Сергей Канович
Мне всегда трудно говорить на тему Холокоста в Литве. Тяжело не только говорить об этом, но и думать. Самое большое преступление на литовской земле. Мы все – участники исторических событий, мы все – историки, любители истории, политики, общественность – по-своему ее интерпретируем. Я писатель, потомок евреев Литвы, переживших Холокост, сын Литвы.
Я искренне смущен. Думаю, не я один. Осторожные заявления о том, что Холокост в Литве был трагическим событием в нашей истории, ныне популярное выражение поддельной эмпатии, когда жертв Холокоста – литовских евреев, называют согражданами, но при этом в Сейме забывают упомянуть, кто были их палачами, а список установленных лиц, которые участвовали в этом преступлении, скрывают.
Когда президент Республики, и не только он, сравнивает восстание с «Саюдисом» («Литовское движение за перестройку»), а историки – с восстанием Костюшко, даже с борьбой за независимость 1918 г., когда Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы 22 июня публикует доклад др. Альфредаса Рукшенаса об Июньском восстании, в котором обыденно, можно сказать скучно описывается, как оно проходило – по дням, по часам и минутам:
«Рано утром 23 июня 1941 г., около трех часов, Л. Прапуолянис, д-р. А. Дамушис и Й. Вебра в центральном штабе Литовского Фронта Активистов (LAF) отредактировали декларацию о восстановлении независимости Литвы, а также краткое воззвание к литовскому народу и вскоре отправились в Каунасский Радиофон (Каунасская радиостанция, прим. ред.). В 09 часов 28 минут Лeонас Прапуолянис от имени Главного штаба LAF заявил по Каунасскому Радиофону: «Сформированное Временное правительство возрождающейся Литвы объявляет о восстановлении свободы и независимости Литовского государства. Перед чистой совестью всего мира молодое Литовское государство с энтузиазмом обязуется внести свой вклад в организацию Европы на новой основе. Литовский народ, измученный жестоким террором большевизма, преисполнен решимости строить свое будущее на основе национального единства и социальной справедливости». После этого был объявлен состав Временного правительства Литвы, прозвучал гимн Литвы – национальная песнь «Мы родились литовцами». Наконец была сыграна песня „Saulelė raudona“ (народная литовская песня «Солнышко красное», прим. ред.) в исполнении Кипраса Петраускаса – условный сигнал LAF-а Литве начать восстание. 23 июня объявлен состав правительства».
А. Рукшенас не забывает упомянуть и о том, что «капитан Йонас Норейка был в Плунге и печатал прокламации от имени литовских активистов по 500 и по одной тысячи экземпляров. Антисоветская литература выпускалась также и за пределами Литвы.” Только содержание этих прокламаций замалчивается. Потому что большая его часть была антисемитской. Как замалчивается и то, что сразу после этих сообщений люди Литвы услышали по радиофону, что евреям нет места в Литве. Это тоже часть восстания.
Симонас Язавита, ставший недавно доктором истории, насколько понимаю, пытающийся придать Казису Шкирпе более положительные человеческие черты, чем те, которыми последний обладал, благородно утверждает в интервью, что «литовцам пришлось выбирать между молотом и наковальней, осознавая, что одним не удастся сопротивляться. Это также привело к некоторым компромиссам: Временное правительство пыталось идти по такому пути, пыталось заступиться за евреев. Мы видим попытки члена LAFa, бывшего командующего Литовской армией, министра обороны Стасиса Раштикаса говорить с офицерами вермахта, которые разводили руками, словно не могли ничем помочь. Многие из них придерживались антисемитских взглядов. Но даже они не поддерживали массовое убийство евреев. Так что если вермахт ничего не мог сделать, то и Временное правительство было бессильно.
Конечно, таких инициатив могло быть больше, но после советской оккупации антисемитские настроения в обществе увеличились, укоренился стереотип «еврея коммуниста», словно каждый еврей уже сам по себе симпатизирует коммунистической идеологии. Конечно, это было ошибочное утверждение: как студент ешивы, раввин или член сионистской организации, мечтающий о Государстве Израиль, может быть коммунистом? Это было большой ошибкой тех людей, но не надо думать, глядя на все глазами человека 21 века, что их слово что-то значило для нацистов».
Вот так просто – был молот и наковальня, следовало сделать выбор, ошибочное решение и другие обязательные шаблоны. Но предназначался ли голос Временного правительства, а еще раньше и LAF-а, только нацистам? Все знаем, что нет.
По-прежнему действительны справки Центра исследования геноцида, выданные во времена Тересе-Бируте Бураускайте, относительно Казиса Шкирпы и Йонаса Норейки. Эти справки не только противоречат историческим фактам, но и искажают само понятие Холокоста. По-прежнему действительны сотни постановлений Генеральной прокуратуры и Верховного Суда, в которых реабилитированы лица, участвовавшие в Холокосте, а мэр Укмерге не осмеливается демонтировать памятник убийце евреев.
Наконец, на состоявшейся недавно конференции была предпринята попытка установить, что Июньское восстание вряд ли имеет что-то общее с LAF (Литовским фронтом активистов), а к Холокосту вообще не имеет никакого отношения, так как цели восстания уже были достигнуты 28 июня (кстати, д-р Рукшенас предлагает «закончить» восстание 25 июня, может, оно завершилось, так и не начавшись?). Даже повторяется, что формально повстанцы не участвовали в погромах и убийствах, так как восстание к тому времени…уже закончилось. Кто может возражать против этого? У убиенных нет голоса. Нет к ним и уважения. Хуже всего, когда историки молчат и замалчивают.
Правда, вроде бы все еще в силе выводы исследования, проведенного в 2005 г. профессорами Саулюсом Сужиеделисом и Кристофом Дикманном из Международной комиссии по оценке преступлений нацистского и советского режимов, в которых говорится и о предпосылках Холокоста в Литве, и об антисемитизме Литовского фронта активистов и Временного правительства. В конце выводов сказано: «Антисемитские взгляды Временного правительства и Литовского фронта активистов хорошо задокументированы. Наиболее всеобъемлющим антисемитским документом стал Проект указаний Временного правительства Литвы «О положении евреев» от 1 августа 1941 г. Однако кабинет министров, хотя и утвердил распоряжения об изолировании евреев и конфискации их имущества, избегал оказывать поддержку организованным убийствам. Временное правительство, которое утверждало, что говорит от имени нации, неоднократно настаивало на том, что имеет моральный авторитет и публично не дистанцировалось от уничтожения литовских граждан-евреев».
И сегодня, зная о том, что Временное правительство не отмежевалось от этих преступлений, пытаемся его оправдать. Хотя у нас есть достаточно доказательств того, чтобы утверждать – об этом свидетельствуют документы, что LAF (Литовский фронт Активистов) и Временное правительство выбрали сотрудничество с Третьим рейхом. Иначе говоря, коллаборационизм.
Как можно отмежеваться, если все программные документы LAF-а говорят о Литве без евреев? И все же, зная об этом, даже профессиональные историки замалчивают это, стараясь не только не подчеркивать, но и не упоминать эти факты. Как историк может замалчивать правду?
Поэтому задаю себе вопрос: свидетелем и участником какого процесса пересмотра и манипулирования истории я являюсь? Каковы причины этого ревизионизма? Разве историки, которые пытаются отмежевать Литовской фронт активистов от восстания или Временного правительства, не знают, что благородная цель восстановления независимости Литвы была скомпрометирована другой целью – избавиться от литовских евреев? Разве организаторы восстания LAF больше не несут не только политической ответственности за то, что видели Литвy без евреев, а пропаганда, которую они распространяли и до восстания, и во время восстания, и после него, была одной из причин, почему нацистская Германия в Литве за несколько месяцев достигла таких результатов уничтожения евреев, для достижения которых в соседней Польше потребовалось несколько лет?
Восстание определило цели и врагов Литвы – власть большевиков и евреев. Идеологи восстания также выбрали партнера – Адольфа Гитлера, а также нацистскую Германию, в надежде, что Литва станет независимым государством, союзником Третьего рейха. Почему избегают говорить об этом?
«Импорт солнца Сталина» делегацией Палецкиса осуждается больше, чем предварительный выбор идеологов восстания и Временного правительства, созданного на основе LAF, сотрудничать с нацистской Германией? Враг был идентифицирован, братья по оружию – вермахт, были выбраны. Погромы начались сразу, убийства начались позже – любому процессу необходимо время, имущество было возвращено всем, только не евреям.
Люди с белыми повязками LAF стояли у ям и в августе, и в сентябре и осуществляли программные положения LAF, совпадающие с планами нацистов – избавиться от оставшихся в Литве евреев. Морально ли оправдывать такое восстание, боровшееся за независимость Литвы без одной из исторических национальных групп Литвы – без евреев? Морально ли говорить о восстании, но не говорить об антисемитской идеологии и пропаганде руководства восстания? Каков наш долг – участников сегодняшней истории, дающих оценку историческим событиям прошлых дней? Промолчать или помочь сбившимся с пути политикам, руководству государства и общественности разобраться, по крайней мере, в оценке зарождающейся формы литовского национал-социализма и противостоять новым силам радикального национализма?
Какое место было предусмотрено в Литве для моего в то время 12-летнего отца LAF-ом и Временным правительством? Возникают ли сомнения, если в четвертом разделе («Этапы подготовки восстания»)18-ти страничного документа Литовского фронта активистов от 24 марта 1941 г. «Указания по освобождению Литвы» утверждается: «Немцы считаются с Движением активистов Литвы, как с политическим фактором, и полагаются на него в завязывании политического узла с Литвой. Для идейной зрелости литовской нации следует укрепить антикоммунистическую и антиеврейскую кампанию. <…> В этом случае очень важно избавиться и от евреев. Поэтому необходимо создать в стране такую «душную» для евреев атмосферу, чтобы ни один еврей не смел и подумать, что в новой Литве у него еще могут быть минимальные права и вообще возможность проживания.
Цель – заставить всех евреев бежать из Литвы вместе с красными русскими. Чем больше их (русских) покинет Литву, тем легче будет позже избавиться от евреев. Предоставленное в свое время Витаутасом Великим гостеприимство евреям в Литве навсегда отзывается за их постоянное предательство литовского народа перед лицом их угнетателей».
Знаю, что убитые не голосуют, но я считаю, что наш общий долг – защитить их память и рассказать общественности историческую правду. Это мы сможем сделать только в том случае, если историки, политики, общественность и каждый из нас в отдельности будем говорить всю правду, а не половину. Половина правды – это ложь.
Я утверждаю, что антисемитская пропаганда Литовского фронта активистов, сотрудничество Временного правительства с нацистами – одна из предпосылок Холокоста в Литве. Она не прекратилась ни после начала восстания, ни после его формального окончания 28 июня (именно такой даты предлагает придерживаться уважаемый Арунас Бубнис). Восстание не достигло одной цели – восстановить независимость Литвы без евреев. Немцы не столкнулись с каким-либо официальным протестом против проводимых погромов и массовых убийств, а Литва осталась практически без евреев.
И ответственность за это целиком несут и LAF, и повстанцы, и Временное правительство. И это мы должны четко и ясно озвучить.
Хочу напомнить, что Холокост – это не только убийство евреев. В начале было Слово. Слово обозначило каждого еврея Литвы, как законную цель и врага. Позже слово обрело плоть – погромы, гетто и, наконец, массовые убийства. Это слово (идея) было кем-то придумано, кто-то позаботился о его широком распространении, а многие из тех, кто услышал это слово – поверил в него. Потому что другого слова – не убивайте невинных, не было.
И ответственность за гибель двухсот тысяч еврейских соседей лежит и на Литовском фронте активистов, и на восстании, и на плечах Временного правительства.
Если мы и дальше будем пересматривать историю, распространять слухи, которые не подкреплены никакими доказательствами, что генерал Ветра в свободное от преследования евреев время спасал их, но спасал их якобы по своей инициативе, а вот плохую работу делал, согласно справке Центра исследований геноцида и сопротивления жителей Литвы, потому что «оккупационные нацистские власти сумели вовлечь его, как и других литовских должностных лиц гражданской администрации, в управление вопросами, связанными с изоляцией евреев». По-видимому, капитан Норейка шел по улице, и кто-то его «вовлек».
Будем ли мы и дальше утверждать, что К. Шкирпа не имел никакого отношения к Холокосту и истерии антисемитской пропаганды, и у него не было никакой политической ответственности как у главы LAF, поскольку, согласно другой, по-прежнему действующей постыдной, справке Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы, руководимый им Литовский фронт активистов (LAF) «предлагал решить еврейский вопрос НЕ ГЕНОЦИДОМ, а изгнанием их из Литвы». Если сегодня Центр исследования геноцида утверждает, что то, что произошло в Литве, и то, что пропагандировал LAF, не было предпосылкой геноцида евреев, то вряд ли у нас есть надежда на то, что когда-нибудь будет сказана вся правда, и в Литве укоренится не аморальный, а моральный взгляд на Холокост.
Будем ли мы безоговорочно с уважением относиться к патриотам, которым простим их сотрудничество с нацистами, так как их вопиющие грехи были искуплены борьбой с советскими оккупантами?
В заключение вернусь к упомянутому докладу д-ра А. Рукшенаса, который предлагает общественности взгляд на восстание и на гонения евреев, которые начались во время него. Правда, о евреях в том документе нет ни слова. Вот как он заканчивается: «Восстание помогло населению оправиться от унижений лета 40-ого года и более поздних лет. Несмотря на то, что оккупационная власть не признала повстанцев, восстание вдохновило население на долгую борьбу – до марта 1990 г., за свободу».
Признаюсь, что меня эта трактовка, в отличие от Центра исследования геноцида, не вдохновляет ни на борьбу за свободу, ни повышает мое доверие к учреждению, которое призвано объективно изучать геноцид. Эта трактовка ранит умалчиванием, которое равносильно лжи.
Моего деда не было среди повстанцев. Его не звали. Потому что восстание было направлено против них – молодого портного, домохозяйки и их единственного 12-летнего сына, а также против всех оставшихся в Литве евреев. Если бы Литва достигла бы целей восстания, ни я, ни мой отец не смогли бы участвовать в благородной борьбе 11 марта, которая шла за вашу и нашу свободу, а не за ту, к которой стремился Литовский фронт активистов – за свободу и независимость без евреев Литвы.
80 лет назад, 27 июня, произошло восстание. В тот же день, 80 лет назад, в Каунасе, в гараже «Лиетукис» массово были убиты евреи.
Поэтому я задаю, надеюсь, совершенно нериторический вопрос: когда же мы, наконец, устанем от лжи, полуправды и публично выступим против этого.
Редакция lzb.lt благодарит автора за замечания, сделанные им при просмотре текста перевода.
