Когда нацистская Германия напала на СССР,  у детей в Литве были летние каникулы. Немало ребят находилось тогда в пионерских лагерях в Паланге, Качергине и  Друскининкай.

Летом 1941 г. Стасис Свидерскис (1920 г.р. – 2011) был назначен комендантом пионерского лагеря Друскининкай. В лагере находилось около 150-ти детей, 70 из которых – евреи.

На фото: С. Свидерскис, признанный Яд-Вашем Праведником Народов мира в 1997 г. В том же году тогдашний президент Литвы А. Бразаускас наградил его Крестом спасения погибающих.  Старший брат Стасиса – Алфонсас Свидерскис спасал евреев из Каунасского гетто. Яд Вашем присвоил ему титул Праведника Народов мира в 1980 году.

22 июня 1941 г. С. Свидерскис, не раздумывая, собрал всех детей для эвакуации вглубь СССР. Ему удалось посадить детей в поезд, который направлялся через Вильнюс на восток. Несмотря на множество опасностей, С. Свидерскису удалось вывезти всех детей с оккупированной нацистами территории. Таким образом, он спас жизни еврейским детям. 6 октября 1997 г. Яд Вашем признал С. Свидерскиса Праведником Народов мира. Израильский Национальный мемориал Катастрофы и Героизма также опубликовал список спасенных детей.

Дети в лагерь в Друскининкай начали собираться в начале июня 1941 г. В субботу, 21 июня, ребята готовились к церемонии открытия лагеря. Хозяйки хлопотали над праздничным ужином. Анеле Зутките в 16-нем возрасте была пионервожатой, ей доверили отряд семилеток. Предлагаем вашему вниманию воспоминания Анеле Зутките-Шалашявичене, которые сохранили ее сыновья. Вместе с Анеле в лагере пионервожатой была и Мария Элзбецинскайте-Струмскене.

Еврейская община Литвы просит помочь всех, кто знает, где живут дети и внуки Марии Элзбецкайте-Струмскене (известно, что она из Мариямполе): communications@lzb.lt

Рано утром 22 июня 1941 г. Анеле разбудил гул самолетов. Она вскочила с кровати, оделась и быстро побежала к коменданту пионерлагеря Стасису Свидерскису. Она сообщила ему о начале войны. А он решил эвакуировать детей на восток СССР.

Детей разбудили. Они не плакали, только стояли с серьезными лицами. Анеле и другие пионервожатые стали готовить детей к эвакуации. Малыши взяли продуктов, вещей и одежды столько, сколько смогли унести. Подопечные Анели с тяжелыми рюкзаками шли нога в ногу.

«Своих мамочек, наверное, больше не увидим», – сказала одна девочка.

К вечеру прибыл поезд, всех детей посадили в него. Через Вильнюс, подвергавшийся бомбардировкам, поезд отправился в сторону Минска. Прибыв в столицу Белоруссии, пассажиры увидели, что город горит.

За Минском немецкие самолеты заметили эшелон и стали его бомбить. К счастью, машинист был бесстрашным человеком, настоящим виртуозом. Управляемый им поезд творил чудеса: то мчался на большой скорости, то останавливался в лесу, избегая таким образом бомб. В лесу дети выбегали из поезда и прятались под деревьями.

Регинуте, переболевшая полиомиелитом, с трудом ходила. Анеле брала ее на руки и бежала в лес, дети за ней словно цыплята, – писала в своих воспоминаниях А. Зутките-Шалашявичене.

Однажды маленькая Мира прижалась к ней и сказала: «Будь нашей мамой». «Хорошо, хорошо», – ответила она, смахивая слезу. Пересчитав детей, вновь возвращалась с ними в обстрелянные вагоны.

В поезде было жарко, воды не хватало, негде было мыться. Дети стали болеть. Пришлось остановиться и оставить больных в больнице Тулы. Анеле успокаивала детишек, уверяя их, что, как только им станет лучше, они вновь будут все вместе. И, действительно, выздоровевшие дети были привезены в Детский дом, который располагался в селе Дебёсы.

Анеле, как могла, старалась облегчить тяжелую поездку: одного обнимет, другому расскажет интересную историю, третьему споет.

Так за две недели дети добрались до Урала. Остановились в Удмуртии, в городе Сарапуле. Детей здесь уже ждали, встретили, вымоли, напоили молоком. Началась жизнь на новом месте. Несмотря на то, что с продуктами было тяжело, местные жители старались, чтобы на детях это не отражалось.

На фото: пионервожатые Анеле Зутките-Шалашявичене из Биржай (справа) и Мария Элзбецинскайте-Стрмскене из Мариямполе

В октябре детей перевели в Шарканскую школу-интернат, позже – в Дебёсы, где уже жили дети из Палангского пионерлагеря.

В 1944 г. после освобождения Литвы, в августе, ребята вернулись на родину.

На фото: На месте бывшего пионерлагеря в Друскининкай сейчас находится здание Биржа труда.

Список спасенных детей:

Клермантайте Сара, Веселите Барон, Каген Блюма, Эпштейн Давид, Левинайте Соня, Берштейнайте Сара, Меркелите Хана, Стрелицайте Мира, Гарб Шифра, Арановски Моше, Арановски Эля, Березнитцки Миша, Шварц, Янка Гафанович, Рейзале Гафанович, Хенах Боер, Иосиф Боер, Фейга Бински, Гирш Гражутис, Ицхак Вижански, Абрам Кучевски, Реувен Милев, Хаим Арш, Миля Голдштейн, Эля Берман, Хана, Шаркевич, Бунке Бинскис, Элла Бронштейнайте, Лея Митникайте, Сара Митникайте, Песя Познерите, Познерис (имя неизвестно), Малке Голдманайте, Мейлахас Голдманас, Чесна Захария, Захар Курляндчикас, Хаимас, Хая Горунайте, Лея Шерайте, Сара Калманайте, Хеся Хорозельските, Виленцкис (имя неизвестно), Сара Сандлерайте, Соня Левинайте, Пера Щубайте, Соня Годелите, Хана Вайнерите, Блюма Кублицайте, Мейер Кублица, Мира Каламанавичюте, Ицхак Базель, Шая Менде, Хая Карабанов.

Материал подготовили Илона Рукене и Гершонас Тайцас

21 июня Еврейскую общину (литваков) Литвы посетил президент престижного американского Йельского университета Питер Саловей.

П. Саловей является потомком известной литвакской династии раввинов, последователей Виленского Гаона – Соловейчик. Один из его родственников – еврейский общественный и политический деятель, сионист, публицист либерально-иудаистского направления, библеист, историк и педагог, член Учредительного Сейма Литвы, прилагавший усилия на Парижской мирной конференции по поводу  признания Литвы, а позже ставший министром без портфеля по еврейским делам Литовской Республики, Макс Соловейчик.

П. Саловей является автором десятка книг и более сотни статей, посвященных исследованию проблем эмоций и поведению. Совместно с профессором Университета Нью-Гэмпшира Джоном Д. Майером и Дэвидом Карузо (из Йельского университета) разработал теорию «Эмоционального интеллекта».  Эмоциональный интеллект – одно из самых популярных понятий последних десятилетий. Эксперты Всемирного экономического форума внести его в топ 10-ти наиболее важных навыков в 2020 г.

Во время визита ЕОЛ П. Саловей интересовался нынешней жизнью общины, важнейшими инициативами 2020 г. – года Виленского Гаона и истории литваков, а также возможностями сохранения языка идиш и идишистской культуры.

Представители ЕОЛ познакомили гостя с планами общины продолжать организовывать программу летних курсов по изучению языка идиш, которую ранее проводил Вильнюсский Идиш Институт, с наследием Вильнюсской Большой синагоги, а также с проблемными аспектами на пути восстановления исторической справедливости: недостаток политической и гражданской сознательности при увековечении памяти участников и идеологов Холокоста.

16 июня в Биржай, на месте массового расстрела евреев в лесу Пакампонис, был открыт мемориал памяти жертв Холокоста.

В церемонии открытия памятника приняли участие парламентарии, дипломаты, представители самоуправлений, более 50-ти литваков из разных стран мира, а также молодежь и общественность Биржай.

Еврейскую общины Литвы представлял член Совета, председатель Паневежской еврейской общины Геннадий Кофман. Он вручил мэру Биржайского района Витасу Ярецкасу благодарственное письмо.

В открытии мемориала участвовали и гости Паневежской еврейской общины из Изариля – София и Михаил Табакины. Предки Софии – выходцы из Паневежиса, Шяуляй и Биржай. В лесу Пакампонис были расстреляны и ее родственники.

11 июня Каунасский региональный государственный архив отметил Международный день архива. В рамках этого дня была открыта выставка «История Каунасских предместий. Вилиямполе – от усадьбы до города».

Представляя экспозицию, директор архива Гинтарас Дручкус отметил, что эта выставка – первая из нового цикла, посвященного предместьям Каунаса.

С историей Вилиямполе (Слободки) собравшихся познакомили старший специалист архива и куратор выставки Нийоле Амбрашкене, заведующая отделом Виталия Гирчите, библиограф Каунасской публичной библиотеки Миндаугас Балкус, общественный деятель Раймундас Каминскас, председатель Каунасской еврейской общины (КЕО) Герцас Жакас, член КЕО Михаил Душкес и др.

16 июня в Биржай был открыт мемориал жертвам Холокоста.

Церемония началась с чествования Праведников народов Мира из Биржай– тех, кто, рискуя жизнью, спасал евреев от неминуемой смерти: были высажены деревца памяти.

Затем участники памятного мероприятия маршем прошли к месту массового уничтожения евреев в лесу Пакампонис. Здесь был открыт новый мемориал с 500-ми именами жертв Холокоста.

В лесу Пакампонис в 1941 г. были расстреляны 2 тысячи 400 человек, из них 900 – дети.

Автор Мемориала – французский архитектор Жозеф Рабе, его предки – выходцы из Биржай, а часть родственников были расстреляны в этом лесу.

Инициаторы увековечения памяти евреев Биржай – Абель и Гленда Левитт из Израиля – обладатели высшей награды нашей страны – «Звезды литовской дипломатии». Мемориал установлен на частные средства литваков – выходцев из Биржай.

В мероприятии приняли участие руководство Биржайского района, представители Министерства иностранных дел Литвы, посол Израиля в Литве Амир Маймон, представители дипкорпуса, литваки из ЮАР, США, Великобритании, Израиля, Франции и других стран.

Памятная церемония организована Обществом еврейской культуры и истории Биржай, районное самоуправление Биржай, краеведческий музей „Sėla“. Партнеры: посольство Израиля в Литве, МИД Литвы, Международная комиссия по оценке преступлений двух оккупационных режимов в Литве

Дорогие друзья,

Министерство иностранных дел Литвы и Еврейская община (литваков) Литвы

приглашает  вас

20 июня, в четверг, в 15.00

На церемонию открытия мемориальной доски YIVO – научно-исследовательскому институту языка идиш (ул. Вивульскё, 18).

В церемонии примут участие:

Вице-председатель совета директоров YIVO Ирен Плетка

Директор Института YIVO Джонатан Брент

YIVO или Исследовательский институт идиша (ייִוואָ, акроним от ייִדישער וויסנשאַפֿטלעכער אינסטיטוט — йидишер висншафтлэхер институт, Еврейский научный институт) — научно-исследовательский институт языка идиш. Основанный в 1925 году в Вильно, в дальнейшем действовал в Польше, с 1940 года находится в Нью-Йорке, США. Институт обладает значительным собранием лексикографических, орфографических и других письменных материалов языка идиш, что делает его регулирующим институтом этого языка. Несмотря на то что институт сегодня называется Institute for Jewish Research, он по-прежнему известен своей старой аббревиатурой.

История:

В августе 1925 года литературовед Нохем Штиф организовал институт, целью которого являлась пропаганда идиша как одного из элементов еврейского национального движения. Нохем Штиф считал, что идиш должен был противостоять мессианскому ивриту, политике русской и польской ассимиляции. В работе по формированию института также приняли участие историк Илья Чериковер, филолог Макс Вайнрайх.

Институт был основан в Берлине, но его главный офис находился в Вильно. Через некоторое время отделения института возникли в городах Берлине, Варшаве и Нью-Йорке.

В институте действовали несколько отделов:

• Исторический отдел института возглавлял Илья Чериковер. Исторический отдел объединял историков Семёна Дубнова, Якоба Шацкого, Саула Гинсбурга, Абрахама Менеса.
• Психологическо-образовательный отдел возглавлял Лейбуш Лерер; в этом же отделе работали Авром Голомб, Х. Касдан и А. Робак.
• Экономическо-демографическим отделом управлял Яков Лещинский; в этом отделе работали Лейбман Херш, Бен-Адир, Мойше Шалит.
• Отделом языка и литературы управлял Макс Вайнрайх, в подчинении которого находились Й. Коган, Александер Гаркави, Зелик Калманович, Шмуэл Нигер, Ноах Прилуцкий и Залман Рейзен.

Времена Второй мировой войны

Во время Второй мировой войны американский филиал Института взял на себя функции центрального отделения (1940). ИВО была единственной европейской еврейской организацией, сумевшей перевести свою деятельность в США.

После немецкого вторжения в Вильно нацисты основали центр сортировки награбленного еврейского имущества в здании ИВО в марте 1942.

Они заставили сотрудников ИВО выбрать наиболее ценные вещи, которые будут направлены в Германию, и уничтожили остальное – более 100 тыс. томов и огромное количество архивных материалов. Многие материалы узники Вильнюсского гетто спрятали.

Послевоенный период

Некоторым ведущим учёным YIVO удалось выбраться из Европы и попасть в США, где они продолжили работу в институте.

Остатки библиотеки, вывезенные в Германию, были с помощью американской армии найдены и возвращены в нью-йоркский центр YIVO после войны. Туда же поступило около 5 тыс. ценных архивных документов и редких книг, спасенных узниками Виленского гетто.

В Нью-Йорке под руководством М. Вайнрайха была налажена работа по подготовке нового поколения ученых и были вновь созданы библиотека, насчитывающая более 385 тыс. книг и периодических изданий на 12 основных языках, и архив (более 24 млн. единиц хранения).

В библиотеке – уникальная Виленская коллекция из 40 тысяч томов и 25 тысяч раввинистических трудов, старейшие из которых – XVI века. В фондах библиотеки особенно много документов по

• еврейской истории, культуре и религии в Восточной Европе;
• периоду Холокоста;
• опыту иммиграции в Соединенные Штаты;
• антисемитизму и
• продолжающемуся влиянию ашкеназской еврейской культуры сегодня.

В архиве содержатся письма, рукописи, более 200,000 фотографий, более 400 видео и кинофильмов, крупнейшая в мире коллекция восточноевропейских еврейских звукозаписей, 50,000 плакатов – документов о еврейской жизни от 1900-х годов по настоящее время, произведения искусства и артефакты. Это крупнейшая в мире коллекция материалов на идише.

Институт также имеет:

• тысячи рукописей очевидцев, переживших Холокости перемещенных лиц;
• общественные записи и документы из гетто Варшавы, Лодзии Вильнюса;
• более 750 мемориальных книги из еврейских общин в Польше и соседних стран;
• записи ранних иммигрантов об оказании помощи и спасательных организациях;
• автобиографии сотен американских еврейских иммигрантов;
• архивы и библиотека Бунда, отражающие путь этого еврейского рабочего движения с момента его создания в Вильнов 1897 году;
• самую обширная в мире коллекция идишской музыки и театра.

В 1955 г. YIVO переехал в здание на углу 86-й улицы и Пятой авеню и изменил свое английское название на YIVO Institute for Jewish Research (ИВО Институт еврейских исследований).

В 1968 г. был создан Центр высших исследований М. Вайнрайха с межуниверситетскими курсами и семинарами по фольклору и литературе на идише и языку идиш. Там проводятся курсы дополнительного образования, преподают язык идиш, готовят публикации. Центр распределяет гранты на научные исследования. Там можно получить академическую степень.

YIVO издает книги и периодику: «YIVO-блетер» (с 1931 г.), «Идише шпрах» (с 1941 г.), «Иедиес фун YIVO» (с 1929 г.; с 1940 г. также на английском языке) и «YIVO-ежегодник еврейских общественных наук» (YIVO Annual of Jewish Social Studies, с 1946 г.; английский язык).

YIVO сохраняет манускрипты, редкие книги и другие письменные источники на языке идиш. Библиотека насчитывает около 385 тысяч экземпляров книг, изданных с XVI века и до нашего времени. Архив института насчитывает около 24 миллионов документов. Вместе они составляют крупнейшее собрание материалов по истории еврейства Центральной, Восточной Европы и еврейской эмиграции в Западном полушарии.

Каждый год в библиотеке и архивах YIVO работают более 4000 человек.

С 1953 г. под эгидой YIVO началась работа над 12-томным изданием «Гройсер вертербух фун дер идишер шпрах» («Большой словарь языка идиш» тт. 1–4, 1961–80), которая с 1971 г. ведется в Иерусалиме.

Одним из проектов YIVO было создание Энциклопедии евреев Восточной Европы. Существует также её сетевой вариант в интернете.

После распада СССР стало известно, что часть довоенных материалов YIVO сохранилась в Вильнюсе. Их передали в Нью-Йорк на копирование, проведённое в 1995-96 гг. Совместно с Еврейской теологической семинарией YIVO помогла наладить научные исследования по иудаике в Москве, а затем и в разных странах бывшего СССР.

Вместе с Еврейской теологической семинарии Америки и Российского государственного гуманитарного университета в Москве, YIVO создал первую программу иудаики в странах бывшего Советского Союза.

В 1994 году в здании еврейских организаций в Буэнос-Айресе террористы устроили взрыв. Среди прочих, пострадало и местное отделение YIVO, работавшее со времени Второй мировой войны. Сотрудники нью-йоркского отделения выехали на место, чтобы оценить масштабы ущерба и подготовить план помощи.

В 1990-е годы было выпущено много фундаментальных изданий, работа над которыми началась ещё в 1950-е. Среди них Атлас ашкеназского еврейства (1992). В 1990 году выпущен полный каталог библиотеки, а в 1998 – руководство по архиву.

В 1999 году Институт переместился в Центр еврейской истории на 16-й улице.

Институт считает своей задачей сохранение, изучение и преподавание культурной истории еврейской жизни в Восточной Европе, Германии и России. Его образовательные и научно-популярные программы сосредоточены на всех аспектах этой тысячелетней истории и её продолжающемся влиянии в Америке.

По материалам EJWiki.org – Академической Вики-энциклопедии по еврейским и израильским темам

Илона Рукене, Вильнюс

14 июня в Литве отмечают День скорби и надежды.

Именно в этот день в 1941 г. начались массовые ссылки жителей Литвы в сталинские лагеря.  За несколько дней советские репрессивные органы сослали в Сибирь и на Крайний Север около 17 тысяч 500 человек, из них около трех тысяч евреев. Предположительно в лагерях и в ссылке умерли 375 евреев.

Евреи Литвы пострадали не только от советских репрессий, основанных на классовой ненависти, но и от сталинской политики антисемитизма.

Врач столичной Детской больницы Сантаришкес Розалия Чернакова поделилась с нами историей своей семьи.

Родители Розалии были детьми, когда их семьи были сосланы на Алтай: маме 11 лет, ее брату – 8. В Алтайском крае родилась и Розалия.

В архиве Розалия нашла дело своего дедушки – известного и уважаемого врача-гинеколога, председателя одной из сионистских партий Литвы Исаака Хоне (Эльханана) Дубровичюса. До ссылки он жил и работал в Каунасе, медицинское образование получил в Германии.

Семья Исаака Хоне была небогатой: мама – портниха, отец – рабочий. У них было пятеро детей. Все дети получили высшее образование за границей, т.к. в местных университетах существовала 5-ти процентная квота при приеме евреев. Средства на учебу зарабатывали сами. Закончив экстерном школу, Исаак Хоне поступил в университет Гессена, занимался репетиторством.

14 июня 1941 г. И. Э. Дубровичюса отправили в сталинский лагерь в Мордовию. Там он валил лес. Через некоторое время перевезли в лагерь Красноярска. В ссылке Исааку не позволили работать врачом, лишь санитаром. Уехать к семье, находившейся в г. Славгород Алтайского края, ему разрешили только в 1955 г. Розалии было три года, когда она впервые увидела своего дедушку.

В 1958 г. И. Дубровичюса реабилитировали, и он смог работать врачом. Его коллеги каунасцы писали письма во многие инстанции, указывая на то, что в Каунасе не хватает врачей, просили, чтобы ему было разрешено вернуться в Каунас. Однако эти письма-обращения не помогли.

Отец Розалии различными способами пытался найти возможность уехать из Алтайского края, пока его не пригласили работать на один из заводов в Казахстане. Через два года ему удалось перевезти и родителей супруги. В 1970 г. И. Э. Дубровича не стало: лишения и тяжелый труд в сталинских лагерях подорвали его здоровье. Вернуться домой в Литву ему так и не удалось.

Розалия, как и ее дедушка, и дядя, стала врачом. В 17 лет поступила в Томский медицинский университет. Жила в Калининградской области. В 1982 г. переехала в Литву, работала в районной больнице Алитуса, выучила литовский язык.

Родители Розалии смогли вернуться в Вильнюс лишь после обретения Литвой независимости. В столицу перебралась и она. Сначала работала в Центральной поликлинике, а сейчас, уже на протяжении 22-х лет, работает врачом в Детской больнице Сантаришкес.

«Закончив в 1948 г. среднюю школу, моя мама пыталась убежать из ссылки. Она очень хорошо училась, мечтала поступить на медицину, стать врачом. Бежала одна, без документов, лишь с аттестатом зрелости. Оказалась в Каунасе. Нашла свою тётю, бывшую узницу Каунасского гетто. Две недели пожила у нее. Однако, кто-то донес о мамином побеге. Её арестовали, дали два года тюрьмы. Затем перевели в лагерь, а потом вернули в ссылку на Алтай. Через некоторое время она вышла замуж. Мой отец, также ссыльный еврей из Литвы, из Варены. Мама работала экономистом. Ее судьба была исковеркана, она не смогла осуществить свои мечты. Эту боль она ощущала всю свою жизнь», – поделилась своими воспоминаниями Розалия Чернакова.

www.lechaim.ru

timesofisrael.com

Позволить дневнику Анны Франк говорить за себя легче сказать, чем сделать, считают хранители ее литературного наследия. В честь 90-летия со дня рождения Анны Франк в Германии два издательства предлагают окончательные версии дневника жертвы Холокоста.

Одна версия предполагает, что Франк хотела бы, чтобы люди читали ее более «зрелую», но неполную «рукописную» версию дневника, а другая сохраняет почти каждое предложение, оставленное ею для потомков в дневнике, рукописи и рассказах. Первым вышел «Liebe Kitty» («Милая Китти»), более краткий вариант из двух, опубликованных в прошлом месяце в Европе. Изданная при поддержке Амстердамского дома-музея Анны Франк «Liebe Kitty» представляет собой пересмотренную версию оригинального дневника Анны или т. н. рукопись.

25 июня издательство «Блумсберри» в партнерстве с Фондом Анны франк в Базеле выпустит в продажу гораздо более объемную и исчерпывающую книгу «Анна Франк: Собрание сочинений». «Анна Франк: Собрание сочинений» будет включать в себя десятки фотографий, оригиналы документов и, что наиболее важно, обе версии дневника, написанного Анной. В течение десятилетий существовала путаница вокруг различных версий дневника, включая то, как они были объединены для создания «полных» и других подобных изданий. Первая версия, известная как «Версия A», включала в себя оригинальный дневник Анны в блокноте с обложкой в красную клетку, а также четыре последующих тетради. «Версия B» была так называемой «рукописью», начатой ​​Анной в конце периода нахождения в «Убежище». Рукопись занимала 324 бумажных листа и так и не была закончена, поскольку в ней были описаны события только до апреля 1944 года.

Что касается событий между апрелем и раскрытием «Убежища» нацистами в августе 1944 года, то для описания событий этого времени у нас есть только дневник Анны. После войны Отто Франк смешал части «Версии A» и «Версии B», чтобы сформировать «Версию C», опубликованную в 1947 году как «Дневник молодой девушки». Чтобы сделать историю еще более сложной, надо упомянуть, что читатели дневника, рожденные после 1980-х годов, обычно знакомы с «Версией D», напечатанной в 1995 году и названой «полным изданием».

«Версия D» отредактированная переводчицей с немецкого Мирьям Пёльцер, включала на 30% больше материал, чем «Версия C» Отто Франка, в основном за счет включения большего количества материалов Анны из рукописной «Версия B». С учетом наличия на рынке такого количества версий дневника Анны Франк, в течение двух лет будет опубликовано «академическое издание», заявил в интервью The Times of Israel глава Фонда Анны Франк Ив Кугельманн.

Некоторые ученые, работающие над изданием с 2012 года, изучили проблемы, связанные с версиями дневника, опубликованными начиная с 1947 года, когда имя Анны Франк еще не стало всемирно известным.

«Почти также, как было у нее»

Издатели книги «Анна Франк: Собрание сочинений» называют ее «полным, авторитетным изданием сочинений Анны Франк», включая открытки, знаменитый список цитат и записи в ежегодниках. «Цель Фонда — сделать дневники доступными для широкой аудитории», – сказал Кугельманн в интервью The Times of Israel. «Как вы знаете, мы благотворительная организация. Отто Франк решил использовать весь доход от издания дневника на образование, благотворительность и исследования», – сказал Кугельманн. Как рассказал Кугельманн The Times of Israel, сопоставление в новой книге коротких рассказов Франк с ее дневником обеспечивает захватывающий контекст для читателей.

Франк в тайне от остальных написала по меньшей мере три десятка коротких эссе, известных как «Рассказы из секретного убежища». Некоторые из ранних были посвящены разочарованию от жизни в пыльном убежище, включая «Битву за картофель». В этом рассказе Франк описала усилия некоторых обитателей убежища с целью увеличить ежедневную рутинную нагрузку на нее и ее сестру Марго: «Все сводилось к одному и тому же: мы с Марго должны были работать горничными в «Вилле «Убежище»», – написала Анна. «В данном случае мы могли бы использовать не очень вежливое выражение «засуньте свое предложение себе в…», но, полагаю, этого никогда не произойдет».

Поздние рассказы Франк, написанные в 1944 году, приобретают более серьезный характер. К тому времени она слышала об отравлении евреев газом в оккупированной нацистами Польше из сообщений «Радио Оранье» и других источников. Она знала, что большинство ее друзей схватили и жила в постоянном страхе перед налетом нацистов на «убежище». В рассказе под названием «Жизнь Кэди» Франк писала об этой ужасной ситуации с точки зрения вымышленной девушки по имени Кэди. Будучи христианкой, Кэди была свидетельницей унижения своей подруги Мэри, которая должна была скрываться от нацистов, потому что она была еврейкой. В то время как некоторые из более ранних «рассказов» Франк были довольно эксцентричными, этот был связан с ее опасным положением. «Кэди больше не знала, что сказать или подумать. Не было слов, чтобы описать страдания, которые она могла так ясно увидеть перед собой. Она снова и снова слышала, как хлопали двери, она могла слышать плач детей, она могла видеть отряд грубых вооруженных людей, таких, как тот, кто бросил ее в грязь, и среди них, беспомощная и одинокая, была Мэри, Мэри, которая была такой же, как и она».

Немногие люди, живущие сегодня, знали лично Анну Франк, но одна из них — Лорин Нуссбаум — считает, что Анна хотела бы, чтобы ее дневник читали в формате рукописной «Версии B». Этот документ в виде отдельного текста напечатан в «Liebe Kitty», которая была опубликована 11 мая. 91-летняя Нуссбаум, урожденная Ханнелоре Кляйн, жила недалеко от семьи Франков в Речном квартале Амстердама. Хотя однажды она репетировала пьесу с Анной, Нуссбаум была ближе к сестре Анны Марго, чей сдержанный характер больше нравился Нуссбаум. Во время Холокоста Нуссбаум была спасена от депортации, потому что немецкий чиновник по имени Ганс Георг Кальмейер разрешил некоторым евреям «опровергать» их обозначение как «чистокровных евреев» в регистрационных записях. Нуссбаум писала о своем опыте и часто брала интервью, в том числе для книги писательницы Кэрол Энн Ли «Тайная жизнь Отто Франка».

Хотя у Нуссбаум была давняя и тесная дружба с покойным Отто Франком, она критиковала его за чрезмерное редактирование произведений его дочери для публикации. По словам Нуссбаум, в дополнение к удалению некоторых тем, которые считались слишком деликатными для того времени, Отто объединял оригинальный дневник Анны и ее рукопись не всегда литературными способами. «Если придерживаться версии, которую Анна планировала опубликовать, – не появившуюся сборную солянку, а ее собственный выбор, который она намеренно адресовала широкой публике, – дневник можно квалифицировать, как выдающееся литературное произведение», – сказала Нуссбаум «The Independent» в 1995 году. «Он демонстрирует удивительную проницательность наблюдения, чувство юмора и необыкновенный стиль».

Через двадцать четыре года после того, как она дала это интервью, Нуссбаум выступила в качестве издателя, чтобы воплотить свое видение того, как нужно выпустить рукопись Анны в качестве отдельного текста. «Отто Франк не был литературоведом, он фактически скрывал литературные дарования своей дочери», – сказал The Telegraph в мае этого года глава издательства Secession Vertag Йоахим фон Цепелин. «С точки зрения литературы эта рукописная версия является бриллиантом, она лучшая из всех. Это то, что должно быть опубликовано, потому что это то, что она хотела опубликовать».

Из-за законов об авторском праве «Liebe Kitty» была опубликована только в Германии, Австрии и Швейцарии. Чтобы продемонстрировать, что именно рукопись была тем вариантом дневника, которую хотела опубликовать Франк, Нуссбаум давно указывала на запись в дневнике, написанную Анной за месяц до ее 15-летия: «В любом случае, после войны я хотела бы опубликовать книгу под названием «Секретное убежище». Еще неизвестно, добьюсь ли я успеха, но мой дневник может послужить основой для этого», – написала Франк 11 мая 1944 г.

timesofisrael.com

Оскароносный режиссёр Мишель Хазанавичюс готовит новый анимационный проект – киноадаптацию бестселлера Жана-Клода Грумберга «Самый драгоценный товар» («La plus precious des marchandises»). За продакшн отвечают Жан-Пьер и Люк Дарденны, а также компания Studiocanal, сообщает Variety.

История разворачивается во время Второй мировой войны, на фоне Холокоста. Главные герои – еврейская семья, которую арестовывают в Париже и отправляют в Аушвиц, а также бедная бездетная пара, живущая в польском лесу. Направляясь в концентрационный лагерь, молодой отец кладёт одного из своих маленьких близнецов в коробку и выбрасывает его в снег за окном – а там его находит жена лесоруба, долго мечтавшая о собственном ребёнке.

Хазанавичюс станет соавтором сценария вместе с Грумбергом, режиссёром и продюсером проекта, а кроме того, создаст для него графический дизайн – по его собственным словам, он увлекался рисованием всю жизнь. Работа над картиной начнётся в 2020 году, а её релиз намечен на 2022-й.

У Мишеля Хазанавичюса литвакские корни, его предки эмигрировали из Литвы и Польши во Францию в 1920-х годах.

6 июня в Еврейском музее Кейптауна посольство Литвы в Южно-Африканской Республики представило выставку «Один век из семи. Литва. Литэ. Лита», сообщает МИД Литвы.

Художественная инсталляция рассказывает об истории еврейского народа в Литве: от времен Великого Княжества Литовского и до наших дней. Экспозиция доставлена в Кейптаун из Йоханнесбурга, где была представлена в Центре Холокоста и геноцида.

В открытии выставки приняли участие представители еврейской общины Кейптауна, члена парламента ЮАР, посол Литвы в ЮАР Сигуте Якштоните.

Инсталляция «Один век из семи. Литва. Литэ. Лита» будет экспонироваться в Еврейском музее Кейптауна до конца июня.

Шломо Громан vesty.co.il

Шавуот – один из трех главных праздников иудаизма. В этот день принято надевать белые одежды и есть молочные блюда, но почему?

Шавуот – один из трех главных праздников иудаизма (два других – Песах и Суккот). Длится он всего один день (в диаспоре – два). Отмечается ежегодно 6 сивана (в 2019 году – с вечера субботы, 8 июня, до вечера воскресенья, 9 июня). В этот день запрещена всякая работа, кроме приготовления необходимой пищи и переноса огня.

Все три главных иудейских праздника напрямую связаны с выходом из Египта. В Песах евреи вышли оттуда, в Шавуот – пятьдесят дней спустя — они получили Тору на горе Синай, а в Суккот, осенью, мы вспоминаем о том, что Всевышний после вывода евреев из Египта поселил наших предков в шалашах.

Евреи отмечают в Шавуот три события: день дарования Торы, первый урожай, день рождения и смерти царя Давида.

Ивритское слово ШавуОт (‏שבועות) дословно означает “недели” (во множественном числе). На литературном идише название праздника звучит как ШвУэс, на диалектном – швИэс (заглавные буквы в середине слова указывают место ударения). В русскоязычной теологической литературе встречается и наименование Пятидесятница, напоминающее о календарной связи с Песахом.

На 50-й день после Исходa из Египта евреи приблизились к горе Синай и получили от Бога Тору, заключив с Ним договор, пообещав исполнять заповеди всем сердцем и распространять знание о Нем по всему миру.

Альтернативные названия праздника на иврите: Хаг МатАн ТорА (Праздник дарования Торы), Хаг hа-БикурИм (Праздник первых приношений урожая), Хаг hа-КацИр (Праздник жатвы). В древности в этот день в Храме делали приношение пшеницы нового урожая. Из пшеницы свежего помола выпекали два каравая и несли их в Храм. Другой жертвой были лучшие первые фрукты.

Шавуот также – это день рождения и годовщина смерти царя Давида. В некоторых общинах зажигают 150 свечей по количеству составленныхцарем Псалмов.

В синагогах произносят праздничную молитву со специальными вставками. Утром произносят hалЕль – тексты Псалмов №№ 113-118 с благословениями в начале и в конце, выражающими хваление и благодарность Богу. Перед чтением Торы в ашкеназских общинах читают Книгу Рут (Руфь), вызывают коэна и читают АкдамОт – пиют (литургическое стихотворение), составленный рабби Меиром Бен-Ицхаком – кантором еврейской общины Вормса.

Во время чтения Торы во всех синагогах читают Десять заповедей – квинтэссенцию Пятикнижия. У сефардов во время Минхи (дневной молитвы) читают АзhарОт (поэтические композиции-предостережения), написанные р. Шломо Ибн-Гебиролем.

У чтения Книги Рут в этот день есть ряд причин, в том числе:

– в Шавуот мы как бы заново принимаем Тору, а в этой книге рассказывается, как Рут-моавитянка добровольно и бескорыстно приняла Тору и заповеди иудаизма;

– действие книги происходит во время жатвы;

– книга рассказывает о родословной царя Давида, родившегося и умершего в Шавуот. Для праздничной ночи существует традиция “ТикУн лЕйл шавуОт” (исправление личности, или самосовершенствование, в ночь Шавуот), состоящая в изучении Торы или Талмуда.

В Иерусалиме толпы верующих, включая паломников, направляются к Стене плача и молятся там с первым миньяном. Некоторые посещают и могилы царей Дома Давида.

У наших предков существовал (а в ортодоксальных кругах существует поныне) обычай начинать учить детей Торе именно в Шавуот. Утром детей вели в синагогу и показывали им табличку, на которой написаны буквы алфавита и несколько стихов. Меламед (учитель) читал, ребенок повторял за ним. Учитель клал на табличку немного меда, а ребенок слизывал мед с букв. Пекли и медовый торт с буквами, и по окончании урока детям давали его съесть.

Праздничная трапеза в Шавуот обязательно включает молочную и мучную пищу: сыр, творог, сметану, блины, пироги, торты, коврижки. Этот обычай берет начало со дня вручения Торы. Вернувшись в лагерь с горы Синай, евреи довольствовались молочной пищей, ибо законы о кошерном мясе и о разделении мясного и молочного были для них еще трудны и непривычны.

Дом и синагогу украшают ветвями деревьев, напоминающими о зелени, росшей вокруг горы Синай в эпоху дарования Торы.

В некоторых еврейских общинах Израиля в день праздника Шавуот принято обливать друг друга водой – считается, что этот ритуал защищает от неприятностей. В обычаи также входит облачение в этот день в одежду белого цвета.

Эляна Суодене, доктор гуманитарных наук

Уважаемые коллеги!

Только что прошедшая научно-практическая конференция “Иудеи в судьбе Анны Ахматовой” – дань благодарной памяти неповторимому русскому поэту,

явившего своей судьбой пример личного мужества и открытого отношения к миру, без национализма и ксенофобии.

Доклады, прозвучавшие на конференции, позволяют лучше понять те глубинные истоки, которые питали творчество поэта, определяли лексическую и семантическую наполненность стихотворений и поэм, отзываясь неизбежно и на семантическом построении, навевали образный ряд текстов, отражающих, как в зеркале, цитаты своих незаурядных поэтов-современников.

Драматизм и неоднозначность межличностных отношений, выявленный прозвучавшими на конференции докладами, отражают трагизм бытия как такового, наложенный на трагизм переживаемой эпохи, драматизм исторического времени, тесно связанный с судьбой страны, когда люди в силу сложившихся исторических обстоятельств вынуждены были резко менять место жительства, выбирая эмиграцию, что разрушало целостность миропонимания и мировидения.

Разрывы человеческий отношений тем явственнее выявляют ценность дружбы – “души высокой свободы” по определению Анны Ахматовой в стихотворении, обращённом к Михаилу Лозинскому.

“Души высокая свобода,//Что дружбою наречена” – вот тот идеал ВСЕЧЕЛОВЕЧНОСТИ, который, вслед за Александром Пушкиным, юбилей которого мы торжественно отмечаем в эти июньские дни,  исповедует Анна Ахматова, и который она завещает всем нам, судьбой своей подтверждая именно такой подход к жизни и к людям, ориентир именно ВЫСОКОЙ СВОБОДЫ, где нет места унижающим человеческое достоинство явлениям, какие бы ни были исторические времена.

Эляна Суодене, доктор гуманитарных наук

На фото: Осип Мандельштам и Анна Ахматова

5 июня в зале Еврейской общины (литваков) Литвы им. Я. Хейфeца состоялась научно-практическая конференция „Иудеи в судьбе Анны Ахматовой“.

Анна Ахматова, в отличие от А. Пушкина, О. Мандельштама, М.Цветаевой, предоставила нам возможность осмысления старости, позволив соприкоснуться со своими синтезами в шедеврах лирики  сборника „Бег времени“, а также в поэме „Поэма без героя“, которую она писала до конца своих дней и которая так и осталась не вполне законченной. Шедевры поздней ахматовской лирики несут на себе печать смирения и достойного приятия неизбежного, словно замыкая круг собственного земного бытия, каким-то непостижимым образом передавая в своих строках ощущение целостностности Абсолюта, само дыхание вечности.

В поздней ахматовской лирике всё больше, всё острее встаёт вопрос личной ответственности в предверии Последнего Суда. Осмысляя пройденный путь, к ней возвращаются даже в сновидениях знаковые образы из её юности – Артур Лурье, Борис Анреп, и поэт Ахматова ведёт с ними непрестанный художественный диалог, а из зрелых лет к ней приходит Исайя Берлин, и страницы её „Сожжённой тетради“ оживают. А в „Венке мёртвым“, наряду с другими, явственны фигуры О. Мандельштама и Б. Пастернака, и ужас от переживаемой поэтом эпохи сквозит в её строках. В своей „Поэме без героя“ образ Серебряного века и его персонажей предельно зашифрован, словно охраняя в кодах заветные имена, сублимируя эпоху вплоть до нотных знаков – Анна Ахматова писала поэму как либретто. Позже Артур Лурье напишет либретто на „Поэму без героя“.

„В то время я гостила на земле“ – написала Анна Ахматова в „Эпических мотивах“ ещё в 1913, задав тем самым координаты вечности и бесконечности как параллели своему земному существованию „здесь и сейчас“.  Это свидетельствует  о том, что поэт художественно осмысляла свою жизнь, своё земное бытие, взаимопереплетения и взаимоотражения в творчестве друг друга человеческих судеб, мирочувствия, мировидения, ощущая свою личную ответственность перед Творцом, включая сакральную составляющую.

В то же время, поэт в своей поздней лирике сама выступает в роли судьи, и эпоха судима ею, и порой мнится, что эпоха ею осуждена.

Таким образом, стоя перед лицом вечности, Ахматова в своей поздней лирике представляет себя судимой Высшим, Последним Судом, сама судит эпоху, исторический период развития России, а также, возвращаясь в свою юность, судит себя и тех, кто был ей дорог.

И в её поздней лирике, и в „Поэме без героя“ наличествуют два взаимоисключающих концепта – она и осуждает действительность как путь России, усеянный костями сталинских казематов, омытый кровью замученных в сталинских застенках, и, одновременно, смиряется, вдохновляясь величием красоты мироздания и чудесным образом передавая в стихах само присутствие вечности, отражая целостность Абсолюта („В Выборге“, „Земля, хотя и не родная“, „Летний сад“ и др.).

Напряжённость, с которой Анна Андреевна вновь и вновь на склоне лет переосмысливала свои личностные связи с уже давно не фигурирующими в её реальном, повседневном бытии, людьми, свидетельствует о глубинности этих человеческих взаимоотношений, о человеческом достоинстве поэта, глубоко в течение десятилетий переживавшего драматизм внутреннего диалога с теми, „с кем разлуку Бог послал“.

Вся её поэзия может быть представлена в виде целостного кольца, „Абсолют замыкая круга“, когда те, кто был ей дорог в юности, возвращаются в её текстах на излёте лет, словно проецируя целостность Абсолюта.

Почему в её судьбе столь значимую роль играют именно иудеи? Были и литовцы – Владимир Казимирович Шилейко, например. Знакома она была, несомненно, и с Юргисом Балтрушайтисом.

Можно предположить, что то величие изгойства и высота миссии, заложенные в национальном коде иудеев, были более созвучны её внутренней музыке, поэтическому тембру её внутреннего человека, ибо и она в сталинскую эпоху была явным изгоем и отщепенцем, выдворенным на обочину официальной литературы, а перед этим чрезвычайно горько восприняла эмиграцию близких ей людей, бежавших от красного террора, и осознание драмы происходящего со страной и с ней лично, как и с людьми её круга, усиливало это чувство инакости, особенности, избранничества.

Кроме того, каждый большой поэт в определённом смысле – иудей, ибо он должен создать свой собственный, отличный от всех, язык, идиолект, без чего нет подлинной поэзии, и поэтому он обречён в определённом смысле на одиночество, на единичность в языковом поле.. Да и из собственной страны поэты в буквальном смысле изгонялись за слово – Овидий, Данте, Бродский были изгоями.

Парадоксально, но в этом заключалось и положительное зерно – и О. Мандельштам, и А. Ахматова были в состоянии изгойства не столь обременены стереотипами мышления, что позволило им создавать собственные знаковые системы – к примеру, акмеизм параллельно назывался адамизмом, и они, являясь адамистами, подобно Адаму, давали в начале ХХ века имена предметам и явлениям.

В определённом смысле трагизм изгойства, окормленный „души высокой свободой“, позволил Анне Ахматовой и Осипу Мандельштаму достичь тех высот художественных обобщений в своих философемах, которые были явлены ими именно в поздней лирике. Таким образом, экзистенциональный трагизм изгойства поэта Анны Ахматовой, налагаясь на драматизм сталинского периода развития страны, позволял ей воспринять вековую драму еврейского народа в полной мере.

Свидетельством этому и являются знаменитые и не очень иудеи ХХ столетия, находящиеся с поэтом Анной Ахматовой в творческих и личностных взаимопереплетениях судеб, отражаясь, несомненно, и на чисто языковых, лексических, семантических, синтаксических, идейных, метафоричесих взаимоотражениях. Например, не является ли удлинённость линий на полотнах Амадео Модильяни подсознательным отражением облика Анны Ахматовой? А обилие эпитета „чёрный“ в текстах Анны Ахматой и Осипа Мандельштама не является ли свидетельством их знаменитой поэтической переклички?

Амадео Модильяни, Осип Мандельштам, Артур Лурье, Борис Анреп, Борис Пастернак, Исайя Берлин, Иосиф Бродский, Михаил Лозинский, личный секретарь Найман – всё это ближайший круг наперсников и сотворцов. Это говорит о большой внутрнней свободе человека, большом человеческом мужестве, и являет пример того, как в любые исторические времена, „вегетарианские“ и не очень, можно олицетворять собой пример Всечеловечности. Это как бы  личностная проекция в будущее, где не будет места национализму, ксенофобии, антисемитизму.

В довоенной Калварии (город в Мариямпольском уезде) большую часть жителей составляли евреи. Об этом времени свидетельствует архитектура старого города, уникальный синагогальный комплекс (зимняя и летняя синагоги, школа Талмуд-Тора) и единственный представитель еврейской общины Моше Сегалис.

Во дворе Калварийской синагоги, а также возле синагоги проходили чтения: четыре субботы подряд чтецы декламировали отрывки из романа Ицхокаса Мераса «Ничья длится мгновение». В заключительном мероприятии, которое состоялось 24 мая, принял участие исполнительный директор Еврейской общины (литваков) Литвы Ренальдас Вайсбродас.

Солисты хора “Sonantem“ исполнили музыкальные композиции на иврите, а учащиеся местной школы представили произведения, посвященные Вильнюсскому гетто.

Еврейская община (литваков) благодарит инициаторов чтений и всех его участников, а также председателя Ассоциации ,,Skambėjimas” Аусму Сакалаускайте и солистку хора ,,Sonantem” Тересе Пучинскайте.

Проф. Маркас Петухаускас специально для lzb.lt

21 мая 2019 г.

Хотел бы дополнить информацию о представлении в Германии моей книги  „Der Preis der Eintracht“ («Цена согласия»): о чем говорилось на презентациях издания на международной книжной ярмарки в Лейпциге и в посольстве Литвы в Берлине.

В презентации в дипломатическом представительстве Литвы в Германии приняли участие Григорий Х. фон Лейтис, почетный консул Литвы в Германии, профессор Вольфганг фон Стеттен, а также исполнительный директор Lahr von Leitis Academy&Archive Михаэль Лар.

Я рассказал о самых ярких и наиболее запомнившихся мне постановках Театра Вильнюсского гетто, о тех, кто создавал их – выдающихся художниках Литовского Иерусалима. Их портретные очерки возвысились рядом с силуэтами великих литваков: Хаим Сутин, Жак Липшиц, Неемия Арбит Блат, Бен Шан, Эмманюэль Левинас, Яша Хейфец, Ромэн Гари и др.

Большое внимание в книге уделено роду Петуковски (Petuchowski, Петухаускасам), представители которого во второй половине XIX века переехали в Германию и прославились, как раввины литвакского направления иудаизма и философы.

Одним из первых заговорив о Театре Вильнюсского гетто, показал, что на тесной театральной сцене поместился огромный культурный континент, уникальный театр, который сегодня уже получил широкое признание. Благодаря Театру гетто стало символом духовного сопротивления.

В духовном сопротивлении Вильнюсского гетто проявлялись идеи терпимости и объединения. Они перекликаются с опытом Холокоста всей Европы, способствовали консолидации в борьбе против нацизма, формированию стремления к сближению народов, исповедующих принципы западной демократии, а также самой идеи объединения.

Беньями́нас Горбу́льскис (Беньямин Яковлевич Горбульский, при рождении Беньо́мин Горбу́льский; 14 сентября 1925, Каунас — 14 июля 1986, Вильнюс) — литовский советский композитор, заслуженный деятель искусств Литовской ССР (1975), народный артист Литовской ССР (1985).

* * *

«Родился по инициативе своих родителей 14-го сентября 1925-го года в Каунасе — временной столице Литвы.

В 1941-м закончил каунасскую 12-ю среднюю школу и с началом войны был эвакуирован вглубь Советского Союза. Короткое время очень неудачно работал на некоторых заводах, пока не пошел добровольцем в армию. В армии научился играть на трубе и пить водку, за что был «награжден» тремя месяцами штрафного батальона [1]. В штрафбате организовал ансамбль песни и танца, артистами которого были алкоголики, рецидивисты, дезертиры и в общем активные участники самодеятельности. За хорошую работу по организации упомянутого ансамбля меня освободили досрочно, восстановили в звании (старшина) и назначили полковым капельмейстером.

Моя армейская служба закончилась в 1949 году в ансамбле песни и танца Западного фронта [2]. После этого вернулся в Вильнюс, где целый год провел, играя и выпивая в ресторанах, пока не решил учиться музыке. Музыкальную школу закончил похмельем и с похвалой [3].

На 1-й курс консерватории не был принят из-за своей прогнившей морали, поэтому на следующий год пришлось поступать на 2-ой. К сожалению, из-за своего плохого поведения co 2-го курса был отчислен и стал «недостойным звания советского студента». Пришлось подождать еще год и поступить на 3-й курс. С этого времени стал примерным студентом и закончил обучение в Консерватории.

После этого довольно долго метался и экспериментировал в вопросах семьи, пока в 1963 году не родилась дочь, и я был вынужден добровольно создать семью, которой верен до сих пор.

От своих родителей унаследовал массу буржуазных недостатков, с которыми бессмысленно борюсь до сих пор. Но, несмотря на это, являюсь человеком со здоровой моралью, и достоин доверия не только в районе Жверинаса [4], но и при выезде заграницу.

15/02/1971

Б. Горбульскис»

——————————

[1]. Сокращенно «штрафбат».

[2]. По-видимому, имелся в виду «Прибалтийский военный округ».

[3]. Лит: «su pagiriojimu ir pagyrimu» – игра созвучных слов.

[4]. Название района, в котором проживал Беньяминас. Довоенное название – «Зверинец».

* * *

Перевод и примечания – Мотке Хабад (специально для газеты “Обзор”)

Приложение: фотокопия архивного документа (получен из Израиля).

Текст автобиографии на литовском языке опубликован ЗДЕСЬ

15 мая в посольстве Литвы в Берлине  состоялась презентация книги мемуаров профессора Маркаса Петухаускаса „Santarvės kaina“ («Цена согласия») на немецком языке – „Der Preis der Eintracht“. Книгу представил автор. Встречу вел режиссер, пропагандист еврейской культуры с литвакскими корнями Григорий фон Лейтис.

В марте мемуары М. Петухаускаса были представлены на международной Лейпцигской ярмарке. Тогда в презентациях приняли участие известный исследователь, историк, директор Института Nord Ost, профессор Иоахим Таубер, переводчик книги Маркус Родунер, глава издательства LIT Verlag в Берлине Вейт Д. Хопф.

Фотографии с презентации книги на Лейпцигской книжной ярмарке:

Автор раздает автографы.

«Мне казалось, что все, чего я достиг – это только начало. Я еще не разгадал всей глубины народной мудрости.., а только она позволит художнику полностью овладеть мастерством». (А. Савицкас)

10 мая в Еврейской общине (литваков) Литвы состоялся вечер, посвященный столетию выдающегося живописца Аугустинаса Савицкаса.

В вечере, который вел исполнительный директор ЕОЛ Ренальдас Вайсбродас, приняла участие семья художника – сын Раймондас с супругой Бируте и дочерью Рамуне. А начался он с показа небольшого фильма Ирены Навицкене о патриархе живописи, как называют художника искусствоведы.

Раймондас Савицкас поделился воспоминаниями об отце, цитировал его дневники. «Помню, возвращаясь со школы, я проводил время у отца в мастерской, наблюдая за тем, как он работает. Возвращаться домой не хотелось, так как мама заставляля делать уроки, а у отца в мастерской у меня была свобода», – рассказывал он.

Биография художника А. Савицкаса, как и его творчество – очень интересная, богатая, красочная и противоречивая. Он родился 12 мая 1919 г. в Копенгагене, в семье литовского дипломата, писателя Юргиса Савицкаса и врача-стоматолога Иды Тракинер. И. Тракинер родилась в Санкт-Петербурге, в семье еврейского фабриканта еврейского происхождения. Мама Иды родом была из Кретинги.

После развода с супругом И. Тракинер-Савицкене вместе с сыном Аугустинасом вернулась в Литву.

Закончив гимназию, будущий художник поступил в Каунасскую школу искусств. После учебы отправился в СССР. В годы войны был призван в знаменитую 16-ую Литовскую дивизию.

Мама и старший брат художника – Альгирдас, погибли в Каунасском гетто.

После войны А. Савицкас вернулся в Литву, учился в Вильнюсском художественном институте (1945‒49) у Ю. Веножинскиса и В. Мацкявичюса. Преподавал в Художественном институте (1951‒73). Был профессором кафедры живописи, доктором искусствоведения, членом Союза Художников Литвы.

Центр Толерантности Государственного еврейского музея им. Виленского Гаона к столетию художника подготовил выставку.

В конце жизни Аугустинас Савицкас говорил: «Мне казалось, что все, чего я достиг – это только начало. Я еще не разгадал всей глубины народной мудрости.., а только она позволит художнику полностью овладеть мастерством». А. Савицкаса всегда занимала связь между природой и человеком. Он радовался солнцу, чистому небу, мечтал об искусстве «уравновешенном, чистом, без захватывающего сюжета». «Надо браться за картину, когда какая-то мысль, идея тебя теснит, захватывает, не дает покоя», – говорил художник. Его искусство призывает нас не быть равнодушными ни к добру, ни к злу, ни к смерти, ни к жизни, ни к красоте, ни к безобразию.

Закончился вечер, посвященный 100-летию со дня рождения А. Савицкаса встречей Шаббата.