Наш земляк Исаак Фридберг в программе, посвященной Эльдару Рязанову

Телеканал «МИР». Наше кино. История большой любви.

Цикл программ о том, кто и как создавал шедевры золотого фонда советского кино.

10 ноября 2018

СМОТРЕТЬ ВИДЕО

P.S. Мотке удалось раздобыть фотографию. Публикуется впервые.

Национальная компания французских железных дорог (SNCF) выделяет из своих средств 2,3 млн долларов на строительство Музея Холокоста, который планируется возвести к 2020 году на заброшенной станции Питивье – департамент Луара в Центральном регионе.

Об этом сообщает агентство еврейских новостей JTA. Партнером железнодорожников в этом проекте выступит Ассоциация еврейских общин Франции CRIF.

Напомним, что на станции коммуны Питивье, а также в соседнем с ней населенном пункте Бон-ла-Роланд были возведены перевалочные лагеря, откуда в период с 1941-го по 1943 год были отправлены в лагеря смерти 76.000 французских евреев – железнодорожными составами, предоставленными компанией SNCF. Смертники не получали еды и справляли свои естественные нужды в ведро – в живых из них остались лишь около 2.000.

Заброшенный вокзал, старые рельсы которого не были заменены, оставался неиспользованным в течение десятилетий – туда водили школьников на экскурсии.

Франция в течение 50 лет официально не признавала свою причастность к преследованию евреев в годы Второй мировой войны. Первым это признал президент Жак Ширак, заявив, что государство “совершило непоправимую ошибку”.

В 2011 году Национальная компания французских железных дорог (SNCF) выразила глубокие сожаления в связи с тем, что в годы Второй мировой войны именно ее поезда увезли в лагеря смерти 76 тысяч евреев.

Церемония, посвященная “официальному покаянию” компании SNCF состоялась в присутствии Симоны Вейль, почетного президента Фонда памяти жертв Катастрофы. В апреле 1944 года Симона Вейль, как и все члены ее семьи, была депортирована оккупационными властями в Освенцим. Поезд SNCF, увозивший их в концлагерь, отправлялся c вокзала Бобиньи. С 1943-го по 1944 год с этого вокзала ушел 21 поезд: 22407 человек были отправлены в концлагеря.

Спустя почти 66 лет после окончания войны президент SNCF Гийом Пепи осмелился одним из первым заговорить об этой мрачной странице французской истории: “Я хочу выразить скорбь и сожаления в связи с действиями SNCF в тот период”, – заявил Гийом Пепи.

В статье также сообщается, что на этой неделе голландская транспортная компания GVB, главный офис которой находится в Амстердаме, объявила, что намерена “искать способы прийти к соглашению” относительно участия своих сотрудников в перевозке тысяч евреев, погибших в период нацистской оккупации Нидерландов. В прошлом месяце национальная железнодорожная компания NS заявила, что предложит компенсацию жертвам.

O. Maндельштам, 1925  

ХАОС ИУДЕЙСКИЙ

Однажды к нам приехала совершенно чужая особа, девушка лет сорока, в красной шляпке, с острым подбородком и злыми черными глазами. Ссылаясь на происхождение из местечка Шавли (Шяуляй), она требовала, чтобы ее выдали в Петербурге замуж. Пока ее  удалось спровадить, она прожила в доме неделю. Изредка появлялись странствующие авторы: бородатые и длиннополые люди, талмудические философы, продавцы вразнос собственных печатных изречений и афоризмов. Они оставляли именные экземпляры и жаловались на преследованья злых ясен.

Раз или два в жизни меня возили в синагогу, как в концерт, с долгими сборами, чуть ли не  покупая билеты у барышников; и от того, что я видел и слышал, я возвращался в тяжелом  чаду.

В Петербурге есть еврейский квартал: он начинается как раз позади Мариинского театра, там, где мерзнут барышники, за тюремным ангелом сгоревшего в революцию Литовского замка.

Там, на Торговых, попадаются еврейские вывески с быком и коровой, женщины с выбивающимися из-под косынки накладными волосами и семенящие в сюртуках до земли многоопытные и чадолюбивые старики. Синагога с коническими своими шапками и луковичными сферами, как пышная чужая смоковница, теряется  среди убогих строений. Бархатные береты с помпонами, изнуренные служки и певчие, гроздья семисвечников, высокие бархатные камилавки.

Еврейский корабль, с звонкими альтовыми хорами, с потрясающими детскими голосами, плывет на всех парусах, расколотый какой-то древней бурей на мужскую и женскую   половину.

Заблудившись на женских хорах, я пробирался, как тать, прячась за стропилами. Кантор,  как силач Самсон, рушил львиное здание, ему отвечали бархатные камилавки, и дивное  равновесие гласных и согласных, в четко произносимых словах, сообщало несокрушимую  силу песнопениям.

Но какое оскорбление – скверная, хотя и грамотная речь раввина, какая пошлость, когда он произносит “государь император”, какая пошлость все, что он говорит!

И вдруг два господина в цилиндрах, прекрасно одетые, лоснящиеся богатством, с изящными движениями светских людей, прикасаются к тяжелой книге, выходят из круга, и  за всех, по  доверенности, по поручению всех, совершают что-то почетное и самое главное. Кто это? – Барон Гинзбург. – А это? – Варшавский.

В детстве я совсем не слышал жаргона, лишь потом я наслушался этой певучей, всегда удивленной и разочарованной, вопросительной речи с резкими ударениями на полутонах. Речь отца и речь матери – не слиянием ли этих двух речей питается всю долгую жизнь наш язык, не они ли слагают его характер?

На фото: родители поэта – Эмиль и Флора Мандельштам (Э. Мандельштам родился в Жагаре, Ф. Мандельштам – в Вильнюсе)

Речь матери – ясная и звонкая без малейшей чужестранной примеси, с несколько расширенными и чрезмерно открытыми гласными, литературная великорусская речь; словарь ее беден и сжат, обороты однообразны, – но это язык, в нем есть что-то коренное и уверенное. Мать любила говорить и радовалась корню и звуку прибедненной  интеллигентским обиходом великорусской речи. Не первая ли в роду дорвалась она до  чистых и ясных русских звуков?

У отца совсем не было языка, это было косноязычие и безъязычие. Русская речь польского еврея? – Нет. Речь немецкого еврея? – Тоже нет. Может быть особый курляндский акцент? –  Я таких не слышал. Совершенно отвлеченный, придуманный язык, витиеватая и закрученная речь самоучки, где обычные слова переплетаются с старинными  философскими терминами Гердера, Лейбница и Спинозы, причудливый синтаксис талмудиста, искусственная, не всегда договоренная фраза – это было все что угодно, но не язык, все равно – по-русски или по-немецки.

По существу, отец переносил меня в совершенно чужой век и отдаленную обстановку, но   никак не еврейскую. Если хотите, это был чистейший восемнадцатый, или даже семнадцатый век просвещенного гетто где-нибудь в Гамбурге. Религиозные интересы  вытравлены совершенно.

Просветительная философия претворилась в замысловатый талмудический пантеизм.  Где-то поблизости Спиноза разводит в банке своих пауков. Предчувствуется – Руссо и его естественный человек. Все донельзя отвлеченно, замысловато и схематично.

Четырнадцатилетний мальчик, которого натаскивали на раввина и запрещали читать  светские книги, бежит в Берлин, попадает в высшую талмудическую школу, где собрались  такие же упрямые, рассудочные, в глухих местечках метившие в гении юноши; вместо талмуда читает Шиллера и, заметьте, читает его как новую книгу; немного продержавшись, он падает из этого странного университета обратно в кипучий мир семидесятых годов,  чтобы запомнить конспиративную молочную лавку на Караванной, откуда подводили мину  под Александра, и в перчаточной мастерской, и на кожевенном заводе проповедует обрюзгшим и удивленным клиентам философские идеалы восемнадцатого века.

Когда меня везли в город Ригу, к рижским дедушке и бабушке, я сопротивлялся и чуть не  плакал. Мне казалось, что меня везут на родину непонятной отцовской философии.  Двинулась в путь артиллерия картонок, корзинок с висячими замками, пухлый неудобный домашний багаж. Зимние вещи пересыпали крупной солью нафталина. Кресла стояли, как белые кони, в попоне чехлов. Невеселыми казались мне сборы на рижское взморье. Я тогда собирал гвозди: нелепейшая коллекционерская причуда. Я пересыпал кучи гвоздей,  как скупой рыцарь, и радовался, как растет мое колючее богатство. Тут у меня отняли гвозди на укладку.

Дорога была тревожная. Тусклый вагон в Дерпте ночью, с громкими эстонскими песнями, приступом брали какие-то ферейны, возвращаясь с большого певческого праздника.  Эстонцы топотали и ломились в дверь. Было очень страшно.

Дедушка – голубоглазый старик в ермолке, закрывавшей наполовину лоб, с чертами важными и немного сановными, как бывает у очень почтенных евреев, улыбался, радовался, хотел быть ласковым, да не умел, – густые брови сдвигались. Он хотел взять меня на руки, я чуть не заплакал.

Добрая бабушка, в черноволосой накладке на седых волосах и в капоте с желтоватыми цветочками, мелко-мелко семенила по скрипучим половицам и все хотела чем-нибудь угостить.

Она спрашивала: “Покушали? покушали?” – единственное русское слово, которое она знала. Но не понравились мне пряные cтариковские лакомства, их горький миндальный  вкус.

Родители ушли в город. Опечаленный дед и грустная, суетливая бабушка – попробуют  заговорить и нахохлятся, как старые обиженные птицы. Я порывался им объяснить, что хочу к маме – они не понимали. Тогда я пальцем на столе изобразил желание уйти, перебирая на манер походки средним и указательным.

Вдруг дедушка вытащил из ящика комода черно-желтый шелковый платок, накинул мне его на плечи и заставил повторять за собой слова, составленные из незнакомых  шумов, но,  недовольный моим лепетом, рассердился, закачал неодобрительно головой. Мне стало душно и страшно. Не помню, как на выручку подоспела мать.

Отец часто говорил о честности деда, как о высоком духовном качестве. Для еврея  честность – это  мудрость и почти святость. Чем дальше по поколеньям этих суровых голубоглазых стариков, тем честнее и суровее.

Прадед Вениамин однажды сказал: “Я прекращаю дело и торговлю – мне больше не нужно денег”. Ему хватило точь-в-точь по самый день смерти –  он не оставил ни одной копейки.

Рижское взморье – это целая страна. Славится вязким, удивительно мелким и чистым желтым песком (разве в песочных часах такой песочек!) и дырявыми мостками в одну и две доски, перекинутыми через двадцативерстную дачную Сахару. Дачный размах рижского взморья не сравнится ни с какими курортами. Мостки, клумбы, палисадники, стеклянные шары тянутся нескончаемым городищем, все на желтом, каким играют ребята, измолотом в пшеницу канареечном песке.

Латыши на задворках сушат и вялят камбалу, одноглазую, костистую, плоскую, как широкая ладонь, рыбу. Детский плач, фортепианные гаммы, стоны пациентов бесчисленных зубных  врачей, звон посуды маленьких дачных табльдотов, рулады певцов и крики разносчиков не молкнут в лабиринте кухонных садов, булочных и колючих проволок, и по рельсовой подкове на песчаной насыпи, сколько хватает глаз, бегают игрушечные поезда, набитые “зайцами”, прыгающими на ходу, от немецкого чопорного Бильдерлинсгофа до скученного и пахнущего пеленками еврейского Дуббельна.

По редким сосновым перелескам блуждают бродячие оркестры: две трубы калачом, кларнет и тромбон, и, выдувая немилосердную медную фальшь, отовсюду гонимые, то здесь, то там разражаются лошадиным маршем прекрасной Каролины.

Всю землю держал барон с моноклем по фамилии Фиркс. Землю свою он разгородил на чистую от евреев и нечистую. На чистой земле сидели бурши-корпоранты и растирали столики пивными кружками.

На земле иудейской висели пеленки и захлебывались гаммы. В Майоренгофе, у немцев, играла музыка – симфонический оркестр в садовой раковине – “Смерть и просветление” Штрауса. Пожилые немки с румянцем на щеках, в свежем трауре, находили свою отраду.

В Дуббельне, у евреев, оркестр захлебывался патетической симфонией Чайковского, и было слышно, как перекликались два струнных гнезда.

Чайковского об эту пору я полюбил болезненным нервным напряжением, напоминавшим  желание Неточки Незвановой у Достоевского услышать скрипичный концерт за красным полымем шелковых занавесок. Широкие, плавные, чисто скрипичные места Чайковского я ловил из-за колючей изгороди и не раз изорвал свое платье и расцарапал руки, пробираясь бесплатно к раковине оркестра.

Обрывки сильной скрипичной музыки я вылавливал в диком граммофоне дачной разноголосицы. Не помню, как воспиталось во мне это благоговенье к симфоническому оркестру, но думаю, что я верно понял Чайковского, угадав в нем особенное концертное чувство.

Как убедительно звучали эти размягченные итальянским безвольем, но все же русские  скрипичные голоса в грязной еврейской клоаке! Какая нить протянута от этих первых  убогих концертов к шелковому пожару Дворянского собрания и тщедушному Скрябину, который вот-вот сейчас будет раздавлен обступившим его со всех сторон, еще немым полукружием певцов и скрипичным лесом “Прометея”, над которым высится, как щит, звукоприемник – странный стеклянный прибор.

В минувшее воскресенье, 23 декабря, на сцене столичного Польского дома культуры состоялся финал конкурса еврейских женщин “ISRAELIT DE LITA 5778/2018“. 14 участниц в возрасте от 18-ти и до 55+ демонстрировали свои кулинарные способности, таланты и знания.

Как отметила организатор конкурса и руководитель ансамбля еврейской песни и танца «Файерлах» Лариса Вишняускене, «женская красота покоряет мир, но, к сожалению, она не вечна; физическая красота быстро уходит, но остается красота внутреннего мира, красота женщины, которая готова больше отдать, чем взять. Так и возникла идея конкурса, который может показать красоту души еврейской женщины».

На протяжении нескольких месяцев участницы конкурса прослушали лекции по еврейской истории и традиции, кулинарии, искусству макияжа и моды, о роли женщины в еврейской семье. С ними занимались известные специалисты – руководитель Центра иудаики Национальной библиотеки им. Мажвидаса Лара Лямпертене, дизайнер одежды Серж Ганджумян, визажист Светлана Рубин, автор кулинарной книги “Вкусы Израиля” Нида Дягутене.

Вся конкурсная программа сопровождалась музыкальными и танцевальными номерами ансамбля «Файерлах». Задор и веселье внесли ведущие конкурса – Божена Соколинска и Аркадий Винокур.

Мероприятие прошло в атмосфере праздника и зрительской поддержки. Трудно пришлось жюри, чтобы среди прекрасных участниц выбрать самую-самую!

Оценивали таланты и способности конкурсанток профессор Литовской музыкальной академии Артурас Анусаускас, визажист Светлана Рубин, хореограф Вильнюсской гимназии ОРТ им. Шолом-Алейхема Наталья Рапапорт, исполнительный директор Еврейской общины Литвы Ренальдас Вайсбродас, глава Фонда Доброй воли Индре Руткаускайте.

Призовые места в кулинарном конкурсе, который состоялся в ноябре в «Beatos virtuvė», получили:

I группа:

1 место – Михля Лорман

2 место – Фаина Хацкелевич

3 место – Фаина Смирнова

II группа:

1 место – София Сирвидене

2 место – Елена Слободьянова

3 место – Тереза Федосова

III группа:

1 место – Карина Сегаль

2 место – Римма Шехтер

3 место – Мария Душкина

Победительницами конкурса “ISRAELIT DE LITA 5778/2018“ стали:

I группа – Михля Лорман (1-ое место), Фаина Хацкелевич (2-ое место) и Фаина Смирнова (3-е место);

II группа – Тереза Федосова (1 место), София Сирвидене (2 место) и Елена Слободьянова (3 место);

III группа – Карина Сегаль (1 место), Римма Шехтер (2 место) и Мария Душкина (3 место).

Специальный приз от визажиста С. Рубин получила Анна Гурвич.

Всем участницам конкурса были вручены ценные призы и подарки. Но самый большой подарок получили мы – зрители и болельщики, увидевшие особую красоту наших мам, бабушек, сестер, дочерей, жен и подруг.

Спонсоры конкурса “ISRAELIT DE LITA 5778/2018“ – Фонд Доброй Воли и Вильнюсский центр культуры.

Дорогие друзья,

Каунасская еврейская община и Каунасский клуб «Надежда» Русского собрания Литвы приглашает принять участие в памятном мероприятии, посвященном 80-летию гибели знаменитого поэта,  прозаика и переводчика, эссеиста, критика и литературоведа Осипа Мандельштама (1891 – 1938):

27 декабря, в четверг, в 12 часов, у дома по ул. Палангос, 1 – в этом доме О. Мандельштам провел несколько лет своего детства.

Осип Мандельштам – один из крупнейших поэтов XX века. После второго ареста, приговорённый за контрреволюционную деятельность, он погиб в сталинском лагере 27 декабря 1938 года.

По инициативе Еврейской общины (литваков) Литвы в 2017 г. была создана рабочая консультативная группа по вопросам наследия литовских евреев. В нее вошли признанные в мире эксперты еврейского наследия: Барбара Киршенблатт-Гимблетт – советник директора Музея истории евреев Польши POLIN и старший куратор основной экспозиции; Ассумпсио Оста – генеральный секретарь Европейской Ассоциации по сохранению и развитию еврейской культуры и наследия; Сергей Канович – поэт и эссеист, учредитель неправительственной организации “Maceva” и Мемориального еврейского фонда Шедувы; Людмила Шолохова – директор архива и библиотеки YIVO; Сергей Кравцов – старший научный сотрудник Еврейского центра искусств Иерусалимского университета; Мартинас Ужпялкис – представитель ЕОЛ, специалист по охране культурного наследия ЕОЛ и Виктория Сидерайте-Алон – архитектор, дизайнер.

Международная группа экспертов разработала рекомендации по увековечению Большой Вильнюсской синагоги. В документе говорится, что восстановление синагоги или любого другого здания, находящегося на территории синагогального комплекса, будет вводить в заблуждение и распространять ложную информацию, так как ущерб, нанесенный Большой синагоге Вильнюса и еврейской общине в годы Второй мировой войны и после нее, непоправим.

По мнению экспертов, гораздо важнее показать былую значимость этого уникального пространства в еврейской истории.

Цель увековечения – сохранение артефактов, а также остатков комплекса зданий Большой синагоги, и правильное взаимодействие с ценностью этого сакрального места.

Пространство Большой синагоги должно было бы вернуть еврейскому историческому, религиозного и культурному наследию центральное место в Вильнюсе. Это должно быть достигнуто, не возведением на территории Большой синагоги огромных строений, а с помощью коммуникационных и мультимедийных решений.

По мнению специалистов, правильно приведенная в порядок территория Синагоги, а также сохранившиеся на ней культурные ценности могут получить статус Национального парка.

Как считают эксперты, территория Большой синагоги обладает всеми необходимыми элементами, чтобы стать центром «пути еврейского наследия» в Вильнюсе, который ведет к другим важным объектам «Литовского Иерусалима». Территория должна быть возвращена Еврейской общине Литвы, быть открытой городу и его гостям.

Председатель Еврейской общины Литвы Фаина Куклянски одобрила рекомендации экспертов: «Нельзя повернуть время вспять. Невозможно вернуть уничтоженные жизни. Но мы обязаны вернуть место Большой синагоги еврейской общине и городу. Таким образом мы напомним прежде всего себе, а потом и всему миру, почему Вильнюс называли Литовским Иерусалимом».

Член группы экспертов Сергей Канович добавил: «Лучший способ сохранить Вильнюсскую Большую синагогу – это сохранить артефакты и с их помощью рассказать будущим поколениям удивительную историю литваков».

17 декабря в Еврейской общине (литваков) Литвы состоялся  концерт «От сердца к сердцу». На сцене зала им. Я Хейфеца выступили Марк Волынский (вокал) и Мария Душкина (вокал), им аккомпонировали Юрий Суханов (пианино) и Борис Кирзнер (скрипка).

Концерт открыл кантор Вильнюсской Хоральной синагоги Шмуэль Ятом, который напомнил собравшимся о юбилее синагоги (115-летии) и о ее важнейшем значении в жизни каждого еврея. Эти слова, а также исполненные им молитвы – соло и в дуэте с Марком Волынским, создали атмосферу, согревающую наши сердца.

Несколько произведений исполнила и ведущая этого удивительно теплого концерта – известная певица, обладающая особой артистичностью и лиричностью, меццо-сопрано Юдита Лейтайте. Представляя каждый номер, с улыбкой и тонким юмором, Юдита не скупилась на похвалу и добрые слова исполнителям, придавая им уверенность в себе.

Под щедрые аплодисменты публики в концерте были исполнены еврейские народные песни, старинные русские романсы, произведения А. Пахмутовой, И. Дунаевского,  Дж. Керна, А. Ольшанецкого.

Премьер-министр Литвы Саулюс Сквернялис представил президенту Дале Грибаускайте кандидата на пост нового министра культуры, сообщает пресс-службу главы правительства.

Новым руководителем Министерства культуры может стать Миндаугас Кветкаускас. Долгое время он был директором Института литовской литературы и фольклора, но в последние годы работал заместителем директора этого института.

М. Кветкаускас окончил Вильнюсский государственный университет по специальности “литовский язык и литературоведение”. Работал в редакции журнала Metai и изучал иудаику в Оксфордском университете.

“Это профессионал своего дела, в компетентности и профессионализме которого нет сомнений. Я доверяю ему и с нетерпением жду эффективной совместной работы”, — заявил премьер-министр.

Президент Литвы Даля Грибаускайте, встретившаяся с представленным кандидатом на пост министра культуры литературоведа Миндаугаса Кветкаускаса, пока не назначила его главой ведомства, – сообщает газета “Обзор”.

Президент примет решение в ближайшее время”, – заявила после встречи советник президента Рута Качкуте.

По словам М. Кветкаускаса, он уже успел встретиться с лидером правящих “аграриев”, председателем парламентского Комитета по делам культуры Рамунасом Карбаускисом и обсудить важнейшие вопросы культуры, однако конкретные планы кандидат раскроет после решения президента.

“Дальнейшие шаги я бы хотел обсудить, когда будет утверждена моя кандидатура”, – сказал М. Кветкаускас после встречи с президентом.

Комментарии

Единственной действующей Вильнюсской Хоральной синагоге – 115 лет. В минувшее воскресенье, 16 декабря, этому юбилею был посвящен праздничный концерт. Собравшихся приветствовали раввин Шолом-Бер Крински, лидер Вильнюсской еврейской религиозной общины Симас Левин.

В празднике приняли участие поэт, правозащитник, профессор Йельского университета Томас Венцлова, эссеист, сценарист и культуролог Пранас Моркус, профессор, музыковед Леонидас Мельникас и другие известные виленчане и гости столицы.

Особую праздничную атмосферу создало выступление Вильнюсского камерного оркестра под управлением дирижера, профессора Донатаса Каткуса.

В середине XIX века в Вильнюсе набирало силу просветительское еврейское движение “Хаскала”, которое, при внешней ортодоксальности, способствовало распространению светского образования среди членов общины, хлопотало о принятии еврейских детей в гимназии, изыскивало средства для оплаты обучения детям из бедных семей. Движение издавало еврейскую литературу, организовывало культурную и просветительскую деятельность общины.

Именно это прогрессивное движение и озаботилось строительством новой и просторной синагоги. Разрешение властей было получено достаточно быстро (контора губернатора была довольна тем, что “Хаскала” освобождало городское руководство от многих забот, оплачивая то, что другие горожане получали за счет казны – начальные школы, приюты, больницы и т.д.). В 1899 году община купила территорию для строительства постоянного здания синагоги у торговца В. Элиашберга на улице Завальной.

Главным архитектором стал Давид Розенхауз (убитый в Панеряй в 1941 г.), который построил её в восточном мавританском стиле, с элементами романтизма, с галереей в отдельном этаже. Бима была ограждена перилами, напротив ковчега, женская линия была более открыта, чем в других синагогах, и присутствовало место для хора на втором этаже. Синагога была украшена изнутри и снаружи лепниной и витражами. На потолке имелся купол, окрашенный в цвет небес с облаками. Над фасадом были установлены скульптурные изображения скрижалей завета, а над входом была выложена цитата из библии «כי ביתי בית תפילה יקרא לכל העמים» (Исаия).

Торжественное открытие синагоги состоялось на праздник Рош Ха-Шана (Еврейский Новый год) в 1903 году. На открытии присутствовал известный историк Семён Дубнов, которому выделили в синагоге почётное кресло. Позже С. Дубнов запишет: «Правление Хоральной синагоги «Тахарат Ха-Кодеш» предложило мне почетное место возле восточной стены… Душу трогало грустное пение кантора Бернштейна торжественного гимна «Унтанэ Токеф» (одна из самых торжественных молитв Рош-Ашана и Йом-Кипура напоминает нам о величии наших предков, для которых преданность Торе и Б-гу означала готовность идти на любые жертвы). Авраам Бернштейн являлся кантором Вильнюсской Хоральной синагоги на протяжении нескольких десятков лет. Он также известен как автор около 150-ти музыкальных произведений на еврейскую тематику. Известный во всем мире кантор Моше Кусевицкий, певший в хоре Вильнюсской синагоги в начале двадцатых годов, был учеником А. Бернштейна.

Раввин Шломо -Залкинд Минор, в прошлом раввин Минска и Москвы, подарил Вильнюсской Хоральной синагоге свою библиотеку.

В XIX в. синагогу часто посещали известные писатели Дов Лебенсон, Айзик Меер Дик, Кальман Шульман. До Второй мировой войны на службу в Вильнюсскую синагогу приходили самые известные предприниматели, банкиры, общественные деятели.

В начале XX века в Вильнюсе проживало около 100 000 евреев, что составляло половину всего населения города. Революционные перемены, крушение империи, вхождение в состав Польши, а затем Литвы, никак на благополучии еврейской диаспоры города не сказались. Но Вторая мировая война уничтожила практически все, что создавалось еврейской общиной города на протяжении нескольких веков.

В годы оккупации нацисты использовали Вильнюсскую синагогу в качестве военного и продовольственного склада. После войны она использовалась для нужд слесарной мастерской.

Здание ветшало и постепенно разрушалось: исчезла роспись на стенах и потолках, отвалилась лепнина, украшавшая интерьер, фасад нуждался в срочном укреплении. В таком состоянии, уже после восстановления Независимости Литвы, в 1993 году городские власти Вильнюса передали синагогу Еврейской общине Литвы. Полностью реставрировать молельный дом удалось только к началу XXI века.

Сегодня службы в Вильнюсской Хоральной синагоге проходят ежедневно.

(По материалам Г. Аграновского и Интернет-сайтов)

Константин Амелюшкин

ru.DELFI.lt среда, 12 декабря 2018 г.

В свое время Вильнюс почитали крупнейшим центром еврейской культуры, сейчас численность общины евреев невелика. В разные периоды литовской истории евреи то получали привилегии, то, как и во всей Европе, подвергались гонениям. Черным пятном остается Холокост, результатом которого стало уничтожение практически всего еврейского населения довоенной Литвы.

Небольшая еврейская община живет насыщенной повседневной и религиозной жизнью. Есть и другие моменты: люди эмигрируют, стареют, ассимилируются, а некоторые традиции начинают забываться. Наша героиня, Амит Белайте, пытается создать условия для того, чтобы молодые люди помнили о них, встречались, отмечали праздники, а также поддерживает связь с евреями зарубежья.

Традиции и связи

В свободное от работы время Амит Белайте занимается вопросами культуры евреев и сохранения традиций, приобщения к ним молодого поколения. Возглавляемый ею Союз еврейских студентов и молодежи Литвы проводит различные мероприятия, чтобы была возможность отмечать праздники вместе, изучать традиции и культуру своего народа.

Читать далее: https://ru.delfi.lt/news/live/zhivoj-i-pulsiruyuschij-organizm-evrei-litvy-sohranyayut-tradicii-i-podderzhivayut-svyazi.d?id=79851897

Вячеслав Моше Кантор от лица всего Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) приветствовал принятие Советом Евросоюза «Декларации о борьбе с антисемитизмом». Декларация призывает к существенному усилению мер по охране еврейских общин и организаций, а также подчеркивает важность сохранения памяти о Холокосте, как одной из величайших трагедий в истории человечества.

Документ, имеющий огромное значение для всех европейских евреев, активно продвигал и поддерживал австрийский канцлер Себастьян Курц, чья страна в настоящее время председательствует в Совете Европейского союза. Декларация также получила поддержку стран – членов ЕС.

Президент ЕЕК Вячеслав Моше Кантор назвал «Декларацию о борьбе с антисемитизмом» исторически важной.

«Это принципиально новый шаг в деле борьбы с антисемитизмом, который содержит конкретный план действий для защиты евреев Европы и дает реальные законодательные инструменты, которые правительства ЕС смогут использовать в борьбе с ненавистью и нетерпимостью», — заявил Вячеслав Моше Кантор.

«Европейский еврейский конгресс очень гордится тем, что и наш офис, и аффилированные еврейские общины из всех стран ЕС внесли свой вклад в принятие этой декларации, активно работая со всеми заинтересованными и принимающими решения лицами, тем самым гарантируя, что данная историческая возможность будет реализована», – отметил Вячеслав Моше Кантор.

Вячеслав Моше Кантор также высказал надежду, что каждое государство ЕС примет все необходимые меры, в том числе перечисленные в Декларации, а Европейская комиссия и Европарламент будут наблюдать за тем, какого прогресса в борьбе с антисемитизмом добилось каждое из государств.

«Мы хотели бы поблагодарить канцлера Курца, а также всех европейских лидеров, которые помогали нам в этом процессе, — отметил Вячеслав Моше Кантор. – Один из самых неотложных призывов к действию, содержащихся в декларации, – это предложение принять определение антисемитизма, разработанное Международным альянсом в память о Холокосте, для содействия правоохранительным органам в их усилиях по более эффективному выявлению и расследованию случаев проявления антисемитизма во всех его формах».

«Сегодня мы надеемся, что реализация положений декларации строго ограничит поле для ненависти и что наши еврейские общины в Европе будут чувствовать себя более защищёнными. Государства – члены ЕС отвечают за то, чтобы гарантировать безопасность всем своим гражданам, и сегодняшняя декларация свидетельствует о том, что Европа признала нависшую над еврейскими общинами угрозу и готова принять соответствующие меры», — подчеркнул Вячеслав Моше Кантор.

Декларация, принятая накануне Советом Европейского союза, признаёт, что еврейские общины в некоторых странах ЕС чувствуют себя особенно уязвимыми в связи с ростом числа терактов и инцидентов с применением насилия. В документе также с большой озабоченностью отмечается, что ситуация для евреев существенным образом не улучшилась, антисемитская ненависть по-прежнему широко распространена, а антисемитизм может скрываться под маской политических взглядов.

В Декларации также содержится призыв усилить охрану еврейских общин и организаций, подчёркивать важность сохранения памяти о Холокосте и образования для всех, и уделить особое внимание проблеме распространения антисемитской ненависти, в том числе в Интернете.

По мнению экспертов ЕЕК, Декларация станет эффективным инструментом правоохранительных органов ЕС при выявлении и расследовании случаев проявления антисемитизма.

* * *

Европейский еврейский конгресс (ЕЕК) учрежден в 1986 году и является единственным представительским органом еврейских общин всей Европы. ЕЕК (https://eurojewcong.org/who-we-are/moshe-kantor-ejc-president/) работает с национальными правительствами, институтами Европейского Союза и Советом Европы. Штаб-квартира ЕЕК расположена в Брюсселе. ЕЕК объединяет и координирует работу более 40 национальных еврейских общин в Европе, насчитывающих более двух миллионов евреев. С июня 2007 года Президентом Европейского еврейского конгресса является Вячеслав Моше Кантор. Он был переизбран на этот пост в 2008, 2012 и 2016 году на четырёхлетний срок.

На фото: Президент ЕЕК Вячеслав Моше Кантор Источник: Пресс-служба ЕЕК

Руководство стран Евросоюза должно принять практические меры по борьбе с ростом антисемитизма. Об этом заявил во вторник президент Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) Вячеслав Кантор, комментируя выпущенный Агентством ЕС по основным правам человека доклад “Опыт и восприятие антисемитизма. Второе исследование по проблемам дискриминации и ненависти в отношении евреев в ЕС”, передает Trend.

В отчете публикуются данные по 12 странам сообщества. 90% участвовавших в исследовании респондентов признались, что ощущают рост антисемитизма в своих государствах, в частности, в интернет-пространстве. Более 30% опрошенных рассказали, что лично подвергались преследованиям за то, что “выглядели как евреи”.

“Исследование демонстрирует недопустимый рост уровня давления и нападок, которым сегодня подвергаются евреи в Европе”, – отметил Кантор. По его словам, “евреи чувствуют, что, несмотря на приверженность европейских лидеров делу борьбы с антисемитизмом, ситуация не только не улучшилась, но за последние несколько лет продолжает ухудшаться”.

“Лидеры европейских стран должны воспринять этот отчет как последнее предупреждение о том, что разговоров уже недостаточно, сейчас пора переходить к делу”, – подчеркнул Кантор.

По словам президента ЕЕК, из-за отсутствия реакции властей на притеснения некоторые евреи эмигрируют или разрывают все связи с еврейской общиной.

ЕЕК учрежден в 1986 году и является единственным представительским органом еврейских общин всей Европы. Он работает с национальными правительствами, институтами ЕС и Советом Европы, объединяет и координирует работу более 40 национальных еврейских общин в Европе, насчитывающих более 2 млн евреев. Штаб-квартира организации расположена в Брюсселе.

Еврейская община (литваков) Литвы и Государственный еврейский музей им. Виленского Гаона со скорбью сообщает, что 12 декабря 2018 г. не стало Юдиты Розиной.

Юдита родилась 8 января 1937 г. в Биробиджане. В 1955 г. закончила Вильнюсскую среднюю школу, поступила на факультет русского языка и литературы Вильнюсского университета. После окончания университета стала работать в педагогической школе в Новой Вильне, в которой проработала 32 года.

С 1992 г. по 2018г. работала в Государственном еврейском музее им. Виленского Гаона, была волонтером.

Проститься с Юдитой Розиной можно 14 декабря, в пятницу, во дворце ритуальных услуг „Ritualas“ (ул. Оланду, 22, 4-ый зал) с 11.00. Вынос гроба в 13.45. Юдита будет похоронена на Вильнюсском еврейском кладбище (Sudervės kl. 28).

Еврейская община (литваков) Литвы отметила юбилейную, 30-ую Хануку. Ровно 30 лет тому назад после многих лет забвения евреи Литвы организовали празднование Хануки, в котором приняли участие около 400 человек.

В нынешнем празднике в ресторане отеля Radison Blu Lietuva приняли участие не только жители Вильнюса, но и представители региональных еврейских общин.

Председатель Еврейской общины Литвы Фаина Куклянски поздравила всех собравшихся с Ханукой, о празднике, который состоялся 4 декабря 1988 г. в Вильнюсском ресторане «Дайнава», рассказала руководитель программ ЕОЛ Жанна Скудовичене.

Как и тогда со сцены звучали песни на идиш, концертировал ансамбль Fajerlach. Выступление маленьких артистов ансамбля было встречено с большой радостью и бурными аплодисментами.

Соло пела Эстер Рехес.

Гости из Израиля – ансамбль клезмеров „Gefilte Ddrive“ и саксофонист Юозас Курайтис (Литва) подготовили незабываемую музыкальную программу.

По доброй традиции, во время праздничного вечера поздравили наших именинников – руководителя художественной студии, художника Раймондаса Савицкаса, мадриха Авиталь Либман, а также Михаила и Юлю Сегаль с рождением первенца – Адама.

Многие знают, что в 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла «Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него». Менее известно, что в «Конвенции» был впервые использован неологизм «геноцид» и что создателем его (так же, как и инициатором концепции геноцида как преступления, нарушающего нормы международного права) был американский юрист еврейского происхождения Рафаэль Лемкин. Слово «геноцид» прижилось во многих языках благодаря прозрачной этимологии: компонент «ген-», означающий «народ», «нация» (ср. генофонд, генеалогия), взят из греческого языка; компонент «-цид», имеющий значение «убийство» (ср. пестицид, суицид), взят из латыни; сложенные вместе они создают лексему «геноцид», то есть «уничтожение народа».

Рафаэль Лемкин родился на северо-западной окраине Российской империи – в Волковысском уезде Гродненской губернии. Семья сохраняла традиционный еврейский уклад, ребенком Рафаэль ходил в хедер, в школьные годы брал частные уроки «живого иврита» (и полюбил его так, что в 1926 г издал во Львове поэму Х. Н. Бялика «Ноа и Маринка» в своем переводе с иврита на польский язык). Кроме того, мать, владевшая многими языками, с детства учила его европейским языкам и прививала любовь к русской и польской литературе. В 1910-е годы Лемкины переехали в уездный город Волковыск, претерпевший в годы Первой мировой войны и Польского похода немецкую, польскую, красноармейскую и снова польскую оккупацию. В 1920 г. Волковыск стал польским городом (в 1939 г. его вернули в состав Белорусской ССР), а его жители – польскими гражданами. В том же году Рафаэль Лемкин поступил во Львовский университет на филологическое отделение, начал изучать арабский и санскрит, но через год перешел на юридический факультет.

Годы спустя он написал в «Автобиографии», что в юриспруденцию его толкнуло дело турецкого армянина Согомона Техлиряна, убившего при свете дня в Берлине бывшего министра внутренних дел Турции Мехмеда Талат (известного также как Талат Паша), в свое время инициатора и организатора массового истребления армян. Перед судом стояла дилемма: с одной стороны, невозможность оправдать убийцу; с другой стороны, нежелание приговорить к смерти мстителя за уничтожение своего народа. Суд оправдал Техлиряна на основании «временного помрачения сознания». Именно тогда Лемкин и задался вопросами «Почему убийство одного считается преступлением? Почему убийство миллионов считается меньшим преступлением, чем убийство одного? Почему нет международного закона, применяющего моральные критерии в случаях уничтожения нации, расы, религиозной группы?» Пройдет чуть больше десяти лет, и юрист Рафаэль Лемкин начнет добиваться того, чтобы появился международный закон о наказании за геноцид мирного населения.

Учился Рафаэль Лемкин на юридическом факультет с перерывами – то брал курс философии в Гейдельбергском университете, то становился слушателем в Берлинском университете, то шлифовал свой французский в Париже, но в 1926 г. он закончил alma mater со степенью доктора правоведения и в том же году перебрался в Варшаву, чтобы специализироваться в уголовном и коммерческом праве. В 1927 г. он занял место секретаря Варшавского апелляционного суда, а в 1929 г. стал заместителем прокурора в Брежанском окружном суде (с 1939 г. Бережаны – украинский город), а затем в Варшавском окружном суде. Помимо этого, он был секретарем комиссии по кодификации законов Польской республики и представлял страну в международном комитете по правовым вопросам при Лиге Наций. Он также читал курс брачного права в еврейской семинарии, где обучали религиозным и светским наукам (и среди его слушателей был будущий писатель Исаак Башевис Зингер, лауреат Нобелевский премии по литературе 1978 года), и активно участвовал в создании двух энциклопедий – 27-митомной уголовного права (1933–1939) и однотомной финансовой (1936). С начала 1930-х годов политический климат во многих европейских странах начал ощутимо меняться. В Польше правительство отказалось соблюдать договор о правах национальных меньшинств, принятый на Парижской мирной конференции 1919 года и гарантированный Лигой Наций. В Германии тем временем Гитлер был избран рейхсканцлером, и из страны начался исход евреев.

Вероятно, в этой атмосфере у Лемкина и возникла мысль о необходимости законодательным путем предотвратить преследования, основанные на расовых и религиозных принципах. К конференции по унификации криминального законодательства, запланированной на 14–20 октября 1933 г. в Мадриде, Лемкин приготовил доклад, в котором предлагал рассматривать в рамках международного законодательства два вида преступных акций, практикуемых во многих странах, а именно варварство, формами проявления которого являются резня, погромы и/или экономическая дискриминация этнических, социальных или религиозных групп; и вандализм, выражающийся в уничтожении или разорении культурных и художественных ценностей.

В традициях времени текст доклада опубликовали задолго до начала конференции на французском, немецком и английском языках, и почти тотчас же Лемкину передали по телефону, что министр юстиции Польши советует ему не присутствовать на мадридской конференции. Следом появилась статья в пронационалистической «Газете Варшавской», обвиняющая Лемкина в намеренном оскорблении немецкого народа, в то время как польские дипломаты работают над подписанием с Германией пакта о ненападении. В ответ Лемкин опубликовал в октябрьском номере львовского журнала «Голос права» – единственном правоведческом органе страны – текст своего несостоявшегося доклада на польском языке. За этим пришел конец его государственной службе. Обсуждения доклада на конференции не состоялось.

Рафаэль Лемкин открыл частную юридическую практику, обогатившую его уникальным опытом в работе с международными коммерческими структурами. В это время Лемкин, как тысячи беженцев из оккупированной нацистами и большевиками Польши, нашел временное прибежище в Каунасе, в то время столице еще никем не захваченной Литвы. В конце 1939 г. он получил приглашение читать курс по международному финансовому праву в Стокгольмском университете, а вместе с ним и рабочую визу в Швецию.

В начале 1941 г. Лемкину предложили место профессора в юридической школе университета имени Дюка (штат Северная Каролина, США). Получив советскую и японскую транзитные визы (вся Европа уже была под Гитлером), он проехал весь Союз от Ленинграда до Владивостока, перебрался в Японию, на японском пароходе пересек Тихий океан и прибыл в Новый Свет в апреле 1941 года. В этот год Лемкин успел завершить начатую еще в 1932 году в Варшаве совместную работу с профессором Макдермоттом по изданию на английском языке польского уголовного кодекса и опубликовал несколько статей по криминалистике. Но больше всего времени он уделял своей «коллекции» – нацистским декретам и постановлениям, введенным на оккупированных и аннексированных землях. Он начал их собирать еще в Польше, Литве и Швеции и продолжал пополнять в 1941–1942 г.г. в Америке. Уверенный в их непреходящей ценности, Лемкин подал идею создать центр документации оккупационных декретов в Библиотеке Конгресса.

Его opus magnum «Правление государств оси в оккупированной Европе. Законы оккупации. Анализ правления. Предложения по возмещению нанесенного ущерба» появился в книжных магазинах в ноябре 1944 г.

Лемкин много времени проводил в Англии и Европе. Летом 1946 г. он оказался в Германии, в составе группы, инспектирующей военные суды, побывал в лагерях для перемещенных лиц, собрал новые доказательства геноцида (такие как похищение детей, насильственное предотвращение деторождения). В августе 1946 г. он выступил на конференции международной ассоциации юристов в Кембридже с докладом о необходимости вписать преступление геноцида в международное право. Встретили его предложение так же безучастно, как и на мадридской конференции в 1933 г. В сентябре 1946 г. Лемкин присутствовал в Париже на подписании мирного договора между державами-победительницами и странами-сателлитами гитлеровской коалиции, где вновь предлагал ввести в договор положение о том, что устроители геноцида в каждой отдельно взятой стране должны нести ответственность в рамках криминального законодательства этой страны. Присутствующие смотрели на него как на помеху, а американский представитель сказал ему по-свойски: «Вы, что, газет не читаете? Мы тут и без геноцида от советских осатанели».

У Лемкина оставалась еще надежда на Нюрнбергский процесс (начался 20 ноября 1945 г.), где в выступлениях американских и британских государственных обвинителей не раз говорилось о «геноциде». Но Нюрнбергский трибунал действовал на основании лондонского постановления, подписанного СССР, Британией и США в день победы над Германией, оговаривавшего, как вести послевоенный суд над военными преступниками и какие международные законы к ним применять. Соответственно, Нюрнбергский трибунал вынес приговоры за: 1) военные преступления, 2) преступления против мира и 3) преступления против человечества, а именно «убийства, уничтожение, порабощение, депортацию и другие бесчеловечные акты против гражданского населения, совершенные до или во время войны, а также преследования на политической, расовой или религиозной основе». О геноциде в приговоре не упоминалось – этой концепции еще не было в международном законодательстве.

Такой исход Лемкина огорчил, и, вернувшись в Вашингтон, он принял решение: самому представить геноцид на рассмотрение ООН. В октябре 1946 г. ООН исполнился всего год, организация находилась в процессе роста и формирования и была готова услышать многих о том, как обеспечить сотрудничество в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера. Позднее директор Комиссии по правам человека ООН вспоминал о Лемкине: «Никогда в истории ООН никто индивидуально не вел подобную обработку делегатов ООН. Его можно было встретить повсюду… и по всеобщему наблюдению, он пользовался такими привилегиями, которых никогда не бывало у частных лиц». Лемкин хотя и разговаривал со всеми, но спонсоров искал не среди европейских стран, а в странах Латинской Америки и далекой Индии. В итоге спонсором предложения о геноциде выступила делегация Кубы, а коспонсором – делегация Индии при массовой поддержке большинства стран. 11 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой геноцид был объявлен международным преступлением, и просила юридический отдел ООН подготовить развернутый проект конвенции о предупреждении геноцида к следующей сессии Генеральной Ассамблеи.

В мае 1947 г. генеральный секретарь ООН Трюгве Хальвдан Ли (норвежец) пригласил Лемкина и двух других юристов-международников, профессора Доннедье де Вабра из Франции и профессора Веспасиана Пелла из Румынии, подготовить текст конвенции о геноциде. Все трое были знакомы с 1930-х г., более того, Рафаэль Лемкин считал их своими наставниками, но совместная работа в Нью-Йорке давалась всем с большим трудом. Обоюдным было только решение переписать основной материал о геноциде из книги и статей Лемкина на эту тему. В остальном согласия не было. Например, Рафаэль Лемкин хотел включить в проект, кроме физического геноцида, еще и культурный геноцид (то есть уничтожение или похищение книг, культурных и религиозных ценностей, уничтожение национальной интеллигенции, запрет на употребление родного языка, изъятие детей из преследуемой группы и передача их в другие группы населения), де Вабр и Пелла не принимали этой концепции и оставляли решение за Генеральной Ассамблеей. Лемкин, в свою очередь, возражал против идеи «геноцид политических групп» на том основании, что политические группы не имеют того постоянства и преемственности, как расовые, национальные и религиозные группы.

3 марта 1948 г. в ООН состоялось первое слушание рабочего варианта конвенции о геноциде, на котором большинством голосов убрали из текста «культурный геноцид» и добавили «геноцид политических групп». 9 декабря 1948 г., на пленарном заседании в Париже Генеральная Ассамблея ООН утвердила «Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и предложила ее всем странам-участницам ООН для подписания и ратификации или присоединения. К октябрю 1950 г. двадцать стран, подписавших конвенцию, ее ратифицировали, и 12 января 1951 г. она вступила в силу.

Все делегаты ООН помнили, что Рафаэль Лемкин был инициатором и неуемным двигателем этой конвенции. Куба вручила ему в 1950 г. высшую награду страны – крест Карлоса Мануэль де Сеспедеса; конгресс американских евреев присудил ему в 1951 г. премию Стефана Вайза; ФРГ наградила его в 1955 г. орденом «За высокие заслуги»; коллеги-юристы в 1950, 1951, 1952, 1955 г.г. выдвигали его кандидатуру на Нобелевскую премию мира. Меньше всех радовался победе сам Лемкин. Он был в отчаянии от того, что американский Сенат отказывался ратифицировать Конвенцию, хорошо понимая, что без участия США она останется безжизненной. И оказался прав: США ратифицировали Конвенцию в 1988 г., и только в 1990-е она стала применяться на практике: суд над устроителями геноцида хорватов и мусульман в Югославии и тутси в Руанде.

Лемкин считал своим поражением и то, что в Конвенции не упоминался «культурный геноцид». Он считал, что во многих случаях «культурный геноцид» предшествует варварскому истреблению этнических, национальных или религиозных групп. «Культурный геноцид» должен был получить многоаспектное освещение в книге «История геноцида», над которой он начал работать в 1950-е. В 1958 г. Рафаэль Лемкин заключил договор с издательством и начал писать «Автобиографию». Воспоминания его увлекали, заряжали новой энергией, работа шла быстро…и оборвалась мгновенно – он скончался от сердечного приступа 28 августа 1959 г. Хоронила его еврейская община Нью-Йорка: у Лемкина никогда не было своей семьи. На его надгробной плите выбиты слова:

«Д-р Рафаэль Лемкин (1900–1959), отец Конвенции о предупреждении преступления геноцида».

Опубликовано: “Заметки по еврейской истории” (сетевой журнал), № 11(114), июль 2009.

Ханукальные свечи малыши Еврейской общины Литвы зажгли в зале “Future Live” Вильнюсского Центрального Универсального Магазина. В празднике, который организовала ЕОЛ, приняли участие 70 ребят. Они пели песни на идиш и иврите, играли с дрейдл (севивон на ивр.). Дрейдл – это четырёхгранный волчок, с которым, согласно традиции, дети играют во время праздника Ханука.

И маленькие, и ребята постарше приняли участие в веселых викторинах и эстафетах, которые для них организовали и провели мадрихи (вожатые).

А завершился праздник сладким угощением – традиционными пончиками (суфганийот на ивр.), и вручением Хануке-гелт – подарок в виде шоколадных монеток.

Впервые за 30 лет Большая Минора была установлена в Укмерге. По традиции праздник организовала еврейская религиозная община „Chassidie Chabad Lubavitch“.

«Каждый хороший поступок, доброе дело – это маленькая свеча, делающая наш мир светлее.  Ханука – это добро, побеждающее зло, свобода, побеждающая насилие, а свет – тьму», – отметил раввин Вильнюсской Хоральной синагоги и глава „Chassidie Chabad Lubavitch“ Шолом-Бер Крински.

Председатель еврейской общины Укмергского района Артурас Тайцас поздравил всех собравшихся с праздником и поржелал, чтобы свет Ханукальной свечи принес каждому в дом тепло и радость.

После торжественной церемонии зажжения Большой Миноры в художественной школы Укмерге состоялся концерт известного джазового музыканта Аркадия Готесмана «Костюм перкуссиониста».

В празднике приняли участие мэр Укмергского района Роландас Яницкас, вице-мэр Агне Бальчюнайте, директор краеведческого музея Укмерге Вайдуте Сакольникене.

Спонсоры праздника – еврейская община Укмергского района, самоуправление Укмергского района, Совет по культуре Литвы, Фонд Доброй Воли.