Клубы Еврейской общины (литваков) Литвы «GESHER» и «KAVERET»

приглашают на вечер отдыха «Vi amol…» – «Как раньше…»

в кафе ЕОЛ «Лавка бейгелей» (Beigelių krautuvėlė)

13 ноября, в субботу, начало в 16.30

В программе:

Церемония проводов Шаббата (Хавдала)

Выступление ансамбля еврейской песни и танца «Фаерлах»

Традиционные еврейские угощения

Регистрация обязательна! Количество мест ограничено!

zanas@sc.lzb.lt
+37067881514

Наличие «паспорта возможностей» обязательно!

J. Berger New York times, 2016 г.

Яффа Элиах (31.05.1935 – 08.11.2016) – американский историк, автор и исследователь иудаики и Холокоста. Четырехлетним ребенком она пережила нацистские «акции» в своем родном городке Эйшишкес, а впоследствии собрала свидетельства о повседневной жизни евреев в годы Холокоста в своей калейдоскопической книге и сделала незабываемую экспозицию в Американском мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне.

Такое детство, сломившее бы человека менее сильного, побудило Элиах посвятить себя изучению и мемориализации Холокоста и его жертв. Она стала заниматься этим в 1969 году, будучи профессором истории и литературы на факультете иудаики Бруклинского колледжа, а затем основав первый в своем роде Центр изучения Холокоста при ешиве во Флэтбуше, Бруклин. Собранная этим центром коллекция аудиозаписей интервью, дневников, писем, фотографий и артефактов, хотя и небольшая по объему, стала образцом для десятков других подобных центров.

Элиах много раз говорила, что свою миссию она видит в том, чтобы задокументировать жизнь жертв Холокоста, а не только их смерть, чтобы вернуть им человеческий облик, человеческое обаяние. Она так определила свою задачу, когда, будучи членом президентской комиссии по Холокосту, созданной Джимми Картером, посетила концлагеря и осознала, что единственные доступные нам портреты жертв — это портреты скелетов с глазами навыкате в изодранной полосатой арестантской форме, а отнюдь не живых людей, которыми они когда‑то были.

Профессор Элиах решила воссоздать тот штетл, который она знала в Литве, — Эйшишки (Эйшишкес), где почти все еврейское население (3500 человек) было убито, — собирая фотографии его жителей. Начав со своих семейных фотографий, спрятанных ею и ее старшим братом в их убежище, она 15 лет ездила по всем 50 штатам и разным странам в поисках фотографий, дневников и писем других обитателей штетла. В Израиле она обошла 42 квартиры многоквартирного дома в поисках одной семьи и раскопала ее архив, зарытый в жестяных банках под пальмой. В Австралии она, выступая по радио, сказала, что ищет семью по прозвищу Мыши, — и ей повезло: на передачу позвонили и подсказали, где искать.

Собирая материал в бывшей синагоге в опасном районе Детройта, она нанимала себе телохранителя; в некоторых случаях она прибегала буквально к взяткам: покупала людям лекарства, цветной телевизор, четыре спортивных костюма, чтобы убедить их на время расстаться с дорогими их сердцу фотографиями, дабы она могла их скопировать. Она потратила более 600 тысяч долларов из своих собственных средств и займов, а затем получила стипендию Гуггенхайма на этот проект.

В конце концов Элиах собрала 6000 фотографий жителей местечка — фотографий с бар мицв, свадеб, выпускных церемоний и в кругу семьи; эти люди составляли 92 процента от уничтоженного еврейского населения.

Полторы тысячи из этих фотографий были отобраны для экспозиции «Башня лиц», иногда называемой также «Башней жизни», в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне. Фотографии там плотно покрывают стены узкого, уходящего ввысь ущелья, через которое проходят посетители. В этих портретах жизнь множества обычных евреев предстает близкой и реальной. К 2016 году через музей, открывшийся в 1993‑м, прошли 40 миллионов посетителей.

Профессор Элиах собрала сотни фотографий и личных историй в 818‑страничной книге «Там когда‑то был целый мир: 900‑летняя хроника штетла Эйшишки», изданной в 1998 году. Она вышла в финал Национальной книжной премии и стала — наряду с предыдущей ее книгой «Хасидские истории эпохи Катастрофы» — крупнейшим вкладом Элиах в документирование Холокоста.

Менахем Розеншафт, глава организации детей, выживших жертв Холокоста, сказал, что профессор Элиах сделала Холокост доступной и «кошерной» темой для ортодоксальных евреев, которые до того на протяжении многих лет видели в Холокосте слишком много теологических проблем (как Б‑г мог допустить подобное?).

Эйшишки, расположенные в 60 километрах от столицы Литвы Вильнюса, в межвоенный период находились на польской территории. Там 21 мая 1937 года родилась Яффа Соненсон. Ее отец Моше Соненсон, владелец кожевенной фабрики, в сентябре 1941‑го спасся во время устроенной немцами облавы, выпрыгнув из окна синагоги. Он взял свою жену Ципору, дочку Яффу и сыновей Ицхака и Хаима и сбежал. Через два дня практически все евреи городка были расстреляны перед вырытыми ими рвами. В канаве под свинарником на хуторе, принадлежавшем христианам, ее мама родила еще одного мальчика и назвала его Хаимом. Там же Яффа изучала иврит, идиш и польский, используя глиняные стены канавы в качестве доски.

Семья сумела прожить в своем укрытии до освобождения территории Красной армией в июле 1944 года, но когда они вернулись в Эйшишки, там произошла стычка между польскими партизанами и советскими солдатами, и мама Яффы вместе с маленьким Хаимом были застрелены партизанами. Элиах утверждала, что антисемитски настроенные поляки сделали это намеренно, но ее обвинение оспаривалось.

У Яффы и ее мужа Давида (бывший директор школы при ешиве во Флэтбуше) родилось двое детей (дочь Смадар Розенцвейг сейчас профессор иудаики в Штерн‑колледже на Манхэттене, сын, рабби Йотав Элиах, — директор Метивты Рамбама, еврейской школы в Лоуренсе, штат Нью‑Йорк), у них четырнадцать внуков и девять правнуков.

После войны Яффа вместе со своим дядей отправилась в Палестину, где вскоре воссоединилась с отцом и братом. В 1954 году она переехала в США, а в 1973‑м получила степень доктора философии в городском Университете Нью‑Йорка.

Завершающий образ в книге «Там когда‑то был целый мир» — это отец Яффы, танцующий на свадьбе своей дочери в Израиле. Хотя его вера была поколеблена, он был рад, что она собирает свидетельства о жизни их штетла, чтобы, пишет Элиах, передавая его слова, «хотя бы люди, а может быть, даже Б‑г вспомнили, что там однажды был мир, полный веры, еврейства и человечности».

В Куркляй – местечко в Аникщяйском районе Утенского уезда на северо-востоке Литвы, завершились работы по восстановлению и приведению в порядок здания бывшей деревянной синагоги.

В 2014 г. Департамент культурного наследия внес в Реестр культурных ценностей уникальное здание деревянной синагоги в Куркляй.

Отреставрированное здание бывшей синагоги планируется передать «Центру искусств Аникщяй». Здесь будет располагаться экспозиция сакрального искусства.

В 2013 г. Ассоциация по защите и популяризации еврейской культуры и наследия Европы включила в маршрут «Деревянные синагоги в Центральной и Восточной Европе» программы «Дорогами еврейского наследия» четырнадцать (14) сохранившихся в Литве зданий деревянных синагог, одна из которых – синагога в Куркляй. Это свидетельствует о важности сохранения такого культурного наследия не только на национальном, но и на европейском уровне.

Здание синагоги было спроектировано Повиласом Юренасом и построено из бревен в 1936 г. Помещения молитвенного дома были расположены на двух этажах, над южной частью здания возвышалась небольшая башня, интересно, что этот элемент не характерен для литвакских синагог. Башня была украшена традиционными символами – двумя звездами Давида. Внутренняя структура и интерьер синагоги не сохранились.

После Второй мировой войны здание синагоги использовалось в качестве склада.

Еврейская община в Куркляй появилась в XVII века. В конце XIX века здесь проживало 257 евреев, они составляли 32 процента от общей численности населения городка. Во время Второй мировой войны вся еврейская община Куркляй была уничтожена.

https://www.bbc.com

Южно-Африканский писатель с литвакскими корнями Дэймон Гэлгут стал обладателем Букеровской премии по литературе 2021 г.  Награда присуждена ему за роман-сагу “Обещание” о взаимоотношениях белой семьи фермеров и их чернокожей служанки во времена апартеида и после его отмены.

Писатель и драматург Д. Гэлгут, которому через неделю с небольшим исполнится 58 лет, попал в шортлист номинантов Букеровской премии уже в третий раз. Первые два были в 2003 и 2010 годах. Размер Букеровской премии – 50 тысяч фунтов, она считается одной из самых престижных нагад в области литературы на английском языке.

Во вторник, 2 ноября, в Израиле на 93 году жизни скончалась известная правозащитница Дора Рот (Доротка Голдштейн), пережившая Холокост, сообщает Times of Israel. Она была активной защитницей прав переживших Холокост – в 2013 году Дора шокировала весь Кнессет, заявив, что «правительство тратит время на балабольство, а пережившие Катастрофу в это время умирают в нищете».

Вскоре после этого Рот встретилась с тогдашним премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и обратилась к нему от лица всех, кто пережил Катастрофу. Нетаньяху тогда сказал, что он «очень впечатлен ее словами и тем надрывом, с которым они были произнесены».

Во время Холокоста Рот потеряла родителей. Сама она в течение шести лет находилась в Варшавском и Вильнюсском гетто. По словам женщины, за это время она перенесла туберкулез и была дважды ранена в спину нацистами.

Стоит отметить, что, согласно данным опроса, проведенного в 2021 году, более половины переживших Холокост, живущих в Израиле, до сих пор нуждаются в продуктах питания и товарах первой необходимости, включая очки и слуховые аппараты.

28 октября 2021, Каунас

“К этому месту нас привел Путь страданий, который 80 лет назад стал свидетелем презренного и бесчеловечного преступления против почти десяти тысяч каунасцев еврейского происхождения.

Ранее в том же году комендант и бурмистр Каунаса издали Приказ Nr. 15, пункт 4, на основании которого всех каунасских евреев уже изгнали из их домов и обычной жизни: «Все евреи, проживающие в границах Каунаса, с 15 июля до 15 августа должны переехать в пригород Каунаса – Вилиямполе».

В тот октябрьский день на площади Вилиямполе 28 тысяч наших сограждан, которые создавали и развивали город Каунас, были разделены на две половины. Направо – умирать. Налево – временно жить. Направо палачи направляли семьи с маленькими детьми, стариков, женщин и самых слабых.

Мой коллега и старший товарищ Авраам Тори (имя при рождении Авраам Голуб) были узником Каунасского гетто. В своем дневнике описал ужасающую картину, когда матери с разрывающемся сердцем прижимали своих маленьких детей к груди, целую и лаская их, как будто предчувствую, что делают это в последний раз…

На следующее утро у IX форта почти 10 тысяч каунасских евреев ждали смерти, которую принесли не только нацисты, но и их соседи – литовцы. Мы должны смотреть правде в глаза. Это был самый кровавый день в истории современной Литвы. Литовцы, совершившие эти преступления по указанию нацистов, были и всегда останутся преступниками.

Смелой и честной является та нация, которая способна признать, что такие люди были. На нас ложатся не их грехи, а то, что сегодняшнее поколение все еще боится правды, а говоря о правде, ищет более удобные и обтекаемые слова.

У преступлений против человечности нет срока давности. 

Преступлениям против человечности нет прощения.

Не может быть терпимости к проявлениям антисемитизма, возникающим и сегодня.

Нельзя закрывать глаза на попытки разделит кровавую историю.

Нельзя позволить этим убийцам достичь своих целей и стереть из памяти евреев Литвы. Следуя по пути примирения, мы должны добиться того, чтобы в учебниках истории появились подробные главы по истории евреев Литвы, об их вкладе в литовскую науки, культуру и общественную идентичность. 

Говоря о Литве, мы обязаны говорить об истории евреев, объяснить, как в Литве появился еврейский народ, как он жил здесь, создавал и верил в будущее. Мы должны без страха говорить правду о произошедшей трагедии и ее последствиях, которые и сегодня ощущают оба народа.

Я не один раз говорила о том, что оценку Нации надо давать по лучшим ее представителям, а не худшим. Литва должна гордиться почти тысячью Праведниками народов мира, которые спасали евреев во время Холокоста. Однако мы никогда не позволим затушевать реальную историю – истребление литовские евреев происходило с помощью местных коллаборантов. Признание этого поможет смириться с прошлым и смело и уверенно смотреть в будущее”.

Фаина Куклянски, председатель ЕОЛ

Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:

05 ноября 2021 г.

Время зажигания свечей – 16:19

06 ноября 2021 г.

Исход Шаббата – 17:32

Еврейская община (литваков) Литвы, клубы «Илан» и «Кнафаим»

Дорогие дети, приглашаем вас на встречу Шаббата!!!

Вместе мы будем печь шаббатние халы, вспомним традиции Шаббата,

примем участие в веселой лотерее!!!

Встречаемся в общине (в клубе «Илан») 05 ноября в 14.00

Регистрация обязательна: avital@lzb.lt

Информация по тел.: +3706451730

Посол Израиля в Литве Йосcеф Леви посетил мероприятие памяти еврейского поэта и драматурга Моше Кульбака, которое организовала в Вильнюсе белорусская оппозиция. 

Памятное мероприятие “Ночь расстрелянных поэтов” состоялось 29 октября. Судьба и творчество М. Кульбака была тесно связана с Вильнюсом.

На фото: посол Й. Леви и лидер белорусской оппозиции С. Тихановская

В штабе Светланы Тихановской отметили, что оппозиция дорожит тем фактом, что евреи сыграли важную роль в истории Беларуси. Оппозиция Беларуси надеется, что у нее получится установить здоровые отношения с Иерусалимом.

Оппозиция надеется, что ее статус в скором времени признает и Израиль, как это сделали США, Великобритания и другие страны. То, что Йоси Леви посетил мероприятия может быть шагом к этому.

Важно, что в МИДе Израиля заявили, что встреча израильского посла с белорусскими оппозиционерами была «аполитичной».

От всего сердца поздравляем Машу Гродникене с юбилеем и желаем самого главного – крепкого, крепкого здоровья, а также любви, тепла и радости от родных и близких, солнца, улыбок и хорошего настроения!

Еврейской общины (литваков) Литвы. Маша является автором многих культурных инициатив ЕОЛ, была организатором и руководителем важнейших мероприятий общины. Благодаря ее усилиям в 2001 г. был организован Первый Всемирный конгресс литваков, ознаменовавший возрождение еврейской культуры в Литве и ставший символом восстановленной Еврейской общины. Незабываемы встречи с интереснейшими людьми науки, культуры и искусства из цикла «Судьбы», инициатором и ведущим которых была Маша. Кроме того, Маша Гродникене внесла огромный вклад в развитие и прославление культуры и истории литваков не только внутри общины, но и во всем еврейском мире.

Дорогая Маша, огромная работа, которую Вы начали, продолжается.

Спасибо Вам за преданность еврейской культуре, за отдачу,

за представление культурного наследия евреев Литвы.

Mazl Tov! Biz 120! 

В Израиле с 1 ноября изменили правила въезда в страну для иностранных граждан. Для вакцинированных и выздоровевших людей страна открыта для въезда.

Минздрав Израиля одобрил следующие вакцины: Moderna, Pfizer, Johnson & Johnson/Janssen, AstraZeneca, Covishield, Sinopharm и Sinovac. Также человек может быть привит российским “Спутником V”, если с момента получения второй дозы прошло не менее 14 дней, передает Jerusalem Post.

Иностранцы при въезде должны предъявить справку о негативном ПЦР-тесте, сделанном в течение 72 часов до полета, а за 24 часа до посадки необходимо заполнить декларацию о здоровье на сайте Минздрава Израиля, куда необходимо внести данные из COVID-сертификата.

Помимо этого, для привитых российским препаратом действуют следующие правила. По прилету человек обязан сдать тест на антиген к COVID-19 и сдать ПЦР-тест. Все остальные туристы, привитые одобренным Всемирной организацией здравоохранения препаратом, проходят в аэропорту ПЦР-тест и ждут в изоляции, пока им не отправят результаты.

Вакцинированному “Спутником V” при отсутствии антител будет разрешено пребывание на территории Израиля при условии прохождения карантина 14 дней (с возможным сокращением до 7 дней). Если во время пребывания в стране у иностранца, будет выявлен COVID-19, он должен отправиться в карантинный отель. Все расходы покрываются самостоятельно или за счет страховки.

Также путешественник не должен находиться в “красной” стране в течение последних 14 дней. При этом турист обязан прибыть только в столичный аэропорт Бен-Гурион, и у него не должно быть запрета въезда в страну.

На этой неделе Якоб Цви Гринер, переживший Холокост и ставший католическим священником в Польше, а затем переехал в Израиль и служил здесь христианской общине почти четыре десятилетия, будет похоронен в Польше как еврей вместе со своей матерью и сестрой, которых убили нацисты, сообщает «The Jerusalem Post».

Выросший в религиозной еврейской семье, отец Грегор Павловский, урожденный Якоб Цви Гринер, был спасен во время Холокоста благодаря полученным им бумагам, в которых говорилось, что он католик, затем он был крещен и рукоположен в священники. В конце концов он переехал в Израиль, заявив, что хотя он был частью польского народа, но сначала он был частью другого народа, евреев, к которым он чувствовал постоянную привязанность. И среди которых он хотел жить. Много лет спустя раввин Шалом Малуль, педагог и декан ешивы в Израиле во время поездки в Польшу, увидел надгробие, которое Павловский сделал для себя на братской могиле, где его мать и сестры были убиты нацистами, установил контакт со священником в Израиле и завязал с ним дружбу. На этой неделе Малуль вылетит в Польшу с несколькими своими учениками, устроит Павловскому похороны по еврейскому обряду на этом месте и прочитает Кадиш, молитву скорбящих, в соответствии с желанием священника, чтобы он был похоронен как еврей.

Якоб Цви Гринер, как его первоначально звали, родился в 1931 году в религиозной еврейской семье и жил со своими родителями, братом и двумя сестрами в городе Замосць в Люблинском воеводстве на востоке Польши. В октябре 1939 года нацисты оккупировали Замосць и, в конце концов, перевели еврейское население в гетто и заставили его трудиться на принудительных работах, во время которых отца Гринера забрали и предположительно убили. Брат Гринера Хаим перебрался в СССР, сделав это, когда Советский Союз временно контролировал этот район, прежде чем передать его немцам. Евреи Замосца, включая Гринера и остальных членов его семьи, были впоследствии переселены в Избицу в 1941 году и размещены в домах евреев, которые уже были депортированы из города. Сам Гринер сбежал, но его маму и двух сестер в конечном итоге вывели за город вместе с примерно 1000 евреев из Замосца, выстроили на краю подготовленных ям и расстреляли.

Гринер бежал из Избицы и скрывался в разных местах с местными жителями, поляками и евреями до конца войны, в какой-то момент получив католическое свидетельство о крещении на имя Грегора Павловского, которое он с тех пор принял как свое собственное. Это помогло спасти его жизнь, когда он столкнулся с нацистскими чиновниками. После окончания войны Гринер, ныне Павловский, оказался в приюте, которым управляли две католические монахини, затем был переведен в новый приют и официально крестился там 27 июня 1945 года в возрасте 13 лет. После окончания средней школы Павловский поступил в католическую семинарию и был рукоположен в священники в 1958 году. В 1966 году Павловский рассказал свою историю католической газете в Кракове и инициировал свой переезд в Израиль.

Однако прежде, чем он это сделал, он установил памятник на том месте, где были убиты его мать и сестра. А также установил надгробие для себя на месте массового захоронения с надписью, которая включала слова: «Я бросил свою семью, чтобы спасти свою жизнь во время Холокоста. Они пришли, чтобы забрать нас для уничтожения. Я спас свою жизнь и посвятил ее служению Б-гу и человечеству». В 1970 году Павловский переехал в Израиль, где его приветствовали члены католического духовенства и его брат Хаим, который пережил войну и связался с ним после того, как прочитал историю своего брата в газетной статье, опубликованной четырьмя годами ранее. В течение следующих 38 лет Павловский служил священником в Яффо, работая с католическими общинами в этом районе до своей смерти на прошлой неделе.

Семь лет назад раввин Шалом Малуль совершил поездку в Польшу со своими учениками ешивы, когда он наткнулся на надгробие, которое Павловский сделал для себя, и это положило начало их дружбе. Всякий раз, когда Малуль привозил своих учеников на место, он звонил Павловскому. Затем тот рассказывал свою историю тем, кто был в поездке, и добавлял, что они стоят на его могиле. Малуль говорит, что во время их дружбы Павловский рассказал ему, что он посвятил свою жизнь католической церкви, потому что она спасла его жизнь, и он почувствовал глубокую признательность за это. Но Павловский прямо сказал ему, что он хотел бы быть похороненным как еврей рядом с братской могилой, где были убиты его мать и сестры, и написал об этом в своем завещании. «Он сказал: «Я родился евреем, я жил как христианин и умру как еврей», и «мое сердце чувствует себя еврейским», — говорит Малуль.

В какой-то момент Павловский повесил мезузу на двери своего дома по предложению Малуля и сам благословил церемонию. «Он решил не возвращаться к еврейскому народу при жизни, но он сказал всем: «Я еврей и вернусь к своему народу в день своей смерти», — говорит раввин. 3 ноября Малуль вылетит со своими учениками, чтобы похоронить его на том месте, где была убита его семья. «На этой неделе он будет похоронен в могиле, которую он купил для себя, мы прочитаем по нему Кадиш, и он вернется к своему народу, еврейскому народу», — заключил он.

Бывшая секретарша концлагеря, обвиненная в пособничестве убийству 11412 заключенных, печатала и ставила свои инициалы на приказах о казнях, сообщил суд в Германии, пишет «The Jewish Chronicle».

96-летняя Ирмгард Фурхнер ознакомилась с доказательствами обвинения на судебном процессе в городе Итцехо на севере Германии через три недели после того, как она попыталась скрыться от судебного разбирательства. Сидя в своем инвалидном кресле, она наблюдала 26 октября, как обвинение детализировало утверждения о том, что она была причастна к убийству заключенных в концентрационном лагере Штуттгоф недалеко от Гданьска в оккупированной Польше. Фурхнер работала в лагере с июня 1943 года по апрель 1945 года.

Обвинение утверждает, что, работая машинисткой и стенографисткой у коменданта лагеря Пауля Вернера Хоппе, она прямо и сознательно внесла свой вклад в деятельность нацистской «машины уничтожения». Обвинитель Кристоф Рюкель представляет интересы пяти соистцов из Австрии, Франции и США. Он заявил, что Фурхнер точно знала о совершаемых злодеяниях, поскольку она «занималась всей перепиской коменданта лагеря». «Она также печатала приказы о казни и депортации и лично ставила на них свои инициалы».

По данным Национального управления по расследованию преступлений национал-социалистов, в Штуттгофе и в его различных филиалах погибли около 65000 человек. Некоторые были застрелены, другие были отравлены газом, а многие погибли в результате принудительного труда, болезней, недоедания. 22 июля 1944 года оберштурмбанфюрер СС Пауль Маурер приказал переправить узников Штуттгофа в Аушвиц, где, по мнению обвинения, они должны были быть убиты. Четыре дня спустя комендант лагеря Пауль Вернер Хоппе передал радиограмму, в которой подтвердил, что транспорт находится в пути. Обвинение утверждало, что это сообщение должна была составить Фурхнер, потому что оно было зашифровано в комендатуре Штуттгофа. Фурхнер не появилась на слушании в прошлом месяце, когда вместо того, чтобы присутствовать на суде, она взяла такси из своего дома престарелых в Квикборне, недалеко от Гамбурга, до ближайшей станции метро, ​​прежде чем была задержана полицией.

Также в суде присутствовал свидетель-эксперт по нацистским концентрационным лагерям, историк доктор Стефан Хёрдлер, который представил 180-страничный отчет. Он утверждает, что у Фурхнер была возможность покинуть Штуттгоф, ссылаясь на нескольких других сотрудников лагеря, которые уволились между 1943 и 1945 годами и устроились на работу в другом месте. Он заявил, что нет никаких доказательств того, что она просила о переводе. Он также утверждал, что благодаря ее регулярным контактам с охранниками-эсэсовцами Фурхнер, должно быть, получила «глубокое понимание о повседневном насилии в концентрационном лагере Штуттгоф». Он заметил, что работа таких секретарей, как Фурхнер, была ключевой для поддержания работы концентрационных лагерей. «Связь, координация и принятие решений между инстанциями системы концентрационных лагерей, а также организация операций по убийству, по сути, стали возможными и постоянно поддерживались повседневной работой стенографистов, телетайпистов, телекоммуникационных операторов, радистов и других офисных работников», — подчеркнул он.

Фурхнер родилась в 1925 году в Калтофе недалеко от Данцига (ныне Гданьск в Польше). Она училась в частной школе, а затем с апреля 1941 по май 1943 года работала стенографисткой в отделении «Dresdner Bank» в Мариенбурге. Через месяц после ухода оттуда она начала работать машинисткой в ​​концентрационном лагере Штуттгоф, где встретила члена СС Хайнца Герхарда Фурхнера, а позже вышла за него замуж. После войны она солгала о своем нацистском прошлом. Когда она подала заявление о приеме на работу в региональную больницу в Шлезвиге, она утверждала, что работала в немецкой армии. Фурхнер несколько раз допрашивалась в ходе послевоенных расследований, но любая компрометирующая информация, которую она могла бы раскрыть, теперь не может быть использована против нее, потому что она была свидетелем, а не подсудимой. В 1954 году она рассказала следственному судье, что вся переписка с Главным экономическим управлением СС проходила через ее руки. Она также показала, что начальник лагеря Пауль Хоппе диктовал ей письма. И что входящая почта проходила через офис, в котором она работала.

Она утверждала, что ей не было известно ни о каких документах об отравлении жертв газом или о том, что в лагере были отравлены газом какие-либо заключенные. Она признала, что Хоппе требовал казней в некоторых случаях, но заявила, что заключенные якобы были в чем-то виновны, хотя она не смогла назвать точные причины. Фурхнер была свидетельницей в суде против Хоппе, прежде чем он был признан виновным в соучастии в убийстве и заключен в тюрьму в 1957 году. В 1982 году Фурхнер была допрошена в Государственном управлении уголовной полиции Северного Рейна-Вестфалии. Она заявила, что издалека видела крематорий концлагеря.

Прокуратура Итцехо начала расследование в отношении Фурхнер в 2016 году, а год спустя прокуроры посетили ее в доме престарелых. Здесь Фурхнер неоднократно заявляла, что расследование «смехотворно». Она заявила, что у нее чистая совесть и она никого не убивала. В 2019 году Фурхнер посетил журналист немецкой телекомпании NDR. Бывшая секретарша коменданта концлагеря подтвердила, что она работала в Штуттгофе, но заявила, что окно ее офиса выходило в другую сторону от лагеря, поэтому она ничего не могла видеть. Фурхнер заявила, что ей ничего не известно об убийстве тысяч заключенных, которое происходило всего в нескольких метрах от того места, где она сидела.

Через своего адвоката Фурхнер написала в суд перед первым слушанием, заявив, что не придет на суд: «Я хочу избавить себя от этих неудобств и не хочу выставлять себя на посмешище». Фурхнер судят в суде по делам несовершеннолетних на севере Германии, потому что ей было 18 лет, когда произошли предполагаемые правонарушения. Суд принял специальные меры, чтобы гарантировать, что она не подвергнется воздействию коронавируса, учитывая ее возраст. Пресса и публика отделены от зала стеклянной стеной. Она должна появиться еще на нескольких слушаниях в течение следующих нескольких месяцев, каждое из которых будет длиться около двух часов из-за ее возраста.

Документальная книга с графическим оформлением, которая выйдет в свет в следующем месяце, основана на шести автобиографиях, написанных еврейскими подростками в Восточной Европе: в Литве и Польше, незадолго до начала Второй мировой войны, сообщает «The Algemeiner».

Книга, включающая автобиографии шести подростков на идиш, была создана художником-графиком, писателем и карикатуристом из Нью-Йорка Кеном Кримштейном. Институт еврейских исследований YIVO обнаружил шесть ранее не опубликованных автобиографий в 2017 году среди сотен других еврейских документов, которые были спрятаны в подвале Вильнюсского костела. Первоначально эти эссе были представлены на трех конкурсах по написанию автобиографий, проводившихся YIVO в Вильнюсе в 1930-х годах, незадолго до начала Холокоста. Призы за финальный конкурс так и не были присуждены, потому что в тот же день, когда они должны были быть вручены в 1939 году, нацисты вторглись в Польшу. Долгое время считалось, что автобиографии уничтожены нацистами.

Каждая из автобиографий наполнена чаяниями, наблюдениями и убеждениями молодых авторов, чьи жизни вот-вот должны были кардинально измениться в результате ужасов Холокоста. «Это были молодые люди, с ироничными оценками окружающих и вопросами об авторитете и любви, которые являются особым языком подростков», — рассказали в издательстве «Bloomsbury Publishing», выпускающем книгу. «Эти подростки рассказывают обо всем, демонстрируя беспокойство, юмор и амбиции, которые они вынашивали в мире, который скоро исчезнет».

Кримштейн был одним из первых людей, ознакомившихся со спрятанными автобиографиями. Работая над книгой, он также обнаружил, что самый молодой автор, нарушивший правила участия в конкурсе писателей, пережил Вторую мировую войну и был среди тех, кто помог сохранить эссе, а также содержимое библиотеки от уничтожения нацистами, а затем и Советами. Кримштейн заявил «The Algemeiner» 26 октября, что у него «невероятное чувство личной связи» с автобиографиями из-за того, что у его семьи есть корни в Восточной Европе. По его словам, чтение автобиографий дало ему возможность заглянуть в жизнь в Восточной Европе до Второй мировой войны, которую он всегда надеялся исследовать.

Писатель добавил, что, когда он узнал об эссе, он был заинтригован исследованием произведений «просто обычных подростков» и их «точек зрения» накануне Второй мировой войны. Книга «Когда я вырасту: утерянные автобиографии шести подростков на идиш» будет опубликована 16 ноября 2021 года.

Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:

29 октября 2021 г.

Время зажигания свечей – 17:36

30 октября 2021 г.

Исход Шаббата – 18:47

В четверг, 28 октября, президент Литовской Республики Гитанас Науседа принял участие в мероприятии, посвященном памяти жертв Холокоста, погибших во время «Большой акции» в Каунасском гетто.

Г. Науседа присоединился к участникам шествия «Дорогой памяти», которые молча прошли по дороге, по которой 80 лет назад гнали на смерть почти 10 тысяч евреев в Каунасский IX форт.

По словам главы государства, вспоминая трагические последствия «Большой акции», мы соединяем сотни мест в Литве символической дорогой памяти, по которой тянется кровавый след истории боли.

«Здесь мы лучше понимаем Катастрофу, истинный масштаб которой невозможно измерить. Катастрофу, которая безжалостно унесла жизни евреев во многих городах и поселках Литвы и других стран», – сказал президент, выступая на памятной церемонии в мемориальном комплексе Каунасского IX форта.

Глава государства призвал вспомнить Праведников народов мира – тех, кто даже в самое страшное время не сбился с пути и выбрал мужество и благородство, а также тех, кто, пережив ужасы массовых убийств, сумел на протяжении всей своей жизни дарить любовь ближнему.

По словам президента, одной из тысяч таких благородных людей была Стефания Ладигене, которая во время Второй мировой войны приютила девочку, пережившую «Большую акцию», Ирену Вейсайте. Профессор Ирена Вейсайте своей жизнью свидетельствовала не только о том, кого мы спасли, но и кого потеряли во время Холокоста.

«Ирена Вейсайте говорила, что для того, чтобы убить 1000 человек, достаточно двух солдат с автоматами, а чтобы спасти одного человека, нужно необыкновенное мужество и самоотверженность многих людей. Я желаю, чтобы мы были многими для тех единственных. Пусть человечность и сострадание всегда будут с нами, и пусть Катастрофа больше никогда не повторится», – подчеркнул Гитанас Науседа.

Мероприятие в память о жертвах «Большой акции» частью национального проекта «Дорога памяти. 1941–2021», приуроченного к 80-й годовщине начала Холокоста в Литве.

28 октября 1941 г. в Каунасском гетто была проведена так называемая Большая акция. Во время этой «акции» из гетто угнали почти 10 тысяч узников, которых расстреляли в IX форту.

Юрий Табак, stmegi.com

Обсуждение роли местного населения оккупированных стран в Холокосте – тема болезненная.  Она затрагивает национальные чувства людей, которым не хочется верить в то, что их единоплеменники сдавали людей в гестапо, грабили их имущество, а то и убивали. Комфортнее полагать, что это были немногочисленные выродки, которые есть в любом народе, а еще комфортнее подсчитывать число Праведников народов мира и делать упор на их подвиг.

Действительно, высказывания еврейского сообщества, порой исходящие даже от государственных деятелей Израиля, нередко носят обобщающий обвинительный характер по отношению к поведению целых стран и народов: «они убийцы», «они впитали антисемитизм с молоком матери». Разумеется, это несправедливо: люди всегда были разными, и в любом народе есть свои герои и подлецы. Подобные обобщающие характеристики вызывают понятный протест и на общественном, и на государственном уровне «обвиняемых» стран – тем более у сравнительно недавно обретших независимость, где выстраивается национально-патриотический дискурс, не терпящий чрезмерной запятнанности. Отсюда неизбежные конфликты, расколы общественности и межгосударственные кризисы, которые мы можем наблюдать сейчас на примере Польши, Украины, балтийских стран. К периоду 2-ой Мировой войны там существовали крупные еврейские общины, которым был нанесен максимальный урон, и где подавляющее большинство евреев было уничтожено – что заставляет сравнивать итоги Холокоста в этих странах с другими, где большинство евреев было спасено действиями правительств и местного населения. И в сложной совокупности причин таких исторических различий характер отношения местного населения, государственных структур и руководителей государств к евреям, степень их коллаборации с нацистами выходит на первый план.

Даже еврейские историки, пишущие о Холокосте, не говоря уже о горячо настроенной общественности, раскалываются на два лагеря – когда оценивают позиции и роль папы Пия XII, генерала Франко, Миклоша Хорти, отношения к евреям польского населения, роли ОУН и УПА в Холокосте и т.д. И, конечно же, эти споры подогреваются межгосударственными политическими конфликтами, когда на уровне государственных СМИ разных стран поддерживается та или иная точка зрения. В итоге принимаются государственные законы о запрете упоминания «народной» вины, проводятся суды над историками, резко ухудшаются межгосударственные отношения. В рамках апологетического направления, в защиту от огульных обвинений местного населения, к «национально-ориентированной» общественности примыкает и часть еврейской, считающая своим долгом отстаивать историческую справедливость. В итоге вырисовывается противоположный подход, когда утверждается, что в странах Балтии и Польши население не более соучаствовало в сотрудничестве с нацистами, чем во всех других странах, и что евреев везде переубивали почти исключительно немцы, а в Украине националистические объединения, члены которых входили в нацистские военные формирования, практически не принимали участия в Холокосте. Остается,  правда, неясным, даже если не погружаться в исторические документы и академические исследования, утверждающие обратное, почему в сотнях воспоминаний евреев-очевидцев из этих стран нередко упоминается о благородных спасителях, но несравненно чаще о соседях-негодяях – в отличие от воспоминаний, к примеру, евреев болгарских и албанских.

И против такой апологетической тенденции – на уровне государства и общественных настроений – протестуют не только потомки убитых евреев. Некоторые представители титульных наций, из местной интеллигенции, начинают публично возражать против, по их мнению, политики замалчивания преступлений собственного народа, требуют правдивого освещения прошлого и снятия мемориальных табличек в память о тех, кого они считают нацистскими коллаборантами.  В ответ же раздаются голоса и национально-патриотической общественности, и части еврейских апологетов, что обвинительные книги пишут только маргинальные историки, оправдывающие свои гранты, что они извращают историческую истину, что протестующие голоса общественности раздаются как раз не от историков, а от дилетантов, что все это – попытка прославиться и набрать политические и культурные очки, заработать на скандале, а то и заслужить благословение авторитарного режима.

На фото: Рута Ванагайте

 Все эти процессы ярко проявились в истории с Рутой Ванагайте. Уже десятки лет отдельные представители литовской интеллигенции считают, что официальная власть замалчивает истинные масштабы коллаборации литовского населения в Холокосте.  И вот вполне успешная журналистка и театральный деятель, Ванагайте, случайно обратившись к этой теме в 2015 г., стала все больше в нее погружаться и изучать архивные документы. Особенно ее потрясло, что среди активных литовских коллаборантов она обнаружила имена своего деда и дяди. Ванагайте пришла к выводу, что значительная часть вины за расстрелы литовских евреев, грабежи их имущества ложится на коренное литовское население, добровольно сотрудничавшее с гитлеровцами – хотя она вовсе не говорила о вине всего литовского народа. Крайне неудовлетворенная, как она считает, отсутствием раскаяния и замалчиванием исторической вины коллаборантов в современной Литве, Ванагайте написала книгу «Наши» («Свои»), вызвавшую скандал и полемику в литовском обществе.

На фото: Эфраим Зурофф

Часть историков обвинила Ванагайте в искажении исторической правды, сенсационности, непрофессионализме, попытке угодить «Кремлю» и пр. При этом тот факт, что она писала книгу при участии профессионального израильско-американского историка Эфраима Зуроффа, главы иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя, этим обвинениям не помешало. Самого Зуроффа обвиняли в стремлении к сенсационности и тенденциозности, да к тому же  Ванагайте и Зурофф связали свою личную жизнь.

На фото: Кристоф Дикман

Не помогло и то, что предисловие к русскому изданию книги написал немецкий историк Кристоф Дикман, крупнейший специалист по истории Холокоста в Литве, автор 1600-страничного двухтомника Deutsche Besatzungspolitik in Litauen 1941–1944 («Германская оккупационная политика в Литве 1941-1944»), который отметил важный момент: «Политике идентичности нужны “зоны комфорта” и счастливые развязки. Открытые вопросы, уязвимость, пространные, неоднозначные ответы не укрепляют “национальную гордость”, а напротив, угрожают ей. Повсеместно, где принята такая политика, можно видеть, как за “своими” закрепляется роль жертвы, тогда как палач – всегда “другой”, и это оборачивается жесткой нетерпимостью. Всякий, кто выходит из “зоны комфорта” и ставит трудные вопросы, посягает на невинность “своих” и, по сути, воспринимается как предатель. “Предатель” всегда на кого-то работает. Следовательно, если Рута Ванагайте осмеливается спрашивать “о неприятном”, она, вероятней всего, служит российским, еврейским, польским, немецким, но только не литовским интересам. Это довольно простой способ перебросить на другого стыд и вину, а заодно возложить на него труд ответа на неудобные вопросы. Популярность такой позиции свидетельствует о том, что свободу исторического исследования по-прежнему нужно защищать». При этом Дикман справедливо отметил, что «призыв к открытому, самокритичному размышлению об истории не означает, что каждое слово, каждую мысль в книге Руты Ванагайте надо принимать на веру». Как и любой исторический материал, книга подлежит критическому разбору. Но подобным советам не вняли, и книгу Ванагайте, как и ее саму подвергли остракизму – хотя, по сути дела, никто из историков так и не осуществил, насколько я знаю, подробный критический разбор работы Ванагайте, которая полгода провела в архивах, а приводимые в книге факты сопровождаются соответствующими ссылками на документы. Вся критика сводится к общим фразам о «вырывании из контекста», произвольной интерпретации и прочим стандартным инвективам.  По сути, ей указали только на одну серьезную фактическую ошибку, когда Ванагайте заявила в интервью (но не писала в книге) что борец за независимость Литвы, партизан Адольфас Раманаускас-Ванагас работал на КГБ, и что есть данные об его участии в уничтожении евреев. И хотя потом Ванагайте извинилась за неверную информацию, ей припоминают эту ошибку при каждом удобном случае, а канадский публицист, блогер и историк Алик Гомельский, которого, впрочем, его оппоненты в Украине считают «псевдоисториком», вообще предположил, что Ванагайте работает на ФСБ.

Точку зрения оппонентов Ванагайте, разумеется, вне их конкретной критики на книгу, опровергнуть невозможно – ибо опровергать нечего. И потому продолжали бытовать общие представления о сенсационности, хайпе, тенденциозности, а то и злонамеренности автора. Но вот что будет дальше, неясно, ибо произошло значительное событие.

В 2018 г. Ванагайте в Иерусалиме встретила Дикмана, они разговорились, и ей пришла в голову мысль, которую Дикман одобрил. Ванагайте предложила: у них состоится ряд диалогов, в которых Дикман будет отвечать на вопросы Ванагайте  касательно самых разных аспектов литовского Холокоста, а потом эти диалоги войдут в книгу, предназначенную для широкого читателя, без тысяч ссылок и сухости изложения, присущих академическому труду, но фактически воспроизводящих точку зрения Дикмана по всем важным вопросам. Дикман согласился. В ходе регулярных встреч в течение 18 месяцев их диалоги записывались на диктофон. И в этом году увидели свет  литовская и английская версии книги под названием «Как это произошло? Понять Холокост». Причем, учитывая атмосферу вокруг ее предыдущей книги, Ванагайте в Предисловии изящно выбивает козыри из рук оппонентов, обращаясь к Дикману: «Когда я писала ”Наших”, и политики, и историки обвинили меня в дилетантизме. Они заявили, что хотя у меня отсутствуют знания об этом сложном предмете, я осмелилась написать книгу. Ок, я согласна. Я была дилетантом. И являюсь им до сих пор. После написания книги у меня осталось множество вопросов без ответа. И все время возникают новые вопросы…. И вот я случайно встретила Вас, Кристофа Дикмана – человека, обладающего гигантским объемом знаний о Холокосте в Литве». Дескать, ну раз я дилетантка, посмотрим, что скажет крупный историк на предмет фактов и выводов из моей книги. А Дикман, в свою очередь, там же подчеркивает историческую обоснованность своих положений, предлагая, в случае чего, обратиться к его немецкому труду: «если кто-то захочет, то может проверить каждое сказанное мной предложение. В примечаниях они найдут все источники». Впрочем, в необходимых случаях, примечаниями снабжена и эта книга.

Книжка получилась отличная. Рассматриваются все аспекты Холокоста в Литве, его истоки, в контексте общих рассуждений Дикмана о причинах германского нацизма и Холокоста, об антисемитизме. Читается она на одном дыхании: серьезная проблематика не  сопровождается излишним научным аппаратом и апелляцией к дополнительным знаниям, что позволяет осветить тему для самой широкой публики. Ну и было бы очень здорово, если книгу переведут на русский: она этого заслуживает. И читатель сам в итоге поймет, насколько справедливы были разнообразные оценки предшествующей книги Руты Ванагайте, с точки зрения академической исторической науки.