Поздравляем С Днем восстановления Литовского государства!
Посол Государства Израиль в Литве Йоссеф Леви: «Мы рады и гордимся тем, что являемся добрыми друзьями Литвы, которая, по нашему мнению, является прекрасной историей успеха Европы».
С днем рождения, Литва!
Дорогие друзья, приглашаем вас на Каббалат Шаббат с раввином из Израиля Натаном Альфредом. После молитвы Шаббатняя трапеза и общение с раввином.
18 февраля, в пятницу, в 18.30. (Вильнюс, ул. Пилимо, 4)
Регистрация: viljamas@lzb.lt или по тел.: 867250699
Подготовил Семен Чарный, lechaim.ru
Элвин Мейер многое знал о Холокосте, когда в 1971 году совершил свою первую поездку в нацистский концентрационный лагерь Аушвиц, пишет журналист JTA Тоби Аксельрод. Этот молодой тогда еще немец буквально вырос в тени Холокоста.
Но все‑таки он был потрясен увиденным.
«Я знал об Аушвице, но не знал о том, что в лагере были новорожденные и дети», — рассказывает Мейер.
С тех пор он посвятил свою жизнь документированию историй детей, заключенных в Аушвице. Его книга, содержащая истории 27 из них, вышла недавно на английском языке. «Никогда не забывай свое имя: Дети Аушвица»: так называется эта книга, повествующая о выживании и надежде, но не отступающая от суровой правды: ситуация выживания была редкостью в лагере смерти в оккупированной нацистами Польше — особенно для детей.
В книге собраны биографии тех, кто был детьми в возрасте от 1 дня до 15 лет по прибытии в Аушвиц. Четверо из них здесь родились.
Беременных женщин, прибывших в лагерь, обычно убивали немедленно. Несколько младенцев, родившихся в лагере, были рождены тайно, с помощью других заключенных и в условиях антисанитарии. Практически все, кто родился в лагере, были убиты вскоре после рождения.
Выживание любого ребенка здесь представляет собой «того или иного рода сопротивление единственной судьбе, которую немцы уготовали для детей, а именно уничтожению, — пишет Мейер. — Многие дети и подростки, описанные в книге, полностью осознают, что их выживание стало чистой удачей».
Те, с кем смог побеседовать Мейер, это лишь крошечная часть детей, доставленных в Аушвиц. Из примерно 230 тыс детей, — большинство из них были евреями, — прибывших в Аушвиц с момента его открытия в 1940 году, выжило всего несколько сотен, в том числе 60 новорожденных. В 1971 году были живы лишь 80 из них.
Мейер узнал эти цифры от Тадеуша Шиманского, поляка, бывшего заключенного, его гида во время визита в 1971 году. Как и многие его немецкие сверстники, Мейер, родившийся в 1950 году в западногерманском городе Клоппенбург, идейно противостоял поколению своих родителей, ответственному за нацистские преступления.
Шиманский, умерший в 2002 году, призвал Мейера разыскать «детей Аушвица». Шиманский и сам начал работу с некоторыми людьми, жившими в Освенциме — городе за пределами лагеря. Эти люди, по словам исполнительного вице‑президента берлинского Международного комитета Освенцима Кристофа Хюбнера, «даже не знали, откуда они родом, кто их родители».
«Сегодня мне 71 год, и с тех самых пор это часть моей жизни», — говорит Мейер, который часто рассказывает немецкой молодежи о своей работе.
Эти беседы заполняют пробел, который Мейер наблюдал в своей собственной семье и у других близких людей. Его отец никогда не рассказывал о том, что служил солдатом в годы нацизма. Семья узнала, что некий родственник служил в СС, только когда в газете появилось сообщение о его гибели на русском фронте.
«Во многих немецких семьях люди, пережившие то время, избегали говорить об этом», — замечает Мейер.
Во время его первых бесед с выжившими детьми Мейера всегда сопровождал Шиманский.
«В противном случае они не пустили бы меня в свой дом, — Мейер вспоминает, как ему все время при этом было стыдно за то, что он немец. — В основном говорил Шиманский, а я записывал».
Со временем Мейер начал встречаться с выжившими самостоятельно, иногда буквально рыдая во время таких встреч и разговоров. Работа велась в основном во время отпуска, его главной деятельностью было сотрудничество с организацией «Примирение во имя мира» — протестантской немецкой организацией, работающей с пережившими Холокост и другими пострадавшими группами населения. Мейер написал несколько книг и снял фильм, основанный на его беседах с выжившими, со многими из которых он сблизился. Некоторые навещали его и его жену в их берлинском доме.
Среди них был Хайнц Сальваторе Кунио, автор мемуаров о Холокосте под названием «Литр супа и шестьдесят граммов хлеба», который сегодня живет на родине — в Салониках, в Греции.
Кунио и его семья были депортированы в Аушвиц, когда ему было 15 лет. Поскольку они говорили по‑немецки, их заставили переводить инструкции для транспортов, прибывавших каждый вечер.
«Я пережил семь селекций в Аушвице, — рассказал Хайнц Мейеру, имея в виду акции, когда нацисты отбирали и убивали самых слабых заключенных. — На последней из них я был очень слаб и полон неописуемого страха. Лишь моя твердая вера в Б‑га помогла мне остаться в живых».
Дагмар Либлова (урожденная Фантл) родилась в чешском городе Кутна Гора и умерла в Праге в 2018 году. Ее семья была депортирована в концлагерь Терезиенштадт в июне 1942 года. Оттуда, в декабре 1943 года, когда Дагмар было около 14 лет, их перевезли в Аушвиц. В конечном счете она была освобождена британскими войсками из лагеря Берген‑Бельзен 15 апреля 1945 года: вне себя от радости, но «больше не способная на видимые эмоции», рассказывает Мейер.
Одним из собеседников Мейера в книге выступает Анжела Орош‑Рихт, родившаяся в Аушвице. Сама уже прабабушка, она живет сегодня в Монреале, работает волонтером в городском музее Холокоста.
«Когда я разговариваю в музее с людьми, я обязательно говорю им, что это история Веры: я сегодня жива благодаря своей матери», — говорит Орош‑Рихт.
Ее родители, Вера и Авраам Бейн, были депортированы из Венгрии и прибыли в Аушвиц 25 мая 1944 года. Вера, будучи беременной, пережила медицинские эксперименты и родила Анжелу в декабре 1944 года с помощью другой заключенной, спрятавшей младенца.
Мать и младенец были освобождены советскими войсками 27 января 1945 года. Именно в тот день родился еще один ребенок — Дьердь. Поскольку у его матери не было молока, мать Орош‑Рихт кормила грудью обоих младенцев. Дьердь сегодня живет в Венгрии.
Орош‑Рихт познакомилась с Мейером в 2018 году, после долгих лет, когда она отказывалась общаться с немцами. Она изменила свое мнение лишь в 2015 году после того, как немецкий адвокат Генрих‑Петер Ротманн убедил ее дать показания против бывшего охранника Освенцима Оскара Гренинга, которого судили в Люнебурге, в Германии.
Для Мейера, который всю жизнь боролся за сохранение истории Холокоста, возможность включить в свою книгу свидетельства таких людей, как Орош‑Рихт, стала символом надежды.
«То, что они говорят со мной, — замечает он, — это поддержка моей веры в будущее».
П. Дэвид Хорник, imrey.org
Хотя меня нельзя назвать «глубоко верующим евреем», все же я обладаю некоторыми бессистемными знаниями об иудаизме. В свое время в течение нескольких лет мне даже довелось работать частным редактором одного иудейского ученого. Сегодня я могу признать, что некоторые традиционные еврейские идеи о повседневной жизни, которые необязательно можно найти в современной литературе по психологии и самосовершенствованию, прочно осели в моем сознании и, надеюсь, влияют на мое поведение. С течением времени меня все больше поражает их проницательность и глубина. Список, приведенный ниже, составлен в произвольном порядке и состоит из сентенций, которые по тем или иным причинам оказали сильное и стойкое влияние на мое мировоззрение.
Мир и спокойствие в семье — одна из самых важных заповедей в иудаизме
Сила этого утверждения хорошо понятна любому, кто познал ужасы разлада в семье. Имя Б-га имеет огромное значение в иудаизме, и глубоко верующие евреи обращаются к Господу не иначе как «А-шем» — буквально «Имя» — вместо того, чтобы называть Его по имени. Стереть из памяти имя Господа — значит взять на себя тяжелейшую вину. Однако утверждение гласит, что есть более тяжкий грех — семейный раздор. Он разрушает жизненные основы, отсекает все связи с гармонией и миром — или, если хотите, с самим Господом. Особенно это правило актуальна сегодня, в эпоху тотального распада института семьи.
Никогда не клевещи и не распускай злые сплетни
Сколькие из нас, строго соблюдающих заповеди «не убий» и «не укради» и считающих себя цивилизованными людьми, все же опускаются до клеветы? Какое рабочее место не стало бы лучше, если бы люди воздержались от распускания злых слухов? Некоторые глубоко верующие иудеи слишком буквально воспринимают этот принцип и стараются вообще не говорить ничего плохого о ком-либо ни при каких обстоятельствах. Мне кажется, говорить своим близким людям, что ты на самом деле думаешь о них, не только не зазорно, но и просто необходимо. Кроме того, я никогда не упускаю случая высказать свое мнение о публичных лицах, чье поведение меня возмущает. Однако бытовое очернение простых людей в общественных местах — абсолютно постыдная практика, без исключений.
Никаких обид, никакой мести
Согласно традиционным принципам иудаизма мудрый, высоконравственный человек никогда не затаивает злобу и никогда не мстит. На мой взгляд, перед нами снова пример утверждения, точно бьющего в цель. Если кто-то, кого вы уважаете, оскорбляет вас, нужно попытаться переступить через это, списав всё на человеческое несовершенство, либо, если не получается, просто поговорить с этим человеком. Если же кто-то продолжает обижать вас, вероятно, этот человек не может быть вашим другом, поэтому вам следует держаться от него подальше, насколько это возможно. Однако решение затаить злобу — это лишь проявление коварства и трусости, но никогда не выход. То же можно сказать и о мести. Конечно, иногда необходимо давать жесткий отпор агрессии. Иудаизм не является пацифистской религией и признает эту необходимость как в отношении преступлений, сопровождаемых насилием, так и в условиях военных столкновений. При этом целью таких действий являются самооборона и восстановление справедливости. Однако тот, кто действует исключительно из жажды мести, рискует превратиться в зверя и опуститься до уровня наших врагов.
Не радуйся смерти врага своего
Сегодня цивилизованные страны столкнулись с врагом настолько диким и кровожадным, что трудно себе даже представить. Признаю, что испытываю некоторую радость, когда израильская армия уничтожает террористов высокоточными ударами. Тем не менее, цель иудаизма в том, чтобы сделать нас цивилизованными не только в возвышенном смысле через соблюдение десяти заповедей, но и через повседневную работу над собой. В этом смысле быть цивилизованным означает как можно сильнее отличаться от жестоких врагов. Ликование по поводу чьей-то смерти может нанести ущерб нашей нравственности и основным принципам человечности. То же самое относится к удовольствию, испытываемому, скажем, от разрушения безнравственного бизнеса или краха политического соперника.
Не осрамляй человека у всех на виду
В еврейской традиции не существует двух мнений по этому поводу — лучше умереть, чем так поступить. К сожалению, такое поведение мы можем наблюдать повсюду — не только в средствах массовой информации, которые в этом деле впереди планеты всей, но и в повседневной жизни. Я знаю людей, которые с нетерпением ждут любого общественного мероприятия или встречи, чтобы кого-нибудь публично опозорить. Такое поведение заслуживает самого строгого порицания, ведь человек, подвергшийся подобным нападкам, оказывается униженным и беспомощным. Если обвинения имеют под собой определенные основания, недостатки и ошибки этого человека становятся известны широким кругам, а если нет, он может только ухудшить и без того неприятную ситуацию, пытаясь оправдаться. Этот принцип нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах.
Весело приветствуй каждого
Этот простой совет выражает в себе оптимальный подход к взаимоотношениям и взаимодействию с другими людьми. В основе этого принципа лежит способность абстрагироваться от своего внутреннего состояния и настроения, которое не всегда может быть радужным, и стремление проявлять положительные эмоции по отношению к другим, несмотря ни на что. Никто не отнимает у вас права быть в дурном настроении или испытывать чувства смущения и замешательства. Однако чем больше человек проявляет доброжелательность по отношению к другим, тем лучше для всех. Радостное приветствие раскрепощает людей, делает их более уверенными и откровенными и улучшает общую атмосферу.
Помочь людям помочь себе — высшая форма благотворительности
В иврите для обозначения благотворительности используется слово цдака, которое, по сути, означает «справедливость». То есть, с точки зрения иудаизма, благотворительность — это способ исправления мира, онтологическое требование. При этом еврейская традиция рассматривает помощь человеку в поиске работы, моральную поддержку в его стремлении вновь встать на ноги и т.д., как нечто большее, чем просто помощь нуждающемуся деньгами. Именно на этом делается акцент в иудаизме, хотя, несомненно, есть недееспособные люди, которые не могут помочь себе сами. Несмотря на важность обоих видов благотворительности, предпочтение отдается таким действиям, в результате которых человек больше не будет нуждаться в благотворительности.
Старайся не зависеть от других
Одновременно иудаизм советует браться даже за самую скромную работу, только чтобы не быть зависимым. Естественно, нельзя применять это правило повсеместно. Например, многие нуждаются в помощи родителей, чтобы заплатить за обучение. Тем не менее, смысл заключается в том, что такие отношения легко развращают как того, кто помогает, так и того, кто нуждается в помощи. Первый ощущает власть над вторым, который находится в подчиненном положении. Действительно, мало кто устоит перед искушением, пусть даже непреднамеренно, унизить зависящего от него человека. При увеличении масштаба этот принцип можно спроецировать на отношения Израиля и США.
Спасти одну жизнь — всё равно, что спасти весь мир
Судя по всему, данная идея имеет ограниченную применимость, поскольку большинство из нас никогда не попадает в ситуацию, когда нужно спасать чью-либо жизнь. Похоже, смысл здесь заключается в таинственной глубине нравственных поступков. Я испытывал это достаточно часто. Если я опровергну ложь об Израиле, накормлю бездомную кошку или даже просто покажу человеку на улице, как пройти туда, куда ему нужно, в этот момент я могу ощутить отклик целой вселенной и бесконечную гармонию. Идея о том, что всё, что мы делаем, имеет смысл, оказывает очень целебное действие и делает невозможными скуку, апатию и отрицание.
Зачастую тяжело различить между хорошим и плохим
Я прожил достаточно, чтобы понять это утверждение, и сегодня оно помогает мне проще относиться к жизни и не реагировать слишком бурно (внешне) на взлеты и падения. Со временем я нахожу ему все больше подтверждений, особенно в отношении предполагаемой неудачи. Потеря работы или клиента, разрыв отношений — часто эти события оказываются положительными в долгосрочной перспективе, либо сами по себе, либо в качестве фактора, открывающего новые двери. Разумеется, иногда это работает в обратном направлении: сначала вы можете прыгать от радости от того, как замечательно складывается ситуация, но в конце сокрушаться над итоговым результатом. Здесь нам также помогает неполное понимание мира, происходящих в нем процессов и причин тех или иных событий — что-то всегда остается покрытым тайной.
Он первым выиграл суд у отрицателей Холокоста – с тех пор факт гибели шести миллионов евреев обсуждению в США не подлежит. В Калифорнии умер 95-летний узник Аушвица (Освенцима) Мел Мермельштейн.
Мел Мермельштейн получил мировую известность в 80-е годы, когда одержал победу в суде против правой организации «Институт пересмотра истории», отрицавшей Холокост. Это был первый процесс подобного рода, который положил начало мировой практике судебного преследования отрицателей.
«В концлагере я пообещал: если выживу, то постараюсь рассказать о трагедии всему миру», – говорил Мермельштейн в интервью. В 1980 году представители «Института правовой истории», или коротко ИПИ, пообещали выплатить 50 тысяч долларов человеку, который сможет доказать, что евреев массово убивали газом в Аушвице (Освенциме). Мермельштейн, который потерял в Освенциме всю свою семью и сам чудом избежал газовой камеры, предоставил личные свидетельства своей трагедии. Однако в ИПИ отмахнулись от его документов, не сочтя их доказательствами. И он решил добиваться правды в суде.
Мелу было 17 лет, когда его депортировали в Освенцим из Закарпатья весной 1944 года. В концлагере погибли его отец, мать, брат и две сестры. В январе 1945 года Мермельштейн стал одним из 60 тысяч заключенных, участвовавших в печально известном «марше смерти»: узников Освенцима перегоняли в другие лагеря из-за приближения Красной армии. Юноша оказался в концлагере Гросс-Розен, а оттуда его поездом переправили в Бухенвальд. Когда 11 апреля 1945 года этот лагерь освободили американские войска, Мел Мермельштейн – по его словам, он уже едва передвигался от истощения и весил около 30 килограммов – оказался в числе спасенных. Позже он обосновался в Америке.
Впервые вспомнить о клятве, данной в Аушвице (Освенциме), его побудила Шестидневная война 1967 года. К тому моменту Мермельштейн уже успел обзавестись семьей и основать успешный бизнес. «Я увидел, как президент Египта тряс кулаками и говорил, что собирается сбросить евреев в море. И вдруг это вернуло меня назад и напомнило мне Гитлера», – рассказывал он.
«С тех пор Холокост стал вездесущим в нашем доме. Противостояние ему стало миссией отца», – вспоминала Эди Мермельштейн, дочь Мела. По ее словам, в следующие годы отец более 40 раз возвращался в лагеря смерти. В 1975 году он основал Фонд изучения Освенцима – музей и просветительскую организацию, которые постоянно пополнял артефактами, привезенными из своих поездок в Европу. Среди них были найденные в Освенциме канистры с газом «Циклон Б», мотки колючей проволоки, кирпичи, покрытые пеплом, и даже человеческие зубы. Во время одной из поездок он наткнулся в архивах на групповую фотографию и разглядел на ней себя.
«Папа был задирой. Тем людям, которые стремились отвернуться от неудобной правды о Холокосте, он напоминал о ней вновь и вновь», – вспоминала Эди. В 1978 году она сопровождала отца в очередной поездке в Освенцим. По ее словам, там он упаковал кусок бетонного столба в свой чемодан на колесиках. Когда Мела остановили на границе, он показал таможенникам свою татуировку из Освенцима с порядковым номером заключенного. После этого ему разрешили оставить артефакт себе.
Эди вспоминала, что ее отец был в ярости, когда услышал о провокационном призыве ИПИ заплатить 50 тысяч долларов тому, кто докажет, что евреев действительно убивали в газовых камерах. В конце 70-х США переживали настоящий «бум отрицания». ИПИ стала главной организацией, объединившей вокруг себя антисемитов, изоляционистов и сторонников теорий заговора, которые считали, что Холокост придумали сами евреи. С 1980-го эта организация начала выпуск псевдоисторического издания Journal of Historical Review, в котором пропагандировала свои взгляды.
Мермельштейн отправил ИПИ экземпляр своей книги мемуаров, а также нотариально заверенное трехстраничное описание собственного опыта в Освенциме и запрос на получение обещанных 50 тысяч долларов. Однако в ответ сторонники «института» забросали Мермельштейна письмами с насмешками. «Нам приходили конверты с человеческими волосами внутри. Нам писали, что родители отца на самом деле не погибли в Освенциме, а живут в Израиле под другими именами», – рассказывала Эди Мермельштейн. Так начался судебный процесс экс-узника Освенцима против людей, не веривших в Освенцим.
Мермельштейну вызвался бесплатно помогать адвокат Уильям Джон Кокс. По его словам, он «ввязался в это дело, потому что безгранично уважал то, что делал Мел». Проблемой было, что для заявления в суд отсутствовали формальные основания. ИПИ предлагал Мермельштейну всего лишь доказать, что Холокост существовал – его не обвиняли в клевете, на его жизнь не покушались: за исключением издевательских писем не происходило ничего, что попадало бы в зону судебной юрисдикции. И тогда Кокс обратился в суд, ссылаясь на нарушение контракта со стороны ИПИ: те обещали 50 тысяч долларов в обмен на доказательства. Доказательства были предоставлены, но «институт» уклонился от выплаты.
В ходе суда Кокса лично консультировали Симон Визенталь и Гидеон Хаузнер, который был обвинителем нациста Адольфа Эйхмана на процессе в Израиле. Очень быстро дело Мермельштейна, по словам его дочери, превратилось в общественное движение, целью которого стало вернуть историческую правду. Адвокат Кокс рассказывал, что к ним со всего мира приходили свидетельства жертв и родственников жертв Холокоста: «Папка с доказательствами росла и росла. Очень быстро она стала больше метра в высоту». Но даже после этого его продолжали терзать кошмары: «Мне снилось, что судья отклоняет наши ходатайства. Что я иду по городу, а за мной идут все эти люди и кричат: “Шесть миллионов жертв, а что сделал ты? Проиграл дело!”».
9 октября 1981 года судья объявил свое решение. Он признал массовые убийства евреев в газовых камерах Освенцима, о которых свидетельствовал Мел Мермельштейн, «бесспорным фактом, который не может быть поставлен под сомнение». Это стало первым подобным прецедентом в американской судебной практике. «Да, судья, так и сказал: “Холокост не подлежит обсуждению”. Отныне и навсегда это судебное решение останется в силе», – вспоминал Мермельштейн много лет спустя. Он говорил, что слова судьи до сих пор звучат в его голове так, «как если бы были сказаны только что».
Победа над отрицателями не привела к закрытию ИПИ. Эта организация существует и сегодня, пропагандируя свои взгляды через интернет. Сами отрицатели мимикрировали, и теперь они все чаще не отрицают Холокост как таковой, но говорят об «искажениях фактов». Например, заявляют о преувеличениях при подсчетах еврейских жертв концлагерей. Или – о преувеличениях роли газовых камер в смерти узников: утверждают, что главной причиной были болезни и истощения, отмечает исследование американского Мемориального музея Холокоста.
«Мел Мермельштейн был первым, кто дал им открытый отпор», – сказала Дебора Липштадт, автор книги «Отрицание Холокоста: рост нападок на правду и память» и участница другого громкого процесса против отрицателей. В 2000 году Липштадт выиграла дело против «альтернативного» историка Дэвида Ирвинга, который утверждал, что Гитлер ничего не знал об истреблении евреев. «Мел показал всем нам, что нельзя терпеть неправду», – добавила Липштадт.
Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:
11 февраля 2022 г.
Время зажигания свечей – 16:57
12 февраля 2022 г.
Исход Шаббата – 18:13
Еврейская община (литваков) Литвы приглашает на Каббалат Шаббат (встречу Шаббата) по канонам реформистского иудаизма 11 февраля, в пятницу, в 18.30, в ZOOM
Регистрация: viljamas@lzb.lt
Союз бывших узников гетто и концлагерей скорбит в связи со смертью
Евгении Колман (1934 – 2022) – бывшей узницы Каунасского гетто.
Выражаем самые искренние и глубокие соболезнования дочери Диане, сыну Эдуарду, родным и близким Евгении.
Пинхос ФРИДБЕРГ, специально для «Обзора»
7 февраля на телеграмм-канале «Vestiukr» прошло сообщение (в нем имеется видео):
«Антисемитизм в Украине вышел на новый уровень. Прихожане греко-католической Церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Старичи Львовской области прямо в храме (!) насмехаются над евреями:
«Вон пейсатые с дороги. Иметь с вами дело – себя не уважать», – играет роль мальчик с посохом в шароварах. Вся «сценка» происходит на фоне икон, дети-прихожане смеются и получают удовольствие.
Через пару лет эти дети станут взрослыми, смогут голосовать, занимать государственные должности. Позже они сами станут родителями (выделено мною).
В Украине, к большому сожалению, снова в тренде расовая и национальная ненависть. Ничего святого – сюда отлично подходит это выражение. Видео опубликовал у себя в Facebook Эдуард Долинский».
P.S. Не стал бы знакомить читателей «Обзора» с этой очередной антисемитской выходкой в Украине, если бы не заголовок информации, под которой ее преподнес известный портал lenta.ru:
P.P.S. Дети поставили… А кто режиссер?
Председатель Сейма Литвы Виктория Чмилите-Нильсен с официальным визитом находится в Израиле.
Визит, посвященный 30-летию дипломатических отношений Литвы и Израиля, начался с посещения Мемориального комплекса истории Холокоста Яд Вашем в Иерусалиме. Председатель правления «Яд Вашем» Дани Дан поблагодарил спикера парламента за ее усилия по сохранению памяти о Холокосте в Литве.
На своей странице в facebook В. Чмилите-Нильсен написала: «Очень сложно произносить речь в таком месте, потому что нет слов, чтобы передать то, что вы видите и чувствуете. Чувство утраты настолько сильно, что не покидает вас очень долго».
Накануне глава Сейма также открыла почетное консульство Литвы в Нетании, посетила Музей еврейского народа в Тель-Авиве, встретилась с литваками и местной литовской общиной.
Сегодня состоялась встреча В. Чмилите-Нильсен с главой Кнессета Мики Леви. “Мы очень высоко ценим Литву и видим в ней близкого друга Израиля”, – сказал спикер Кнессета. Он также поблагодарил нашу страну за поддержку Израиля на международных форумах.
Глава МИД председательствующей в ОБСЕ Польши Збигнев Рау выступил за то, чтобы сурово наказывать за любое поведение, мотивированное антисемитизмом. Об этом он заявил в понедельник, открывая в польской столице конференцию, посвященную борьбе с антисемитизмом.
По словам министра, нужно убедиться, что любое мотивированное антисемитизмом поведение или любая расовая дискриминация будут сурово наказаны. “Это один из важнейших способов, чтобы показать, что мы чтим и отдаем честь жертвам Холокоста каждый день, а не раз в год”, – сказал он.
Рау выступил за международные усилия в деле борьбы с антисемитизмом, а также за развитие образовательных проектов на локальном уровне.
Проходящая в Варшаве конференция по борьбе с антисемитизмом – первое мероприятие, организованное польским председательством в ОБСЕ.
Сегодня 75-летний юбилей отмечает член Еврейской общины Литвы Александр Рутенберг.
Уважаемый Александр, Ваш вклад в заботу о еврейском наследии значителен, как руководитель Фонда еврейского культурного наследия, Вы проделали огромную работу, в свое время Вы сделали возможным для Европы увидеть еврейское наследие Литвы, Вы организовали выставки афиш театра Вильнюсского гетто в Падуе и Страсбурге. От всего сердца выражаем благодарность за все Ваши добрые дела и за Вашу толерантность.
Крепкого, крепкого здоровья, радости и хорошего настроения! Мазл Тов и до 120-ти!
Яков Скворцов, stmegi.com
Они были молоды, смышлены и, благодаря «арийской внешности», могли незаметно пробираться в гетто и даже конторы гестапо, выполняя самые опасные задания антинацистского еврейского сопротивления, пишет Ynet.
Тема Шнейдерман, Белла Хазан и Лонка Кожибродская Фото: Яд Вашем
Белла Хазан-Яари, Тема Шнейдерман и Лонка Кожибродская были членами сионистского молодежного движения «Хехалуц», занимались спасением людей, контрабандой документов, оружия, боеприпасов и денег в оккупированной нацистами Польше.
Несмотря на то, что они были голодны, слабы и не раз попадали в лапы гестапо, эта троица отважно рисковала своими жизнями, чтобы спасти других. Но их история, как и истории сотен других женщин, участвовавших в еврейском сопротивлении, долгое время оставалась неизвестной.
Йоэль Яари, сын Беллы Хазан-Яари, надеется изменить эту ситуацию с помощью готовящейся к изданию книги, в которой будут впервые рассказаны удивительные истории Хазан и ее подруг.
История началась в 2017 году, когда Яари, профессор кафедры нейродегенеративных заболеваний Еврейского университета в Иерусалиме, посетил в Польше музей Освенцима.
Во время осмотра одной из постоянных экспозиций музея он с удивлением обнаружил фотографию своей матери на стенде, посвященном заключенным-полякам, погибшим в лагере. Более того, под ее фотографией стояло чужое имя.
«Мне нужно было разобраться в этом, выяснить, как это произошло, и тогда я начал расследование, — сказал Яари. — Я начал открывать для себя новые вещи о моей матери, а также обо всем остальном, что происходило вокруг нее».
«Всю свою жизнь я не очень интересовался этим периодом, — вспоминает он. — Моя мать, к сожалению, мало рассказывала, а мы ее не расспрашивали, как многие люди второго поколения, которые не хотят задавать вопросы».
Белла Хазан родилась в 1922 году в городке Рожище в Польше (ныне Волынская область Украины) и бежала в Вильно, когда началась Вторая мировая война. После того как нацистская Германия оккупировала Вильно в 1941 году и начала убивать еврейское население города, Хазан, не похожая на еврейку внешне, перешла на нелегальное положение и начала жить под фальшивыми «арийскими» документами.
До конца войны она была известна как Бронислава Лимановская. Ее подруги, Тема Шнейдерман и Лонка Коржибродская, также приняли польские имена, став Вандой Маевской и Кристиной Косовской.
Вместе с другими членами подполья эти три женщины играли важную роль в качестве связных, переправляя важную информацию, оружие и многое другое между центрами еврейского сопротивления в Вильно, Лиде, Гродно и Белостоке. Когда стало известно о массовых убийствах нацистами евреев в Виленском гетто, они помогли спасти около 50 евреев.
«Эти три женщины участвовали в организации массового побега из Виленского гетто в Белостокское, — отметил Яари. — Моя мать отвечала за перевозку детей из Вильно в Белосток».
В целях конспирации 18-летняя Хазан приобрела распятие, христианский молитвенник и регулярно посещала костел. Ей было поручено найти в Гродно конспиративную квартиру для связных, которые ехали из Вильно в Варшаву. «Связные, в основном женщины, путешествовали, передавали информацию, перевозили людей, оружие и боеприпасы, а также документы», — объяснил Яари.
В 1941 году, благодаря знанию нескольких языков, Хазан начала работать переводчицей в гестапо в Гродно — очень опасная должность, которая, тем не менее, давала ей возможность похищать официальные бумаги и документы, которые она затем передавала своим товарищам. Сопротивление использовало эти ценные артефакты для создания поддельных документов.
Один из сотрудников гестапо, где работала девушка, влюбился в нее и пригласил на рождественскую вечеринку в штаб-квартиру гестапо. Тема Шнейдерман и Лонка Кожибродская пошли с ней.
Именно на этой вечеринке гестаповцы сфотографировали эту троицу. Фотография теперь находится в экспозиции «Яд Вашема», в разделе, посвященном связным Сопротивления.
«Из этих трех женщин выжила только моя мать; две другие погибли во время Холокоста», — сказал Яари.
В июне 1942 года Хазан отправили в Варшаву, чтобы разыскать ее подругу Лонку, которая пропала, выполняя задание Сопротивления. Во время этой поездки ее также попросили переправить оружие и информацию. Однако на пограничном переходе Малкиния по пути в Варшаву ее обнаружили и арестовали гестаповцы, которые заподозрили ее в принадлежности к польскому подполью.
Хазан пытали, допрашивали и отправили в печально известную варшавскую тюрьму «Павяк», где она наконец-то нашла свою давнюю подругу Лоньку.
Вскоре обе молодые женщины были отправлены в Освенцим. Мать Яари, имевшая некоторый опыт работы в медицинских учреждениях, стала медсестрой в больнице женского лагеря. Оттуда она контрабандой доставляла лекарства для лечения заключенных.
«Больница в Биркенау, как и в главном лагере Освенцим, также была центром групп Сопротивления, — рассказывает Яари. — Я не хочу обобщать, но моя мать говорит, что в ее бараке медсестры-польки не лечили еврейских женщин».
И Хазан, и Кожибродская заболели тифом и их положили на одну койку. Если Хазан удалось выздороветь, то ее подруге не повезло. Она умерла 13 апреля 1943 года.
«Лонька умерла на руках у моей мамы, — говорит Яари. — Ее последние слова, которые она сказала моей маме: “Ты выживешь и расскажешь нашу историю”».
Другие заключенные женского лагеря, не знавшие о еврействе Лоньки, читали по ней христианские молитвы и положили на грудь икону.
Вновь рискуя жизнью, Хазан пошла к главному врачу СС и умоляла его дать ей возможность самой отнести тело подруги в морг, чтобы от него не избавились обычным бесцеремонным способом. После того как врач СС неохотно согласился на ее просьбу, Хазан отнесла труп Лоньки на носилках в морг и подождала, пока останется одна.
«Моя мать не могла смириться с тем, что ее лучшая подруга умирает как христианка, хотя на самом деле она еврейка, — говорит Яари. — Она убрала икону и произнесла по ней Кадиш».
На этом героические подвиги Беллы Хазан во время войны не закончились.
Весной 1945 года она и еще 1000 женщин были отправлены из лагеря Биркенау в женский лагерь принудительных работ Тауха под Лейпцигом, который был частью Бухенвальда. При приближении союзных войск эсэсовцы эвакуировали лагерь и отправили всех трудоспособных заключенных в марш смерти.
Хазан была оставлен вместе с доктором Александром Германом, врачом-евреем из Праги, для ухода за 140 больными заключенными в лазарете.
Но нацисты еще не покончили с Таухой. Мобильный отряд убийц направился прямо к оставшимся заключенным, чтобы гарантировать, что никто из них не доживет до прихода союзников.
Хазан, Герман и их помощники сумели спасти 140 больных заключенных и способствовали их побегу на территорию, контролируемую американцами.
Через несколько месяцев после освобождения Хазан написала о своем опыте и представила одно из самых ранних свидетельств еврейского сопротивления нацистам, но оно было опубликовано только спустя десятилетия в 1991 году на иврите в виде книги под названием «Они называли меня Брониславой».
Хазан умерла в 2004 году в Иерусалиме, так и не получив признания за свою отвагу. Только в 2019 году ей была посмертно присуждена награда «Еврей-спаситель».
Многие другие молодые женщины также входили в состав еврейских групп Сопротивления во время Второй мировой войны.
Далия Офер, профессор-эмерит кафедры изучения Холокоста и Восточной Европы Еврейского университета в Иерусалиме, является одним из ведущих ученых, специализирующихся на женщинах в Холокосте, она опубликовала несколько важных книг на эту тему. «Они начинали как связные, сообщавшие информацию. Было нелегко получить информацию о происходящем из одного гетто в другое. Эти женщины, поскольку они были молоды и некоторые из них были красивы, могли легче выйти из гетто, выдавая себя за полек или украинок».
По словам Офер, во время Второй мировой войны женщинам во многих отношениях было проще перемещаться по оккупированной территории, потому что их не так легко можно было идентифицировать как евреек.
Со своей стороны, Яари надеется, что его книга будет опубликована к декабрю этого года, к 100-летнему юбилею его матери. Первоначально она будет издана на иврите, но он планирует как можно скорее перевести ее на английский язык.
«В ней описан портрет моей матери, а также многих других женщин, — сказал он. — Есть много женщин, чья роль в лагерях абсолютно не известна в стандартной историографии Освенцима. Я прочитал почти 1 000 свидетельств за эти годы, чтобы выявить совершенно неизвестную историю».
Правительство Литвы еще раз подтвердило свою приверженность принципам Комитета по сохранению еврейских кладбищ в Европе в отношении здания бывшего Дворца спорта, которое находится на территории Шнипишкского еврейского кладбища в Вильнюсе.
На состоявшейся 25 ноября 2021 года встрече, в которой приняли участие первый вице-канцлер Роландас Крищюнас, председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Фаина Куклянски, представители Комитета по сохранению еврейских кладбищ в Европе – раввины Й. Шлезингер и Г. Глюк, было обсуждено будущее функциональное назначение здания бывшего Дворца спорта.
Раввин Глюк отметил, что независимо от существующих планов, правительство Литвы должно соблюдать соглашения с Комитетом по сохранению еврейских кладбищ в Европе, подписанные в 2009 и 2015 годах, а также учитывать и продолжать работу с Комитетом для обеспечения защиты этого и других кладбищ в соответствии с Галахическими рекомендациями, поэтому перемещение грунта запрещено на всей территории кладбища.
Отвечая на вопрос Крищюнаса, Раввин Шлезингер заверил, что Комитет активно заниматься всеми вопросами, связанными с сохранением Шнипишкского кладбища и других еврейских кладбищ, а также братских могил по всей Литве, и продолжит свою работу, чтобы помочь литовскому правительству найти окончательное решение относительно будущего Дворца спорта, приемлемое для всех сторон.
Первая вице-канцлер согласилась, что для защиты территории Шнипишкского кладбища крайне важно найти решение для Дворца спорта: кладбище должно быть надлежащим образом огорожено и обозначено, как объект еврейского наследия.
Было решено продолжить диалог с правительством и обмен идеями и предложениями.
Раввин Г. Глюк заявил, что литовские власти искренне привержено еврейскому наследию в Литве, которое должно быть сохранено наиболее подходящим и уважительным образом.
В 2009 году правительство Литвы приняло решение о строительстве многоквартирных домов на всей территории Вильнюсского Шнипишкского кладбища. Несмотря на решительные протесты ортодоксальных евреев по всему миру, был построен один дом и началось строительство второго.
Тогда литовские власти обратились к Комитету по сохранению еврейских кладбищ в Европе, как к самой известной организации, занимающейся защитой и сохранением еврейских кладбищ в Европе. После двух недель интенсивных обсуждений и дискуссий с правительством удалось добиться прекращения всех строительных работ на этом участке.
После дальнейших встреч с правительством Литвы мы пришли к обоюдному согласию подписать постановление о том, что вся территория Шнипишкского кладбища, включая прилегающую территорию, где есть или могут быть могилы, будет передана еврейской общине Вильнюса. Могилы должны охраняться в соответствии с еврейским законом (Галаха).
На встрече также обсуждалось будущее здания Дворца спорта, который был построен еще в советские годы. После тщательного и внимательного расследования мы окончательно установили, что под зданием или рядом с ним нет никаких могил. Поэтому мы пришли к выводу, что правительство Литвы может использовать здание в соответствии со своими требованиями, при условии, что святость этого места будет соблюдена.
Все вышеперечисленные пункты были одобрены комитетом из семи ведущих раввинов и подтверждены печатью ныне покойного видного знатока Галахи, раввина Шмуэля Вознера.
До сих пор правительство Литвы проявляло внимание и уважение ко всем вопросам, касающимся Шнипишкского и других еврейских кладбищ по всей Литве.
По неизвестным нам причинам правительство Литвы еще не начало реконструкцию здания Дворца спорта и все еще решает, что с ним делать. Пока продолжается такая ситуация, кладбище охраняется, но не полностью. Тем не менее, мы находимся в постоянном диалоге с представителями правительства Литвы, чтобы найти решение для деликатного использования прилегающей территории, чтобы было достаточно места для святости и окружающей среды.
Мы подчеркиваем, что любое вмешательство посторонних сторон может только отсрочить и нарушить защиту этого священного места.
Пока этот процесс контролирует Комитет по сохранению еврейских кладбищ в Европе, возглавляемый выдающимися и широкого уважаемыми раввинами, каждый может быть уверен в том, что все соответствует еврейским законам (Галахе) и традициям.
На 93-ем году жизни скончался член Еврейской общины (литваков) Литвы, подопечный Социального департамента ЕОЛ Михаил Соловейчик (1930 – 2022). Еврейская община Литвы выражает самые глубокие и искренние соболезнования сыновьям Максу и Игорю, внукам и близким Михаила.
Еврейская община (литваков) Литвы и Художественная школа Р. Савицкаса
приглашает на занятия по художественному искусству.
В программе:
Основы живописи, рисунка и история художественного искусства
Цвета и композиция
Натюрморт, пейзаж и фигуративизм.
Преподаватель – Раймондас Савицкас
Занятия проходят по воскресеньям. Первое – 6 февраля
Вильнюс, ул. Пилимо, 4, III-ий этаж
Информация и регистрация: +37069963522
Время Шаббата в Вильнюсе и Вильнюсском уезде:
04 февраля 2022 г.
Время зажигания свечей – 16:43
05 февраля 2022 г.
Исход Шаббата – 18:00
Мария Якубович, stmegi.com
Уже в начале июля 1941 года немцы и их местные пособники убили на территории Литвы около 35 тысяч евреев. Но их не отправляли в лагеря смерти: массовое убийство произошло в Понарах, в лесу, ранее любимом месте пикников, всего в нескольких километрах от столицы.
В Вильно, «Литовском Иерусалиме», как его называли, накануне Второй мировой жило около 60 тысяч евреев — четверть всего населения. Множество учебных заведений на идише и иврите, библиотеки, еврейские оркестры и хор, драматическая студия, типографии, газеты и периодические издания. «Иерусалим галута, утешение восточного народа на севере», — назвал его поэт Залман Шнеур.
После начала Второй мировой войны, в сентябре 1939 года, польский Вильно пережил ряд потрясений. Стал литовским, затем советским. 22 июня 1941 года Германия вторглась в СССР, а через два дня после этого в Вильно вошли немцы.
РККА оставила в Понарах большие ямы для хранения топливных баков. «Немцы обнаружили это место, — писал великий идишский поэт Авром Суцкевер в своем прозаическом рассказе «Фун Вильнер гетто», – как будто специально созданное для их убийственных планов». Когда «Понары» стали синонимом кошмара, на отпечатанной немцами карте Вильнюса название было заменено зеленым пятном.
В декабре 1941 года расстрелы прекратились. Немцам была нужна дешевая рабочая сила. Так период до лета 1943 года стал временем относительного затишья, с расстрелами только обвиняемых в «преступлениях», а также стариков и больных. Через полгода после начала оккупации в живых осталась лишь треть евреев Вильно, теснившихся на семи узких улицах гетто. Не было никого, кто бы не потерял в Понарах близких.
Несмотря на их немыслимое положение, велась обширная просветительская деятельность под покровительством главы юденрата Якоба Генса. «Культурная жизнь в Виленском гетто началась в тот же день, когда мы туда вошли», — писал Суцкевер.
Работали детские сады, хедер и ешива, гимназия, музыкальная школа, театр, симфонический оркестр, хор, детские кружки, молодежный клуб, дом культуры с библиотекой и музей. Проводились концерты, литературные вечера, лекции, выставки и спортивные соревнования.
В декабре 1942 года на музыкальном конкурсе победил маленький композитор Александр Волковыский с песней, ставшей впоследствии «Понар виглид», на польские стихи отца, доктора Ноя (Леона) Волковыского. На идиш ее перевел и добавил две строфы Шмерке Качергинский. Но именно Волковыский-старший избрал для песни форму колыбельной — понятное решение человека, хотевшего помочь маленькому сыну справиться с невозможной реальностью гетто.
На фото: Алек Волковыский при освобождении из лагеря (справа). Tabletmag
Все, что известно о польском стихе — то, что его первые слова были: «Тише, тише, плачут сердца» (Cicho, cicho, serca płaczą). Кстати, известен перевод на иврит, сделанный известным израильским поэтом Авраамом Шлёнским, опубликованный в подмандатной Палестине в сентябре 1945 года, даже до того, как версию на идиш напечатали в декабре 1945 года в нью-йоркской «Фрайхайт».
На фото: Шмерке Качергинский (слева) с Авромом Суцкевером в гетто. 1943. Tabletmag
Шмерке (Шмарьяhу) Качергинский родился в 1908 году в Вильно, рос и воспитывался в еврейском сиротском приюте, стал учеником печатника-литографа и коммунистом. В начале 1942 года был отправлен в гетто. Спасал там от уничтожения еврейские книги и рукописи, вел антифашистскую деятельность, организовывал театрализованные представления и литературные вечера. Его первая жена в гетто и погибла. Он посвятил ей разрывающую душу песню «Фрилинг» («Весна»).
На фото: Песня, написанная от руки Шмерке Качергинским. Tabletmag
Сбежав из гетто незадолго до его ликвидации и сражаясь в партизанах, Качергинский приступил к систематическому сбору и публикации тех песен. Антология «Песни гетто и концентрационных лагерей» («Лидер фун ди гетос ун лагерн») на 435 страницах, составленная из 233 песен и стихов, была опубликована в Нью-Йорке в 1948 году и до сих пор остается отправной точкой для любого исследования в области музыки периода Холокоста. Он писал: «В обычное время песням предстоит пройти долгий путь, прежде чем они станут популярными. Но в гетто… личное произведение на глазах превращается в фольклор. Любая вновь созданная песня, выражающая чувства и переживания масс, сразу же становилась популярной, как если бы она была их собственной».
Впервые песня «Понар виглид» была исполнена перед большой аудиторией в театре гетто в 1943 году. 16-летняя певица Миреле погибла в концентрационном лагере Штуттгоф в 1945 году.
На фото: Афиша из гетто. 1943. Tabletmag
В документальном фильме Рахели Шварц «Понары» 2001 года выжившая очевидица Нехамка Рахав вспоминала: «Миреле, крошечная белокурая и кудрявая девушка, выходит на сцену. А когда начинает петь — ее голос звучит, как колокольчики, — все начинают плакать. Не истерически, не рыдая, плач был ужасен, но тих, из глубины. Возможно, это был первый раз, когда люди позволили себе выразить то, что они чувствовали в течение полутора лет. Я не плакала, когда моего отца забрали и убили в Понарах. Но в тот день я тоже плакала, и мои слезы продолжали течь, а Миреле стояла и пела».
Тихо, тихо, давай помолчим,
Могилы здесь растут.
Их посадили враги,
Смотри, как они расцветают.
Все дороги теперь ведут к Понарам,
Обратных дорог нет…
После ликвидации гетто в сентябре 1943 года Алека отправили в трудовой лагерь в Эстонию, его отец начал служить там лагерным врачом. Перед приходом Красной Армии немцы провели «селекцию», отца расстреляли, а Алека отправили в другой лагерь, из которого он был освобожден французской армией в апреле 1945 года. Он воссоединился со своими выжившими родственниками, переехал в Палестину, взяв имя «Александр Тамир», отучился в Иерусалимской музыкальной академии и впоследствии стал там профессором и концертирующим успешным пианистом.
На фото: Алек после освобождения. 1945. Tabletmag
На фото: Тамир со своим музыкальным партнером Брахой Иден.Tabletmag
К тому времени, когда Вильно был окончательно освобожден, подавляющее большинство евреев — не только в столице, но и во всей стране — было уничтожено; из более чем 200 тысяч выжило только 5%, и еще 12 тысяч, бежавших на восток СССР. Только в Понарах было убито около 70 тысяч человек.
Вспомним их.