобиографии уничтожены нацистами.

Каждая из автобиографий наполнена чаяниями, наблюдениями и убеждениями молодых авторов, чьи жизни вот-вот должны были кардинально измениться в результате ужасов Холокоста. «Это были молодые люди, с ироничными оценками окружающих и вопросами об авторитете и любви, которые являются особым языком подростков», — рассказали в издательстве «Bloomsbury Publishing», выпускающем книгу. «Эти подростки рассказывают обо всем, демонстрируя беспокойство, юмор и амбиции, которые они вынашивали в мире, который скоро исчезнет».

Кримштейн был одним из первых людей, ознакомившихся со спрятанными автобиографиями. Работая над книгой, он также обнаружил, что самый молодой автор, нарушивший правила участия в конкурсе писателей, пережил Вторую мировую войну и был среди тех, кто помог сохранить эссе, а также содержимое библиотеки от уничтожения нацистами, а затем и Советами. Кримштейн заявил «The Algemeiner» 26 октября, что у него «невероятное чувство личной связи» с автобиографиями из-за того, что у его семьи есть корни в Восточной Европе. По его словам, чтение автобиографий дало ему возможность заглянуть в жизнь в Восточной Европе до Второй мировой войны, которую он всегда надеялся исследовать.

Писатель добавил, что, когда он узнал об эссе, он был заинтригован исследованием произведений «просто обычных подростков» и их «точек зрения» накануне Второй мировой войны. Книга «Когда я вырасту: утерянные автобиографии шести подростков на идиш» будет опубликована 16 ноября 2021 года.

Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:

29 октября 2021 г.

Время зажигания свечей – 17:36

30 октября 2021 г.

Исход Шаббата – 18:47