Автор: Ехезкель Ляйтнер

Спасение Торы из огня Катастрофы.

Глава 5: Литовские евреи — воплощение Торы и хеседа.

Хотя по сравнению со страданиями оставшихся в Польше родных и близких жизнь приехавших в Виль­но знатоков Торы казалась раем, они, тем не менее, в полной мере испытали горечь, которая снедает бежен­цев, оторванных от своих корней.

Литовские евреи встречали польских соплеменни­ков с присущими им воодушевлением и гостеприим­ством, которые давно вошли в поговорку. Большинст­во местных евреев после советской оккупации Литвы в июне 1940 года потеряло почти всю собственность и средства к существованию, что не помешало им спус­тя месяцы делиться со своими братьями зачастую пос­ледним — ведь те в разоренной Польше пострадали еще сильней. Щедрость литовских евреев проявлялась с такой беспредельностью, что, если бы не свидетель­ства очевидцев, в нее трудно было бы теперь пове­рить. Никогда еще люди не подвергались такой суро­вой проверке, какая выпала в те дни на долю литов­ских евреев. И они с честью выдержали испытание. Кайшиадорис, пограничная станция на железной дороге Вильно-Ковно, по которой прибывали бежен­цы, для многих стала воротами в свободный мир кро­шечной Литвы. Даже после присоединения Вильно и окружающих его земель к Литовской республике пе­регруженный беженцами поезд нередко простаивал здесь часами. И вот перед составом неожиданно появ­лялся какой-нибудь еврей и принимался в отчаянии взывать:

— Помогите, помогите! Помогите, братья евреи, умоляю вас!

Пассажиры высовывали головы из вагонов, иные даже соскакивали на землю, спрашивая: — В чем дело? Что случилось? — Я живу тут рядом, — отвечал кричавший, — пря­мо за станцией, на той стороне Вокзальной площади.

— И что же у тебя стряслось? Какое горе? — недо­умевали приезжие.

— Пойдемте со мной, добрые люди. Мой дом сов­сем близко. Прошу вас. До отправления поезда еще целых тридцать минут. Идемте же скорей.

Двое, трое, пятеро, а то и больше — кто полюбопытней и посердобольней — следовали за местным.

— Что же у тебя все-таки произошло? Заболел кто? — не выдерживал еще в дороге кто-нибудь из бежен­цев. — Скажи же, в чем дело!

— Ничего такого, благодарю Б-га, не случилось, — отвечал еврей. — Но без вашей помощи не обойтись. Мы тут приготовили для вас самое лучшее. Зайдите ненадолго, — настаивал он. — Закусите, отдохнете не­много. Ну, пожалуйста, не отказывайтесь.

“Проблема” этого человека была типичной для литовского еврея. Несчастных беженцев наперебой уго­щали горячей пищей, хотя сами хозяева были весьма среднего достатка, даже в сравнении со скромным уровнем жизни в Восточной Европе. Накрывался роскошный стол, и вся семья потчевала гостей, подкрепляя их для дальнейшего путешествия в неведомое будущее. Желание местного еврея поделиться, поддержать и подбодрить пострадавшего собрата было на столько сильно, что он готов был упрашивать и упра шивал незнакомых людей не отказываться от его гос теприимства. Жгучее желание помочь беженцам на стезе испытаний затмевало все остальное. Чтобы обрести еду и кров, приезжим не приходилось искать синагогу или еврейскую школу. Если беженцам негде было ночевать, местные евреи отдавали им свой дом, а сами ютились, где придется. И чем больше у него оказывалось гостей, тем счастливей был хозяин: он сумел исполнить мицву гостеприимства и помог утешиться братьям-евреям.

В Слободке, пригороде литовской столицы Ковно коммунисты конфисковали у одного еврея булочную Они разрешили бывшему хозяину работать здесь же наемным рабочим, но и то лишь до той поры, пока нанятые ученики не освоят его профессию. Даже официальные сбережения булочника были экспроприированы Советами. На какое же будущее мог надеяться этот человек!? И тем не менее его вера в Б-га, глубо кая приверженность еврейству придавали булочнику сил и помогали преодолеть превратности судьбы. Он оставался ярким примером правоверного еврея и выполнял мицвы так же, как и прежде, когда его дом славился хлебосольством.

Каждый шабат после окончания утренней службы булочник по-прежнему принимал гостей — да не одного-двух, а как можно больше, — чтобы разделить с ними трапезу. Даже в будни зазывал он “на тарелку горячего супа” беженцев, всех без разбора. Огромные кастрюли постоянно кипели на плите. Армейский ко­тел, полный наваристого бульона, был неизменным ат­рибутом застолий. Беженцы не сомневались, что эти щедрые угощения субсидировались какой-либо еврейской организацией или местным благотворительным фондом, и бывали поражены, когда впоследствии уз­навали — хозяин, не взирая на бедственное положение своей семьи, тратил на них собственные скудные средства.

Все родные булочника, включая даже детей, кото­рые были комсомольцами, прислуживали за столом.

— Не беспокойтесь, у нас все есть, — отвечали они, если гость интересовался их жизнью.

Литовским евреям приходилось тяжело. Их привыч­ная жизнь была разрушена новым коммунистическим порядком. И все же многие, подобно этому булочнику, не испугались. Их истинно еврейский подход к бытию и его проблемам помог им найти моральные силы, чтобы увидеть, что польские беженцы очутились в еще худшем положении и нуждались в гораздо боль­шей поддержке, чем местные евреи, у которых была хотя бы крыша над головой.

Факты проявления благородства и высокой человеч­ности встречались по всей Литве повсеместно, в том числе и в отдаленных еврейских местечках. С одним из таких примеров щедрости, проявленной, правда, очень богатым человеком, автор этих строк столкнул­ся всего за несколько месяцев до присоединения Вильно к Литве. У жены того состоятельного еврея было предостаточно работников и прислуги, но она сама стряпала, пекла и прислуживала беженцам.

— И разве они не знатоки Торы, не ешиботники? Разве не потеряли они в Польше семью и кров? Никто не сможет лишить меня права обогреть и накормить этих несчастных! — И стараясь показать всю искрен ность своего радушия, она подавала вкуснейший домашний хлеб, печености, не жалела муки с собственной мельницы, свежих овощей и фруктов из своего сада и приправленного шоколадом молока. Все эти деликатесы подавались на стол на фарфоре и непременно самой хозяйкой. После возвращения с утренней службы гостей ожидали самые изысканные завтраки. Всем лучшим, что было в доме, беженцев угощали скорей как избалованных детей, нежели как почетных гостей.

28 июня в Каунасе почтили память жертв погрома в гараже Лиетукис.

27 июня 1941 г. в гараже кооператива «Лиетукис» (ул. Мишко, 3) несколько десятков евреев были подвергнуты публичным пыткам и казнены.

Памятное мероприятие вел председатель Каунасской еврейской общины Герцас Жакас. Музыкальные произведения исполнили кларнетист Рокас Макштутис и вокалист Виталий Неугасимов.

Память жертв Холокоста была почтена также на еврейских кладбищах Вилиямполе и Жалякальнис, а также в VII форту. Председатель религиозной общины Каунасской хасидской синагоги Исер Шрейберг прочел «Кадиш».

Когда нацистская Германия напала на СССР,  у детей в Литве были летние каникулы. Немало ребят находилось тогда в пионерских лагерях в Паланге, Качергине и  Друскининкай.

Летом 1941 г. Стасис Свидерскис (1920 г.р. – 2011) был назначен комендантом пионерского лагеря Друскининкай. В лагере находилось около 150-ти детей, 70 из которых – евреи.

На фото: С. Свидерскис, признанный Яд-Вашем Праведником Народов мира в 1997 г. В том же году тогдашний президент Литвы А. Бразаускас наградил его Крестом спасения погибающих.  Старший брат Стасиса – Алфонсас Свидерскис спасал евреев из Каунасского гетто. Яд Вашем присвоил ему титул Праведника Народов мира в 1980 году.

22 июня 1941 г. С. Свидерскис, не раздумывая, собрал всех детей для эвакуации вглубь СССР. Ему удалось посадить детей в поезд, который направлялся через Вильнюс на восток. Несмотря на множество опасностей, С. Свидерскису удалось вывезти всех детей с оккупированной нацистами территории. Таким образом, он спас жизни еврейским детям. 6 октября 1997 г. Яд Вашем признал С. Свидерскиса Праведником Народов мира. Израильский Национальный мемориал Катастрофы и Героизма также опубликовал список спасенных детей.

Дети в лагерь в Друскининкай начали собираться в начале июня 1941 г. В субботу, 21 июня, ребята готовились к церемонии открытия лагеря. Хозяйки хлопотали над праздничным ужином. Анеле Зутките в 16-нем возрасте была пионервожатой, ей доверили отряд семилеток. Предлагаем вашему вниманию воспоминания Анеле Зутките-Шалашявичене, которые сохранили ее сыновья. Вместе с Анеле в лагере пионервожатой была и Мария Элзбецинскайте-Струмскене.

Еврейская община Литвы просит помочь всех, кто знает, где живут дети и внуки Марии Элзбецкайте-Струмскене (известно, что она из Мариямполе): communications@lzb.lt

Рано утром 22 июня 1941 г. Анеле разбудил гул самолетов. Она вскочила с кровати, оделась и быстро побежала к коменданту пионерлагеря Стасису Свидерскису. Она сообщила ему о начале войны. А он решил эвакуировать детей на восток СССР.

Детей разбудили. Они не плакали, только стояли с серьезными лицами. Анеле и другие пионервожатые стали готовить детей к эвакуации. Малыши взяли продуктов, вещей и одежды столько, сколько смогли унести. Подопечные Анели с тяжелыми рюкзаками шли нога в ногу.

«Своих мамочек, наверное, больше не увидим», – сказала одна девочка.

К вечеру прибыл поезд, всех детей посадили в него. Через Вильнюс, подвергавшийся бомбардировкам, поезд отправился в сторону Минска. Прибыв в столицу Белоруссии, пассажиры увидели, что город горит.

За Минском немецкие самолеты заметили эшелон и стали его бомбить. К счастью, машинист был бесстрашным человеком, настоящим виртуозом. Управляемый им поезд творил чудеса: то мчался на большой скорости, то останавливался в лесу, избегая таким образом бомб. В лесу дети выбегали из поезда и прятались под деревьями.

Регинуте, переболевшая полиомиелитом, с трудом ходила. Анеле брала ее на руки и бежала в лес, дети за ней словно цыплята, – писала в своих воспоминаниях А. Зутките-Шалашявичене.

Однажды маленькая Мира прижалась к ней и сказала: «Будь нашей мамой». «Хорошо, хорошо», – ответила она, смахивая слезу. Пересчитав детей, вновь возвращалась с ними в обстрелянные вагоны.

В поезде было жарко, воды не хватало, негде было мыться. Дети стали болеть. Пришлось остановиться и оставить больных в больнице Тулы. Анеле успокаивала детишек, уверяя их, что, как только им станет лучше, они вновь будут все вместе. И, действительно, выздоровевшие дети были привезены в Детский дом, который располагался в селе Дебёсы.

Анеле, как могла, старалась облегчить тяжелую поездку: одного обнимет, другому расскажет интересную историю, третьему споет.

Так за две недели дети добрались до Урала. Остановились в Удмуртии, в городе Сарапуле. Детей здесь уже ждали, встретили, вымоли, напоили молоком. Началась жизнь на новом месте. Несмотря на то, что с продуктами было тяжело, местные жители старались, чтобы на детях это не отражалось.

На фото: пионервожатые Анеле Зутките-Шалашявичене из Биржай (справа) и Мария Элзбецинскайте-Стрмскене из Мариямполе

В октябре детей перевели в Шарканскую школу-интернат, позже – в Дебёсы, где уже жили дети из Палангского пионерлагеря.

В 1944 г. после освобождения Литвы, в августе, ребята вернулись на родину.

На фото: На месте бывшего пионерлагеря в Друскининкай сейчас находится здание Биржа труда.

Список спасенных детей:

Клермантайте Сара, Веселите Барон, Каген Блюма, Эпштейн Давид, Левинайте Соня, Берштейнайте Сара, Меркелите Хана, Стрелицайте Мира, Гарб Шифра, Арановски Моше, Арановски Эля, Березнитцки Миша, Шварц, Янка Гафанович, Рейзале Гафанович, Хенах Боер, Иосиф Боер, Фейга Бински, Гирш Гражутис, Ицхак Вижански, Абрам Кучевски, Реувен Милев, Хаим Арш, Миля Голдштейн, Эля Берман, Хана, Шаркевич, Бунке Бинскис, Элла Бронштейнайте, Лея Митникайте, Сара Митникайте, Песя Познерите, Познерис (имя неизвестно), Малке Голдманайте, Мейлахас Голдманас, Чесна Захария, Захар Курляндчикас, Хаимас, Хая Горунайте, Лея Шерайте, Сара Калманайте, Хеся Хорозельските, Виленцкис (имя неизвестно), Сара Сандлерайте, Соня Левинайте, Пера Щубайте, Соня Годелите, Хана Вайнерите, Блюма Кублицайте, Мейер Кублица, Мира Каламанавичюте, Ицхак Базель, Шая Менде, Хая Карабанов.

Материал подготовили Илона Рукене и Гершонас Тайцас

11 июня Каунасский региональный государственный архив отметил Международный день архива. В рамках этого дня была открыта выставка «История Каунасских предместий. Вилиямполе – от усадьбы до города».

Представляя экспозицию, директор архива Гинтарас Дручкус отметил, что эта выставка – первая из нового цикла, посвященного предместьям Каунаса.

С историей Вилиямполе (Слободки) собравшихся познакомили старший специалист архива и куратор выставки Нийоле Амбрашкене, заведующая отделом Виталия Гирчите, библиограф Каунасской публичной библиотеки Миндаугас Балкус, общественный деятель Раймундас Каминскас, председатель Каунасской еврейской общины (КЕО) Герцас Жакас, член КЕО Михаил Душкес и др.

Дорогие друзья,

Министерство иностранных дел Литвы и Еврейская община (литваков) Литвы

приглашает  вас

20 июня, в четверг, в 15.00

На церемонию открытия мемориальной доски YIVO – научно-исследовательскому институту языка идиш (ул. Вивульскё, 18).

В церемонии примут участие:

Вице-председатель совета директоров YIVO Ирен Плетка

Директор Института YIVO Джонатан Брент

YIVO или Исследовательский институт идиша (ייִוואָ, акроним от ייִדישער וויסנשאַפֿטלעכער אינסטיטוט — йидишер висншафтлэхер институт, Еврейский научный институт) — научно-исследовательский институт языка идиш. Основанный в 1925 году в Вильно, в дальнейшем действовал в Польше, с 1940 года находится в Нью-Йорке, США. Институт обладает значительным собранием лексикографических, орфографических и других письменных материалов языка идиш, что делает его регулирующим институтом этого языка. Несмотря на то что институт сегодня называется Institute for Jewish Research, он по-прежнему известен своей старой аббревиатурой.

История:

В августе 1925 года литературовед Нохем Штиф организовал институт, целью которого являлась пропаганда идиша как одного из элементов еврейского национального движения. Нохем Штиф считал, что идиш должен был противостоять мессианскому ивриту, политике русской и польской ассимиляции. В работе по формированию института также приняли участие историк Илья Чериковер, филолог Макс Вайнрайх.

Институт был основан в Берлине, но его главный офис находился в Вильно. Через некоторое время отделения института возникли в городах Берлине, Варшаве и Нью-Йорке.

В институте действовали несколько отделов:

• Исторический отдел института возглавлял Илья Чериковер. Исторический отдел объединял историков Семёна Дубнова, Якоба Шацкого, Саула Гинсбурга, Абрахама Менеса.
• Психологическо-образовательный отдел возглавлял Лейбуш Лерер; в этом же отделе работали Авром Голомб, Х. Касдан и А. Робак.
• Экономическо-демографическим отделом управлял Яков Лещинский; в этом отделе работали Лейбман Херш, Бен-Адир, Мойше Шалит.
• Отделом языка и литературы управлял Макс Вайнрайх, в подчинении которого находились Й. Коган, Александер Гаркави, Зелик Калманович, Шмуэл Нигер, Ноах Прилуцкий и Залман Рейзен.

Времена Второй мировой войны

Во время Второй мировой войны американский филиал Института взял на себя функции центрального отделения (1940). ИВО была единственной европейской еврейской организацией, сумевшей перевести свою деятельность в США.

После немецкого вторжения в Вильно нацисты основали центр сортировки награбленного еврейского имущества в здании ИВО в марте 1942.

Они заставили сотрудников ИВО выбрать наиболее ценные вещи, которые будут направлены в Германию, и уничтожили остальное – более 100 тыс. томов и огромное количество архивных материалов. Многие материалы узники Вильнюсского гетто спрятали.

Послевоенный период

Некоторым ведущим учёным YIVO удалось выбраться из Европы и попасть в США, где они продолжили работу в институте.

Остатки библиотеки, вывезенные в Германию, были с помощью американской армии найдены и возвращены в нью-йоркский центр YIVO после войны. Туда же поступило около 5 тыс. ценных архивных документов и редких книг, спасенных узниками Виленского гетто.

В Нью-Йорке под руководством М. Вайнрайха была налажена работа по подготовке нового поколения ученых и были вновь созданы библиотека, насчитывающая более 385 тыс. книг и периодических изданий на 12 основных языках, и архив (более 24 млн. единиц хранения).

В библиотеке – уникальная Виленская коллекция из 40 тысяч томов и 25 тысяч раввинистических трудов, старейшие из которых – XVI века. В фондах библиотеки особенно много документов по

• еврейской истории, культуре и религии в Восточной Европе;
• периоду Холокоста;
• опыту иммиграции в Соединенные Штаты;
• антисемитизму и
• продолжающемуся влиянию ашкеназской еврейской культуры сегодня.

В архиве содержатся письма, рукописи, более 200,000 фотографий, более 400 видео и кинофильмов, крупнейшая в мире коллекция восточноевропейских еврейских звукозаписей, 50,000 плакатов – документов о еврейской жизни от 1900-х годов по настоящее время, произведения искусства и артефакты. Это крупнейшая в мире коллекция материалов на идише.

Институт также имеет:

• тысячи рукописей очевидцев, переживших Холокости перемещенных лиц;
• общественные записи и документы из гетто Варшавы, Лодзии Вильнюса;
• более 750 мемориальных книги из еврейских общин в Польше и соседних стран;
• записи ранних иммигрантов об оказании помощи и спасательных организациях;
• автобиографии сотен американских еврейских иммигрантов;
• архивы и библиотека Бунда, отражающие путь этого еврейского рабочего движения с момента его создания в Вильнов 1897 году;
• самую обширная в мире коллекция идишской музыки и театра.

В 1955 г. YIVO переехал в здание на углу 86-й улицы и Пятой авеню и изменил свое английское название на YIVO Institute for Jewish Research (ИВО Институт еврейских исследований).

В 1968 г. был создан Центр высших исследований М. Вайнрайха с межуниверситетскими курсами и семинарами по фольклору и литературе на идише и языку идиш. Там проводятся курсы дополнительного образования, преподают язык идиш, готовят публикации. Центр распределяет гранты на научные исследования. Там можно получить академическую степень.

YIVO издает книги и периодику: «YIVO-блетер» (с 1931 г.), «Идише шпрах» (с 1941 г.), «Иедиес фун YIVO» (с 1929 г.; с 1940 г. также на английском языке) и «YIVO-ежегодник еврейских общественных наук» (YIVO Annual of Jewish Social Studies, с 1946 г.; английский язык).

YIVO сохраняет манускрипты, редкие книги и другие письменные источники на языке идиш. Библиотека насчитывает около 385 тысяч экземпляров книг, изданных с XVI века и до нашего времени. Архив института насчитывает около 24 миллионов документов. Вместе они составляют крупнейшее собрание материалов по истории еврейства Центральной, Восточной Европы и еврейской эмиграции в Западном полушарии.

Каждый год в библиотеке и архивах YIVO работают более 4000 человек.

С 1953 г. под эгидой YIVO началась работа над 12-томным изданием «Гройсер вертербух фун дер идишер шпрах» («Большой словарь языка идиш» тт. 1–4, 1961–80), которая с 1971 г. ведется в Иерусалиме.

Одним из проектов YIVO было создание Энциклопедии евреев Восточной Европы. Существует также её сетевой вариант в интернете.

После распада СССР стало известно, что часть довоенных материалов YIVO сохранилась в Вильнюсе. Их передали в Нью-Йорк на копирование, проведённое в 1995-96 гг. Совместно с Еврейской теологической семинарией YIVO помогла наладить научные исследования по иудаике в Москве, а затем и в разных странах бывшего СССР.

Вместе с Еврейской теологической семинарии Америки и Российского государственного гуманитарного университета в Москве, YIVO создал первую программу иудаики в странах бывшего Советского Союза.

В 1994 году в здании еврейских организаций в Буэнос-Айресе террористы устроили взрыв. Среди прочих, пострадало и местное отделение YIVO, работавшее со времени Второй мировой войны. Сотрудники нью-йоркского отделения выехали на место, чтобы оценить масштабы ущерба и подготовить план помощи.

В 1990-е годы было выпущено много фундаментальных изданий, работа над которыми началась ещё в 1950-е. Среди них Атлас ашкеназского еврейства (1992). В 1990 году выпущен полный каталог библиотеки, а в 1998 – руководство по архиву.

В 1999 году Институт переместился в Центр еврейской истории на 16-й улице.

Институт считает своей задачей сохранение, изучение и преподавание культурной истории еврейской жизни в Восточной Европе, Германии и России. Его образовательные и научно-популярные программы сосредоточены на всех аспектах этой тысячелетней истории и её продолжающемся влиянии в Америке.

По материалам EJWiki.org – Академической Вики-энциклопедии по еврейским и израильским темам

Илона Рукене, Вильнюс

14 июня в Литве отмечают День скорби и надежды.

Именно в этот день в 1941 г. начались массовые ссылки жителей Литвы в сталинские лагеря.  За несколько дней советские репрессивные органы сослали в Сибирь и на Крайний Север около 17 тысяч 500 человек, из них около трех тысяч евреев. Предположительно в лагерях и в ссылке умерли 375 евреев.

Евреи Литвы пострадали не только от советских репрессий, основанных на классовой ненависти, но и от сталинской политики антисемитизма.

Врач столичной Детской больницы Сантаришкес Розалия Чернакова поделилась с нами историей своей семьи.

Родители Розалии были детьми, когда их семьи были сосланы на Алтай: маме 11 лет, ее брату – 8. В Алтайском крае родилась и Розалия.

В архиве Розалия нашла дело своего дедушки – известного и уважаемого врача-гинеколога, председателя одной из сионистских партий Литвы Исаака Хоне (Эльханана) Дубровичюса. До ссылки он жил и работал в Каунасе, медицинское образование получил в Германии.

Семья Исаака Хоне была небогатой: мама – портниха, отец – рабочий. У них было пятеро детей. Все дети получили высшее образование за границей, т.к. в местных университетах существовала 5-ти процентная квота при приеме евреев. Средства на учебу зарабатывали сами. Закончив экстерном школу, Исаак Хоне поступил в университет Гессена, занимался репетиторством.

14 июня 1941 г. И. Э. Дубровичюса отправили в сталинский лагерь в Мордовию. Там он валил лес. Через некоторое время перевезли в лагерь Красноярска. В ссылке Исааку не позволили работать врачом, лишь санитаром. Уехать к семье, находившейся в г. Славгород Алтайского края, ему разрешили только в 1955 г. Розалии было три года, когда она впервые увидела своего дедушку.

В 1958 г. И. Дубровичюса реабилитировали, и он смог работать врачом. Его коллеги каунасцы писали письма во многие инстанции, указывая на то, что в Каунасе не хватает врачей, просили, чтобы ему было разрешено вернуться в Каунас. Однако эти письма-обращения не помогли.

Отец Розалии различными способами пытался найти возможность уехать из Алтайского края, пока его не пригласили работать на один из заводов в Казахстане. Через два года ему удалось перевезти и родителей супруги. В 1970 г. И. Э. Дубровича не стало: лишения и тяжелый труд в сталинских лагерях подорвали его здоровье. Вернуться домой в Литву ему так и не удалось.

Розалия, как и ее дедушка, и дядя, стала врачом. В 17 лет поступила в Томский медицинский университет. Жила в Калининградской области. В 1982 г. переехала в Литву, работала в районной больнице Алитуса, выучила литовский язык.

Родители Розалии смогли вернуться в Вильнюс лишь после обретения Литвой независимости. В столицу перебралась и она. Сначала работала в Центральной поликлинике, а сейчас, уже на протяжении 22-х лет, работает врачом в Детской больнице Сантаришкес.

«Закончив в 1948 г. среднюю школу, моя мама пыталась убежать из ссылки. Она очень хорошо училась, мечтала поступить на медицину, стать врачом. Бежала одна, без документов, лишь с аттестатом зрелости. Оказалась в Каунасе. Нашла свою тётю, бывшую узницу Каунасского гетто. Две недели пожила у нее. Однако, кто-то донес о мамином побеге. Её арестовали, дали два года тюрьмы. Затем перевели в лагерь, а потом вернули в ссылку на Алтай. Через некоторое время она вышла замуж. Мой отец, также ссыльный еврей из Литвы, из Варены. Мама работала экономистом. Ее судьба была исковеркана, она не смогла осуществить свои мечты. Эту боль она ощущала всю свою жизнь», – поделилась своими воспоминаниями Розалия Чернакова.

В довоенной Калварии (город в Мариямпольском уезде) большую часть жителей составляли евреи. Об этом времени свидетельствует архитектура старого города, уникальный синагогальный комплекс (зимняя и летняя синагоги, школа Талмуд-Тора) и единственный представитель еврейской общины Моше Сегалис.

Во дворе Калварийской синагоги, а также возле синагоги проходили чтения: четыре субботы подряд чтецы декламировали отрывки из романа Ицхокаса Мераса «Ничья длится мгновение». В заключительном мероприятии, которое состоялось 24 мая, принял участие исполнительный директор Еврейской общины (литваков) Литвы Ренальдас Вайсбродас.

Солисты хора “Sonantem“ исполнили музыкальные композиции на иврите, а учащиеся местной школы представили произведения, посвященные Вильнюсскому гетто.

Еврейская община (литваков) благодарит инициаторов чтений и всех его участников, а также председателя Ассоциации ,,Skambėjimas” Аусму Сакалаускайте и солистку хора ,,Sonantem” Тересе Пучинскайте.

Пол Кирби – Би-би-си

В Чикаго в субботу 4 мая открыли памятник Адольфасу Раманаускасу – активному участнику антисоветского сопротивления в Литве после Второй мировой войны, сообщает ВВС.

В церемонии открытия участвовал министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс вместе с дочерью и внучкой Раманаускаса.

Памятник раскритиковали как российское посольство в США, так и еврейский правозащитный Центр Симона Визенталя – по данным Центра, Раманаускас сотрудничал с нацистами.

Литва в ответ обвинила их в ложных заявлениях. Литовский МИД в знак протеста вызвал представителя российской дипмиссии в Вильнюсе и призвал Москву прекратить распространять дезинформацию о Раманаускасе.

Раманаускас, также известный как Ванагас, командовал литовским сопротивлением в годы советской оккупации после Второй мировой войны. По данным Центра Симона Визенталя, который занимается исследованием Холокоста, он руководил батальоном, преследовавшим евреев после вторжения нацистов в Литву в 1941 году.

“На встрече российской стороне было рекомендовано более тщательно изучить личность и деятельность А.Раманаускаса-Ванагаса, поскольку это самый неподходящий кандидат на обвинение со стороны России в сотрудничестве с нацистами или участии в Холокосте”, – говорится в сообщении ведомства, в котором репутация Раманаускаса названа “безупречной”.

В дезинформации литовский МИД обвинил и Центр Симона Визенталя.

Глава этой организации в Иерусалиме Эфраим Зурофф заявил, что Литве необходимо посмотреть в лицо своей истории. “Они говорят людям неправду и не хотят признавать правду”, – заявил он Би-би-си.

Кто такой Раманаускас?

Известный под прозвищем “ястреб”, Адольфас Раманаускас был лидером “Лесных братьев” – антисоветского сопротивления, которое вело борьбу против СССР на территории Прибалтики.

На момент нацистской оккупации (в 1941 г.) в Литве проживало около 220 тысяч евреев. По утверждению Центра Симона Визенталя, в годы оккупации Раманаускас руководил батальоном, преследовавшим еврейскую общину в городе Друскининкай, и даже упомянул об этом в своих мемуарах.

Нет никаких доказательств того, что он лично принимал участие в убийствах. Литовское правительство настаивает на том, что он руководил “подразделением по защите собственности”, действовавшим с 23 июня по 7 июля 1941 года, которое просто охраняло дома и магазины, и не преследовало евреев.

Еврейское гетто открылось в Друскининкае в июле 1941 года, и за несколько месяцев в Литве осталось всего 40 тысяч евреев.

Раманаускас был главой сопротивления до захвата советскими властями и казни в 1957 году. Его останки были найдены на Вильнюсском кладбище в прошлом году, и он был похоронен как герой.

Как развивался скандал

Российское посольство в США вскоре после открытия памятника выразило протест, осудив его “особый цинизм”, поскольку оно практически совпало с Днем памяти жертв Холокоста и Днем Победы в Европе.

В заявлении посольство обвинило Литву в фальсификации истории Второй мировой войны и “героизации нацистских приспешников и участников Холокоста”.

Литовский МИД на это отреагировал яростно: “Вы не опустите нас до своего уровня”. В ведомстве заявили, что литовские борцы за свободу сопротивлялись советской оккупации почти десять лет – с 1944 года по 1953 год. Там добавили, что их целью было “восстановление независимой, демократической республики Литвы”.

Что заявили в Центре Симона Визенталя?

По заявлению Эфраима Зуроффа, свидетельств того, что Раманаускас убивал кого-либо, нет, однако, как он сказал в разговоре с Би-би-си, “в своих мемуарах он писал, что возглавил группу дружинников”, преследовавшую еврейское население.

Зурофф добавил, что решение этого вопроса Литвой вызывает возмущение.

“Это был критический период, когда банды дружинников бродили по улицам, а евреи подвергались нападениям более чем в 40 местах”, – сказал он.

Лишь 4% еврейского населения Литвы выжило во время нацистской оккупации.

Эфраим Зурофф привел пример литовского нацистского деятеля Йонаса Норейки, расстрелянного в 1947 году по приговору советского военного трибунала.

Норейка, известный также под псевдонимом Генерал Ветра, сотрудничал с нацистами и делал “чудовищные вещи”, что позже выяснила его внучка Сильвия Фоти.

Как Фоти рассказывала в этом году в беседе с Би-би-си, она наткнулась на написанную им 32-страничную антисемитскую брошюру, а затем нашла документы, подписанные Норейкой, с просьбой отправить евреев в гетто. Она также обнаружила, что он украл некоторые вещи евреев.

Зурофф заявил, что в 2017 году встречался с депутатами парламента Литвы – сейма, чтобы рассказать о своих опасениях по поводу Раманаускаса.

“Они были полны решимости почтить его – не имело значения, что он содействовал преследованию евреев. Это, похоже, их не заботило”, – сказал он.

Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы заявил Би-би-си, что Раманаускас никогда не сотрудничал с нацистами, а ложь о нем начало распространять КГБ, чтобы дискредитировать его.

В центре сослались на запись в его личном дневнике в 1952 году: “Советские оккупанты называли нас “немецкими националистами”. Они использовали этот термин, чтобы дискредитировать нас внутри страны и за рубежом – надеясь, что, возможно, некоторые люди поверят в то, что мы боролись за нацистские дела, предав нашу родину”.

Сегодня, в День Катастрофы и героизма евреев – Йом ха-Шоа, в Вильнюсе почтили память жертв Холокоста.

Председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Фаина Куклянски, посол Государства Израиль в Литве Амир Маймон, представители МИДа, члены Еврейской общины, среди которых были и те, кто пережил Катастрофу, возложили венки к мемориалу в Панеряй. Кантор Вильнюсской Хоральной синагоги Шмуэль Ятом произнес Кадиш.

Как сказала агентству BNS Ф. Куклянски, в этом году было решено отказаться от проведения так называемого «Марша живых» – традиционного шествия от железнодорожной станции до места массового расстрела в Панеряйском лесу, не были приглашены и высшие руководители Литвы, поскольку хотелось более скромно отметить эту годовщину.

“14 июля предстоит годовщина ликвидации Каунасского гетто, 15-го числа будет отмечаться в Шяуляй, а 23-го сентября – День памяти жертв геноцида евреев Литвы. Мы решили обойтись без высоких речей”, – сказала лидер Еврейском общины Литвы.

Раввин Яаков Галинский 

Мы учим в «Шульхан Арух»: «Начинают учить законы Песаха за тридцать дней до праздника». Рамо добавляет: «И есть обычай покупать пшеницу, чтобы раздать бедным на праздник». Возникает вопрос: вроде бы нет связи между этими двумя законами, почему же Рамо пишет этот закон здесь?

Ответ я понял из одной истории, которая произошла со мной.

Когда немцы захватили Польшу с одной стороны, а русские – с другой стороны, Литва все еще оставалась свободной. И множество учащихся ешив нашли пристанище в Вильно. Я тоже оказался там и решил зайти к главе поколения, великому раввину Хаиму Озеру Городзенскому (главный (неофициальный) раввин Вильнюса и крупный еврейский общественный деятель Польши в период между двумя мировыми войнами, прим.ред.). Его приближенный, раввин Хизкияу Йосеф Мишковский назначил мне очередь на следующий день на одиннадцать утра. Всю ночь я не спал от волнения, все время повторял трактат Йевамот, чтобы, если глава поколения спросит – я бы не заикался, а сразу же четко сказал начальную мишну трактата.

На фото: Раввин Хаим Озёр Гродзинский

Я пришел вовремя и обнаружил, что около тридцати человек ждут своей очереди, каждый – со своими проблемами. Вдруг открылась дверь, и рав Мишковский пригласил меня войти. Я волновался невероятно! Я ведь нахожусь перед главой всего народа Израиля! Был уверен, что первый вопрос, который он задаст мне: «Что ты учишь сейчас?» Второй вопрос: «Какое новое понимание ты выучил?» А третий вопрос: «Что еще нового в учебе?»

Но вместо этого он спросил меня три других вопроса. Первый: «Когда последний раз ты получал письмо от родителей?» Я ответил: «Уже полгода нет связи…» Они остались на русской стороне, а мы бежали в Литву с немецкой стороны.

Второй вопрос был таким: «Есть ли у тебя одеяло?» Про место спать он не спрашивал. У многих не было. Спали мы на скамьях в синагоге. Но без одеяла можно было замерзнуть насмерть. Я ответил, что есть, и он успокоился. А третий вопрос: «Можно взглянуть на твои ботинки?»

Мне было неловко, но делать было нечего. Приподнял я свои заплатанные брюки, и мои ботинки раскрылись во всем «великолепии». В Новардоке шутили о ботинках ребят: «Все любимые… и все открывают рты…»

Раввин Хаим Озер сразу же дал мне денег купить новые ботинки и сказал: «Знай, что здесь – твой дом, он открыт для тебя двадцать четыре часа!»

А я, когда это услышал, вместо того чтобы обрадоваться, расплакался. От переживания. Я почувствовал, что есть кто-то, кому я не безразличен. Он не расспрашивал меня по поводу трактата Талмуда, его интересовали мои личные беды!

Таковы великие люди народа Израиля!

На это и намекает нам Рамо: изучают законы Песаха за тридцать дней до Песаха. Все это замечательно, но вначале позаботьтесь, чтобы у бедных была еда на Песах!

Перевод: Лея Шухман – beerot.ru

Алексей Сурин – jewish.ru

Израиля еще не существовало, но он так мечтал о нем, что создал его в своих книгах. Писатель из Ковно Авраам Мапу, оказавшийся последним еврейским пророком.

В 1881-1882 годах после убийства народовольцами Александра II по Российской империи прокатилась волна массовых еврейских погромов. В ответ на антиеврейские выступления возникло сионистское движение, способствующее возвращению евреев в Эрец-Исраэль и созданию там сельскохозяйственных поселений. Движение получило название «Ховевей Цион», или «Любящие Сион» – в честь названия романа Авраама Мапу «Любовь в Сионе» – самой популярной книги еврейской литературы второй половины ХIX века. Многие из членов «Ховевей Цион», начитавшись произведений Мапу, приехали в Израиль с первой волной репатриации в 1882 году, а 14 мая 1948 года Декларацию независимости Израиля зачитал еще один горячий поклонник творчества Мапу – первый премьер-министр еврейского государства Давид Бен-Гурион. Как однажды сказал Амос Оз, в Израиле «все действительно родилось из книг».

Феномен Авраама Мапу тоже в определенном смысле родился из книг. Он был сыном образованного, но бедного учителя из хедера в Ковно – ныне литовский Каунас, – который с детства поощрял страсть своего сына к чтению и тратил почти все заработанные деньги на покупку книг. В 1820 году, в возрасте 12 лет, Авраам Мапу поступил в ешиву, где продемонстрировал безупречное знание Талмуда и еврейского закона. Позже он увлекся еврейской мистикой и стал изучать каббалу.

У гениального мальчика появился план – к 16 годам он должен стать величайшим каббалистом, способным становиться невидимым для других людей. Он возьмет в руки суму и посох, обернется невидимкой и отправится странствовать по свету, чтобы изучать жизнь, наблюдать, запоминать и записывать собственные впечатления. В одном из каббалистических трактатов юноша вычитал, что можно стать невидимым, если найти на горе череп, набить его землей и вырастить цветы, головки которых пробивались бы из пустых глазниц. Говорят, что Мапу действительно проделал весь этот ритуал, после чего гулял по городу, уверенный, что его не видит ни одна душа.

Странником-каббалистом Авраам не стал. В 17 лет он женился и через своего тестя познакомился с раввином Илией Роголером – обладателем обширной библиотеки с книгами на немецком, латинском и греческом языках. Бывая в его доме, Мапу заинтересовался изданием Псалмов с переводом на латынь и одолжил книгу у рабби. Молодой человек, который до этого не видел в глаза даже латинского алфавита, сумел по этой книге быстро выучить язык древних римлян. В процессе своего обучения он понял, что недостаточно хорошо знает библейские тексты и их комментаторов, и принялся с жадностью изучать Танах, библейскую экзегетику и труды средневековых раввинов-философов, более всего почитая комментарии на Пятикнижие Моисея Авраама ибн Эзры.

От новых знаний молодого Мапу бросало из стороны в сторону: то он принимался – с большим успехом! – учить немецкий, французский и русский языки, читать популярные романы и сближаться со сторонниками еврейского просвещения, Хаскалы, то вдруг возвращался в каббалистику и с головой уходил в хасидизм. Наконец увлечение идеями Хаскалы возобладало – Мапу постепенно вошел в круг маскилим. В 1832 году он уехал в немецкий Георгенберг, где был частным учителем в богатой еврейской семье. Затем он преподавал в Ковно и Вильно, а в 1837 году оказался в центре литовской Хаскалы, городе Россиены.

В Россиенах Мапу учительствовал семь лет. Там он познакомился с писателем Шнеером Заксом и с поэтом и переводчиком Леоном Мандельштамом. Закс помог Мапу проникнуть в глубины еврейской средневековой философии, а Мапу в ответ поделился с ним своим замыслом: написать исторический роман на иврите в стиле «Парижских тайн» Эжена Сю, действие которого происходило бы в библейские времена. Заксу эта идея понравилась. Увидев в Мапу человека, обладающего острым умом, завидной эрудицией и писательским талантом, он стал убеждать его посвятить себя литературе. Мапу слушал известного писателя, затаив дыхание, и при этом с горькой усмешкой. Бедность, в которой он прозябал, крепко связывала его по рукам и ногам, не позволяя тратить время на то, что не может принести заработка.

В 1844 году Авраам Мапу вернулся в Ковно и стал учителем немецкого и иврита в местной казенной еврейской гимназии. Новая должность позволила ему немного улучшить свое финансовое положение. Постепенно, как и советовал Закс, Мапу все больше отдавался литературному труду, работая над романом из жизни Древнего Израиля. В это время удалось разбогатеть младшему брату Авраама, Маттафию. Он начал поддерживать начинающего романиста деньгами, что позволило Мапу впервые в жизни вздохнуть свободно и, не думая о средствах выживания, посвятить себя творчеству.

В 1853 году роман «Любовь в Сионе» – «Ахават Цион», о котором мечтал Мапу, был дописан и напечатан за счет автора. Основываясь только на текстах из Танаха и ивритских источников, Мапу изобразил библейский край, где евреи живут свободно, занимаются земледелием и наслаждаются прелестями сельской жизни. В центре сюжета любовь двух героев – Амнона и Тамар, которые преодолевают множество препятствий, злодейств и интриг, чтобы быть вместе.

Мапу стал первым писателем-беллетристом, сделавшим библейские времена сценой для романтической истории любви и рассказавшим ее языком Танаха. И это был не Танах Закона, к которому привыкли в ешивах, а Танах людей – с их радостями и горестями, надеждами и поражениями, любовью и коварством. Мапу хотел, чтобы евреи с помощью его книги хотя бы в воображении вернулись в этот живой мир родной земли и покончили с жизнью в гетто.

Но не только место действия волновало Мапу. Прежде всего это был роман на иврите – языке, в котором он видел надежду на будущее еврейского общества, языке, который когда-нибудь объединит евреев, разбросанных по разным частям света. Первый исследователь новой ивритской литературы Нахум Слущ писал, что роман «Сионская любовь» приобрел бешеную популярность и «проник» даже в синагоги. «Молодежь увлекали и зачаровывали поэтические описания, – писал он. – У всех напрашивалось сравнение между былым величием и окружающим убожеством. Литовские леса стали свидетелями удивительного зрелища. Учащиеся прогуливали занятия в раввинистических академиях и уходили туда, чтобы тайком читать роман Мапу. Они как будто вновь погружались в дни былой славы».

Писатель Аврахам Паперна, чья юность пришлась на зенит славы Мапу, вспоминал: «Трудно изобразить, какое впечатление произвел на нас первый еврейский роман “Ахават цион”. Из однообразно серой, копеечно меркантильной, мучительно гнетущей копыльской атмосферы мы чародейскою рукою вдруг перенесены были в невиданно чудную землю – Палестину времен расцвета ее культуры и поэзии».

Вслед за «Любовью в Сионе» Мапу написал роман на современном материале – «Ханжа», или «Аит Цавуа». В нем описал противостояние между идеями Хаскалы, которые стремятся вырвать евреев из гетто с помощью европейского образования, и хасидизмом, тянущим евреев в изоляцию. Реалистическое изображение быта и нравов черты оседлости было восторженно принято многими читателями. Однако роман сильно разозлил и восстановил против себя ортодоксальные круги, в которых на долгое время прозвище «Мапка» стало синонимом вольнодумца. С особенной силой на роман Мапу обрушился Мойше Лейб Лилиенблюм – писатель и публицист, бывший в оппозиции к движению Хаскала. Он писал, что Мапу – всего лишь один из «мечтателей», чья вера в иврит и в высокий интеллект без исполнения заповедеей иудаизма не принесет еврейскому народу ничего хорошего.

«Ханжа» нажил Мапу множество врагов. Поэтому когда в 1860 году он готовился выпустить в печать свой новый роман «Визионер», или «Хозэ Хэзьонот», об эпохе Шабтая Цви и саббатианской ереси, министерство народного просвещения запретило печатать книгу по цензурным соображениям. Аргументом стало то, что проводимое Мапу сравнение хасидов с саббатианцами «несправедливо и может возбудить сильный ропот и негодование значительной части еврейского населения». Тираж книги был уничтожен.

В 1865 году Авраам Мапу выпустил свой последний роман «Вина Самарии». В нем он вновь вернулся в Древний Израиль и попытался воссоздать жизнь еврейского народа в период ассирийского нашествия. Снова у Мапу получился роман-мечта – с обилием красочных описаний краев, которых он никогда не видел, и героями, которые верят в простоту и близость к природе, борются за свою свободу и побеждают страх.

Работа над книгой далась Мапу тяжело, он сильно заболел. Брат Маттафия, ставший к тому времени жителем Парижа, позвал его к себе и обещал найти хорошего врача и больницу. Мапу двинулся в путь, однако во время пребывания в Кёнигсберге почувствовал себя хуже и умер в Йом Киппур, 27 сентября 1867 года. Он так и не увидел город, в котором происходило действие его любимого романа «Парижские тайны».

Пройдет время, и книги Мапу станут символом национального возрождения для сионистского движения. Потом появится Государство Израиль, и именем Мапу назовут улицы в Тель-Авиве, Афуле, Реховоте, Беэр-Шеве и Хадере. В Иерусалиме улица Авраама Мапу перетекает в улицу Шолома-Алейхема. Классик художественной литературы на идише в автобиографической повести «С ярмарки» описал, как прочел «первый еврейский роман “Сионская любовь” Maпy», плакал «горькими слезами» над участью его героев, а потом купил бумаги, сшил из нее тетрадь и написал роман по образцу «Сионской любви».

Вильнюсский университет продолжает инициативу «Восстановление памяти» – “Recovering Memory”.  Цель этого проекта – вспомнить и почтить работников, преподавателей и студентов Вильнюсского университета, которые были уволены, отчислены или прекратили учебу из-за своего национального происхождения, а также “после того, как Вильнюсский университет был закрыт нацистскими оккупационными властями” 17 марта 1943 года. Но акция не распространяется на тех еврейских студентов, которые боролись с нацистами на стороне советских партизан.

2 апреля в Вильнюсском университете состоялась торжественная церемония памяти 85 бывших студентов и сотрудников, которые были исключены из университета советским и нацистским тоталитарными режимами. 47 из них – еврейские студенты, которые были отчислены из ВУЗа в 1941 г. из-за национального происхождения.

“Эта инициатива является признанием университетом ошибок в прошлом и восстановлением исторической справедливости. Только после надлежащей оценки нашей истории мы сможем создавать будущее”, – сказал ректор Вильнюсского университета Артурас Жукаускас в присутствии зарубежных дипломатов, политиков и академической общественности.

По мнению доцента Вильнюсского университета, доктора исторических наук Юргиты Вербицкене, «очень важно вспомнить жертв тоталитарных режимов».

Проект «Восстановление памяти» был инициирован после  рассмотрения заявления израильского профессора медицины Моше Лапидо, который обратился с запросом о признании ученой степени его дяди, изучавшего в Вильнюсском университете химию и погибшего в годы Холокоста. Дядя Моше Лапидо по фамилии Мештовскис, стал первым студентом, посмертно получившим диплом бакалавра.

В церемонии приняли участие председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Фаина Куклянски, посол Государства Израиль в Литве Амир Маймон, а также потомки и родственники отчисленных из университета в 1948 г. студентов и сотрудников ВУЗа.

Музыканты еврейского ансамбля “Fajerlach” Борис Кирзнер и Михаил Яблонский исполнили гимн еврейских партизан „Zog nit keynmol“.

Дипломы «Восстановление памяти» – «Recovering Memory» были присуждены:

Олькинайте Матле (Матильда)

Олкинас Элия Лейба

Йосадайте Хана

Передвижная выставка Государственного еврейского музея им. Виленского Гаона «Кто спас одну жизнь, тот спас весь мир» начала свое путешествие по городам Литвы.

5 марта экспозиция была открыта в Каунасском университете им. Витаутаса Великого. В открытии приняли участие члены Каунасской еврейской общины и ее руководитель Герцас Жакас, родные Праведников народов мира, жители и гости Каунаса.

Куратор экспозиции, заведующая отделом Увековечения памяти Праведников Народов мира Государственного еврейского музея им. Виленского Гаона Дануте Сельчинская представила концепцию выставки, акцентировав истории спасенных, которые произошли в Каунасе. Член Каунасской еврейской общины, пережившая Холокост, Фрума Виткинайте-Кучинскене подчеркнула, что Праведники Народов мира для всех спасенных – подарок судьбы.

«Думаю, со мной многие согласятся, что дни, когда были спасены еврейские дети – самые прекрасные дни в тогдашней Литве», – сказал сын Праведника Народов мира Пранаса Воцялки – Юозас Воцялка.

Экспонирование и представление выставки в Каунасе организовали вице-председатель Ассоциации педагогов литовского языкка Ирена Навицкене и общественный деятель Римантас Станкявичюс.

Фото Гинтаре Кубилюте

Завершаются работы по приведению в порядок синагоги в Жемайчю-Науместисе. Осенью 2014 г. синагога в Жемайчю Науместисе была внесена в список объектов, охраняемых государством. Реставрация началась в 2018 г.

Шилутское самоуправление на восстановление архитектурного памятника выделил 99 тысяч 945 евро. Сохранены аутентичные фрагменты кровли, демонтирована пристройка к зданию, установленная в советское время, укреплены фундамент и стены, приведены в порядок окна и двери, установлены водосточные трубы, вентиляция и т.д. Территория синагоги огорожена, установлены ворота.

Фотографии до ремонтных работ:

Местечко Жемайчю-Науместис, расположенное в Шилутском районе является административным центром одноименного староства Литвы. В письменных источниках город впервые упоминается в 1650 году, как «Nowe Miasto» («Новый город»). Статус города местечко получает в 1792 году.

В конце XIX века Жемайчю-Науместис переходит к царской России, в 1881 году правительство России переименовывает город в Александровск. Свое сегодняшнее название Жемайчю-Науместис получил лишь в 40-е годы 20 века.

В 1816 году еврейская община построила в городе каменную синагогу. В период Советской власти в здании синагоги располагался Дом культуры. На старом еврейском кладбище установлен памятник брату Виленского Гаона – раввину Аврааму (нач. XIX в.). В этом же местечке раввином служил племянник Гаона – раввин Элияху.

Во время Второй мировой войны все евреи Жемайчю-Науместиса были закрыты в гетто, вывезены в концлагеря в Шилуте и Освенцим.

Известные выходцы из Жемайчю-Науместиса:

Врач Паулас Валкас и еврейский аптекарь Юлиан Вайнштейн – помогали больным и бедным.

Нехемия-Дов Гофман (1860-1928) – известный журналист, писатель, автор популярных трудов по естествознанию. Эмигрировал в Южную Африку. В 1916 издал на идише иллюстрированный сборник о жизни евреев в Южной Африке, а в 1920 «Дас зюдафриканише Ярбух», также иллюстрированный. Писал рассказы на идише.

Шмуэль (Сэмми) Маркс (1843–1920) – промышленник, финансист, один из организаторов промышленности в ЮАР. Во время южно-африканской войны Маркс был посредником в мирных переговорах между бурами и британцами. Впоследствии был сенатором в первом парламенте Южно-Африканского союза c 1910 по 1920 год. Под конец жизни его называли «некоронованным королём Трансвааля».

Раввин Шломо Залман Абель (1857–1886) – один из основателей знаменитой иешивы Тельз (Тельшяй).

Герман Калленбах (1871–1945) – южноафриканский архитектор, один из самых выдающихся друзей и соратников Махатмы Ганди.

Аркадиюс Винокурас, Перевод Владимира Вахмана,

ru.DELFI.lt вторник, 12 марта 2019 г.

В 10 час. утра во вторник, 5 марта, Вильнюсский окружной административный суд приступил к рассмотрению особого дела. Гражданин Литвы Грант Гочин обратился в Вильнюсский окружной административный суд с просьбой оценить, действительно ли Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы, по словам заявителя, “слепо защищает замаранного кровью литовских сограждан-евреев Йонаса Норейку”.

Центр исследования геноцида обвиняется во лжи, фальсификации, в умалении очевидных фактов, отказе принимать во внимание новые документы, доказывающие, что Й. Норейка был причастен к преступлениям геноцида против граждан Литвы. Что на такие предъявленные Центру исследования геноцида (Lietuvos gyventojų genocido ir rezistencijos tyrimo centras – LGGRTC) отвечает его директор Тересе Бируте Бураускайте?

Руководитель Центра 16 ноября 2015 г. в аккаунте Центра исследования геноцида социальной сети Facebook опубликовала сообщение: “Уничижение литовских патриотов организовано соседями с Востока. Их поддерживают не только некоторые евреи, но и достаточно много литовцев: их фамилии стоят под просьбами лишить ордена, убрать доску, под клеветническими статьями в прессе… Одни делают это осознанно, другие – по глупости”.

Центр геноцида также в открытую угрожает заявителю: “В «расследовании» Г. Гочина по Й. Норейке без предъявления весомых доказательств, возможно, в нарушение Конституции Литовской Республики и Уголовного кодекса Литовской Республики, обвиняются многие лица: премьер-министр Временного правительства  Юозас Бразайтис, деятельность которого по просьбе Конгресса США была тщательно изучена и Министерством юстиции США он был реабилитирован, политзаключённый Викторас Ашмянскас и др.”.

По словам заявителя, “подобные, в стиле советского КГБ, уничижения и угрозы по отношению к оппонентам” показывают, что директор Центра геноцида не понимает установленных для всех бюджетных институтов принципов Закона о государственном управлении, которые должны соблюдаться при обеспечении прав и свобод человека. Это принципы объективности, полноты и отсутствие злоупотреблений. По утверждению заявителя, все эти требования были нарушены.

В письме в суд также отмечается, что “одной из установленных законом задач Центра геноцида (статья 4 Закона) является расследование физического и духовного геноцида населения Литвы, осуществлённого оккупационными режимами в 1939–1990 годах, восстановление исторической правды и справедливости.

Незаконно и необоснованно защищая Й. Норейку, Центр не выполняет свои задачи по существу, поскольку из-за личных интересов руководителя центра или других лиц действует вразрез с установленными законом целями”.

Заявитель открыто обвиняет Центр исследования геноцида (LGGRTC) в фальсификации истории из корыстных или политических побуждений. Одним из примеров этого является случай с главой Временного правительства Литвы Юозасом Амбразявичюсом-Бразайтисом. Центр геноцида, возможно, преднамеренно ложно или же не понимая правовой системы США и пределов ответственности органов правосудия, в своём заключении констатирует, будто деятельность премьер-министра Временного правительства Ю. Амбразявичюса-Бразайтиса была в 1975 г. по просьбе Конгресса США тщательно изучена и он “был реабилитирован Министерством юстиции США”.

Это утверждение никоим образом не соответствует действительности. Дело было просто прекращено в связи со смертью Ю. Амбразявичюса-Бразайтиса. Приостановлено, но не прекращено. Ни один орган юстиции США не может ни оправдать, ни реабилитировать человека без решения суда. И это «оправдание» – не что иное, как вежливое заявление конгресса США о том, что нет никаких документов, свидетельствующих об обратном.

Однако, как в США, так и в Литве суд может и должен рассмотреть дело в случае появления новых документов. Такие документы появились, и именно по этой причине США выразили своё сильное недовольство Литвой в связи с перезахоронением главы Временного правительства с государственными регалиями.

Так же Центр геноцида должен был повести себя после обнаружения целой кипы документов, свидетельствующих о причастности Й. Норейки к преступлениям Холокоста. Это может указать сделать Центру геноцида (или не указывать) суд. Примечание: в определении преступлений геноцида говорится не только о непосредственном участии в массовых убийствах, но и о создании условий для осуществления геноцида.

И всё же не даёт покоя мысль, что замаранных героев Литвы защищают из-за полного банального конфуза с Й. Шкирпой и Й. Норейкой.

Другими словами, вместо извинений и объективного рассмотрения новых документов, защищая мундир LGGRTC, обзывают глупцами и кремлёвскими агентами органы юстиции США и известных литовских и зарубежных историков.

Опростоволосились, потому что LGGRTC защищает не правду, а самого себя, и стоящий на ножках кривды утопически чистый нарратив националистической Литвы. Оценивая сложившиеся обстоятельства, поясняет заявитель, видно, что Центр геноцида избегает диалога с гражданами Литвы, предположительно пытается защитить в корне порочную интерпретацию правовых отношений между совершающими геноцид преступниками.

Проблема с руководством Центра геноцида или советниками Т. Б. Бураускайте, с политиками правого фланга, которые возможно, оказывают влияние на руководителей Центра геноцида, заключается в игнорировании определения преступлений геноцида, за которое подписалось Литовское государство.

Очевидно, что пришло время коренным образом изменить состав руководства LGGRTC, реформировать Центр геноцида таким образом, чтобы деятельность его сотрудников, профессиональная подготовка соответствовали критериям современной честной, научной, беспристрастной историографии.

Из-за потенциально неполных выводов одного порочного учреждения, на которые опираются все учреждения Литвы, начиная с президента Литвы и заканчивая мэром Вильнюса Р. Шимашасом, Литву постоянно склоняют в престижных западных СМИ.

Потому что никто не осмеливается противоречить Центру геноцида с чётким пониманием того, что LGGRTC капитально оконфузился со своими безоглядно защищаемыми “героями”, тем самым причиняя ущерб имиджу Литвы, образованию литовских детей и общества в целом, законсервировав расистские стереотипы в умах граждан. Это оправдывает сотрудничество с любым оккупантом, оправдывает моральную бесхребетность. Современная Литва меньше всего в этом нуждается.

P.S. Неужели Центр геноцида не видел документ, в котором фигурирует Й. Норейка как покупатель имущества убитых евреев? Исследователям нужно было лишь приобрести копии в Академической библиотеке за 188 евро, с соблюдением требования ни с кем не делиться этими копиями. Неужто библиотека всё ещё находится под контролем КГБ? Источник: философ, д-р Андрюс Куликаускас.

В документе на немецком яз. № (MAB f.76, a.180, b.28, l.27-63) указывается 713 человек, которые приобрели собственность убитых евреев. Й. Норейка (командир Тяльшяйского ФЛА и начальник Шяуляйского уезда, командир и друг убийцы 1800 евреев местечка Плунге Повиласа Алимаса, ответственного за гетто в Жагаре и имущество согнанных туда и убитых в нём евреев), занесён в список под номером 35.

Можно ли представить себе человека-героя, который каждый день спит на кровати убитого человека и смотрится в зеркало убиенного? Ведь человек “всего лишь” купил имущество убитого, хотя и знал об убийстве. Но сам-то он не убивал, купил, а не украл, разве не так? Й. Норейка жил в доме убитого еврея, по адресу Wilner str., 260.

Всё ещё нужны комментарии? Думаю, что нет.

Цены в рейхсмарках:

0,16 1 Kl. Schrank (шкафчик) – 1,20

1,20 1 Paar warme Schuhe (пара тёплых ботинок)

12,00 1 Schreibtisch (письменный стол)

18,00 1 Buecherschrank (книжный шкаф)

30,00 2 Holz Betten mit matratze (2 деревянные кровати с матрасом – 2)

25,1 Schrank (шкаф)

18,1 Buefett (буфет)

11,1 Toileten Spiegel (туалетное зеркало)

3,2 Nachtschraenckchen (тумбочки)

Гершонас Тайцас

член Еврейской общины (литваков) Литвы

Ход и комментарии. Заседание Вильнюсского административного суда по делу о Йонасе Норейке.

5 марта Вильнюсский окружной административный суд рассматривал исковое заявление о Йонасе Норейке, с которым обратился гражданин Литвы Грант Гочин. Иск обвиняет финансируемый государством Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы в намеренном искажении роли Норейки в убийстве евреев.

Участники: I. адвокат и д-р исторических наук Андрюс Куликаускас представляли Гранта Гочина , II. Центр представляли – адвокат, адвокатесса, директор департамента Центра А.Бубнис, главный историк, д-р А. Рукшенас и должностное лицо по защите данных, работающий в LGGRTC на полставки Д.Э. Станцикас. III. Большая группа граждан (и не граждан), называющая себя патриотами Литвы и защитниками прав человек, среди которых был и известный профессор, эксперт идиша, писатель Довид Кац.

Адвокат истца быстро прочитал представленный документ (более 25-ти страниц), в котором изложены новые исторические факты о преступлениях Й. Норейки. Адвокат истца говорит подробно и аргументировано.

Адвокаты ответчика пытались не менее шести раз убедить суд, что он не должен рассматривать это дело, потому что, по их мнению, суд нарушает процессуальный кодекс… Слушающим адвоката ответчика было странно, что задаются второстепенные и незначительные вопросы, например, была ли цензура в газете и когда, в какой валюте платили убийцам евреев… Один из адвокатов ответчика «договорился» до того, что сказал: «…если бы Центр геноцида изменил справку и признал бы, что Й. Норейка способствовал Холокосту, следует переписать учебники истории, и спор следует решать на конференциях, форумах, симпозиумах и т.д., но только не здесь, не в зале суда.

Убито около 300 тысяч граждан, не только евреев. Выяснилось, что в Литве – это не проблема. Самая большая проблема – изменить учебники истории, в которых искажается правда о Холокосте, или же он не существует. Ежегодно на международных конференциях в Литве и за рубежом критикуются и порицаются историки из Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы (LGGRTC).

Доцент, д-р исторических наук Юргита Вербицкене и д-р исторических наук Виолета Даволюте много раз на конференциях, в телепередачах и т.д. высказывались о необходимости новых учебников в школах и университетах, т.к. старые учебники были написаны не историками-учеными, они не соответствуют настоящему времени.

Профессор Саулюс Сужеделис, проф. Кристоф Дикман и проф. Томас Венцлова, д-р исторических наук Геркус Виткус и др. совершенно иначе интерпретируют историографические факты Холокоста.

Историк LGGRTC А. Бубнис говорил мало, цвет его лица в ходе работы суда менялся от белого до пурпурного.

Д-р А. Куликаускас сказал, как тщательно, в течение двух лет, он собирал доказательства участия Й. Норейки в Холокосте, как, на протяжении многих дней, общался с жителями Плунге, которые прекрасно помнят, что в июле 1941 г. в Плунге были двое немцев: один – хромой, другой – «полудурок» (т.к. сам с собой разговаривал).  А. Куликаускас рассказал, что он вырос в США, поэтому не понимает, почему в течение почти 30-ти лет в демократической Литве еще не установлены участники Холокоста?!

Историк А. Рукшенас оправдывался, что он «защитил диссертацию на тему Холокоста, его исследование – научное и методологическое. Этой темой он занимается более 20-ти лет, и понимает все ее аспекты, а А. Куликаускас – самоучка, проводит исследования с нарушением методологии, его исследования ненаучные». А. Рукшенас говорил, что нацистам частично удалось вовлечь литовцев в Холокост.

Научного описания той части нет, может, эту часть следует сосчитать в процентном соотношении от числа убитых в Литве евреев?

Д. Э. Станцикас говорил, что суд инспирирован Россией, что он вредит имиджу Литвы, что супруга Й. Норейки – Антонина, угощала еврейских детей булочками. Станцикас провел равенство между нацистским и советским геноцидом. Среди друзей Й. Норейки был шяуляйский врач, спасавший евреев, Домас Ясайтис.

Возникает риторический вопрос: кто больше вредит – героизация литовских преступников Холокоста или требование не фальсифицировать историю Литвы и не реабилитировать нацистских коллаборантов?

В действительности, врач Домас Ясайтис был патриотом Литвы, спасал евреев и в честь таких как он, нужно вешать мемориальные доски, называть их именами улицы и школы. Д. Э. Станцикас не упомянул настоящих друзей Й. Норейки: жестоких преступников, убийц евреев – командира взвода Станиславаса Липчаса, который руководил убийством евреев Плунге, руководителя LAF (Литовского Фронта активистов) Плунге Повиласа Алимаса, зам.руководителя LAF Тельшяйского округа Бронюса Йуодикиса.

По поводу булочек. Куда исчезли те дети, которых госпожа Норейкене угощала «упомянутыми» булочками? Расстреляны или заживо похоронены в дер. Бубяй или Кужяй? Подумайте, как государственный служащий объясняет в суде ненаучную теорию о двойном геноциде, презирает Холокост и отрицает тот факт, что евреи пострадали от советской оккупации.

Центр исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы LGGRTC (без филиалов – более 120-ти сотрудников) – бюджетная организация, имеющая монополию на принятие решений, кто – преступник, кто – герой, какой документ значимый, а какой не имеет никакого значения. Центр, которого никто не контролирует, в котором нет ротации руководителей. Генеральный директор Центра много раз жаловалась, что не хватает финансирования для перевода необходимых документов. Возникает вопрос, на какие деньги наняты два адвоката.

Нельзя найти лучшего названия для это судебного процесса, чем «Битва Давида с Голиафом».

Может, следует лучше финансировать Литовский институт истории, в котором работают настоящие ученые, а не историки – управленцы, которые в течение 20-ти лет «срослись» со стулом, и которых никто не вправе критиковать и контролировать. Важно не количество публикаций, а их качество, научные открытия, международное значение.

Безусловно, суд состоялся демократически, был выделен большой зал заседаний, были выслушаны обе стороны. С нетерпением ждем решения суда.

Мнение автора, наблюдавшего за ходом судебного заседания, может не совпадать с мнением Еврейской общины (литваков) Литвы.