Дорогие друзья,
Еврейская община (литваков) Литвы
Вильнюсская еврейская религиозная община
приглашает вас на Хануку – праздник света и чуда!
Давайте зажжем вторую свечу вместе!
23 декабря, в понедельник:
в 17.30 на столичной площади Кудиркос;
в 18.30 в Вильнюсской Хоральной синагоге (ул. Пилимо, 39).
Музыкальный подарок – Rakija Klezmer Orkestar
Каунасская публичная библиотека завершила проект, посвященный еврейскому наследию Каунаса. Итогом его стала единственная в Литве виртуальная карта 15-ти самых ярких объектов еврейского культурного наследия в Каунасе.
Карту и специальную программу для мобильного телефона создали ученые Каунасского технологического университета. Все это поможет познакомиться с историей Каунасских евреев, не покидая своего дома или библиотеки. Виртуальный тур по еврейским школам, зданиям социального назначения, синагогам, а также жилым домам, спроектированным архитекторами еврейского происхождения – это созданные панорамные фотографии.
Проект «Еврейское наследие в Каунасе» частично финансировал Совет по культуре. В рамках проекта были организованы дискуссии, экскурсии, творческие мастерские с участием историков, гидов, а также деятелей искусства и культуры.
lrytas.lt
Как лучше себя вести государству и его политикам, столкнувшись с каким-либо острым, болезненным вопросом, который вызывает неоднозначную реакцию в обществе? Прятать голову в песок или все же обсуждать его?
Эту вечную истину продемонстрировала конференция, организованная Еврейской общиной (литваков) Литвы и Фондом Доброй воли, которая была посвящена вопросам возвращения имущества жертв Холокоста.
Обсуждать и решать этот вопрос Литву уже давно призывают главные партнеры на мировой арене и Литвы, и Израиля – американцы. Нынешняя администрация президента США, а также парламент этому вопросу уделяют большое внимание, чем их предшественники.
Два года назад Вильнюс посетил специальный представитель Госдепартамента США по вопросам Холокоста Томас Яздгерди. Основной темой его бесед с высшим руководством Литвы была тема реституции: намерена ли Литва решать каким-либо образом вопрос возвращения частного еврейского имущества или выплаты компенсации за него?
Реакция литовских политиков и чиновников аналогична реакции их коллег в других странах региона. Более смелые категорично и без лишних слов заявляют, что этот вопрос даже не подлежит обсуждению, в то время как абсолютное большинство просто молчит и бежит от него, как от огня.
Например, лидер теперешней правящей партии (аграриев и зеленых) Р. Карбаускис пару лет назад публично сказал, что нынешняя власть не будет браться за этот вопрос, т.к. он «внесет раскол в общество». Премьер-министр С. Скверняли также категорично заявил, что «Литовское государство, в целом, уже свело счеты с Холокостом, так что говорить больше не о чем».
Без сомнения, Еврейская община Литвы пригласила принять участие в конференции представителей и руководителей всех основных государственных институтов власти – Сейма, Президентского дворца, правительства, а также Р. Карбаускиса и других парламентариев. Одни приглашения лаконично отклонили, другие – проигнорировали. В действительности, такое поведение похоже на оскорбительное неуважение.
Однако страх, оказывается, настолько сильный, что даже страшно показаться на таком мероприятии. Этот страх, как видно, завладел даже новым Президентским дворцом, хозяин которого Г. Науседа обещал быть «модератором» всех самых сложных проблем и дискуссий в стране.
С другой стороны, может, не следует слишком удивляться тому, что именно глава страны стал одним из основных легитимистов среди политической элиты в новой антисемитской волне, связанной с борьбой за мемориальную доску Й. Норейке – «Генералу Ветре», который распорядился, чтобы евреев согнали в гетто. В конце концов, командующий вооруженными силами открыто встал на сторону тех, кто «защищает героев страны» от нападения различных сил зла.
На близорукость не только этой власти, но и всего официального Вильнюса указывает то, что они не понимают, что этот вопрос просто «смылить» не удастся. Его будут поднимать не только евреи Литвы, но и зарубежья, а также американцы и другие важные западные партнеры. Во всяком случае, начинать говорить об этом более серьезно придется – с глазу на глаз. Как говорится, «лучше поздно, чем никогда». В данном случае – чем позже, тем хуже.
В минувшую пятницу в Национальной художественной галерее в Вильнюсе (пр. Конституцийос, 22) была открыта выставка работ известного франко-израильского фотографа, одного из основателей модернизма в фотоискусстве Moï Ver (Моисея Воробейчика (Мойше) или Моше Равива). Как отметил куратор экспозиции Ниссан Н. Перез (Израиль), работы мастера таким образом представляются впервые. В открытии выставки принял участие сын Мойше Воробейчика – Йосси Равив.
Мойше Воробейчик родился в 1904 г. на территории нынешней Белоруссии. После учебы в университете С. Батора (Вильнюсский университет), изучал живопись в Германии. Его однокурсниками были знаменитые Пауль Клее и Василий Кандинский.
Получив в подарок от отца фотоаппарат «Лейка», заболел фотографией, поэтому уехал во Францию изучать фотоискусство. В 1932 г. в качестве фоторепортера еженедельника La Vie Parisienne отправился в Палестину. В 1934 г. под воздействием идей сионизма перебрался в Палестину насовсем. В Цфате основал знаменитую колонию художников. С 1950 г. посвятил себя живописи. Моше Равив скончался в 1995 г.
Moï Ver (Мойше Воробейчик) одним из первых cоздал серию фотографий еврейского квартала Вильнюса (Вильны).
По случаю открытия выставки в Национальной галерее Вильнюса Институт литовского языка, литературы и фольклора при участии семьи Мойше Воробейчика переиздал уникальное издание – авторский фотоальбом “The Ghetto Lane in Wilna” (“Еврейская улица Вильны”).
Экспозиция Moi Ver приурочена к году Виленского Гаона и истории евреев Литвы, она будет открыта в Национальной художественной галерее до 23 февраля 2020 г.
По инициативе министра культуры Литвы Миндаугаса Кветкаускаса создана рабочая группа, которой предстоит обсудить концепцию памятника Праведникам Народов мира и подготовить условия конкурса творческой идеи. “Уже несколько лет в Вильнюсе планируется установить важный для нашего государства, для памяти нашего народа памятник – настоящим героям, спасителям евреев, Праведникам Народов мира”, – сказал министр агентству BNS.
Планируется, что рабочая группа, состоящая из представителей Министерства культуры, Вильнюсского городского самоуправления, канцелярии правительства, Еврейской общины (литваков) Литвы, Союза художников, Центра исследований геноцида и сопротивления жителей Литвы, в течение ближайших месяцев выработает условия конкурса творческой идеи. Конкурс будет объявлен весной. Строительство памятника начнется в 2021 году.
Памятник будет установлен на улице Оны Шимайте.
Рина Жак, Израиль
Скульптор и художник Леон Инденбаум (10 декабря 1890 – 29 сентября 1981) не столь известный, как друзья его юности Хаим Сутин и Амадео Модильяни, но его работы хранятся во многих музеях мира. В 2004 мраморный барельеф Инденбаума “Музыканты и антилопы” (1914 г.) был продан на аукционе Christie’s в Нью-Йорке за 3,6 миллиона евро, что составило мировой рекорд для произведений декоративно-прикладного искусства ХХ века.
Когда будете в художественном музее “Мишкан ле-Оманут” в кибуце Эйн-Харод, где проходит выставка “Душа нараспашку: Хаим Сутин и израильское искусство”, загляните в очаровательный Сад скульптур. На фото скульптура Леона Инденбаума “Читающая женщина”, которой вы сможете там полюбоваться. Интересно, что Инденбаум был первым человеком, купившем картину Сутина. Сутин правда продал ее второй раз кому-то за 3 франка, и Инденбаум, пожалев вечно нуждавшегося Сутина, вернул ее обратно.
Леон Инденбаум перебрался из Вильнюса в Париж в 1911 году, где изучал скульптуру в мастерской Антуана Бурделя. Много выставлялся, но во время оккупации Парижа многие его работы пропали или были испорчены. Сам он сумел скрыть свое еврейство, но после войны стал нелюдимым, что не самое лучшее качество для художника. Впрочем он всегда был равнодушен к славе.
Портрет Л. Инденбаума работы его хорошего друга А. Модильяни.
29 декабря в 19 00 в Иерусалимской русской городской библиотеке на Агрипас 88, нулевой этаж, состоится презентация книги сотрудника Государственного еврейского музея Литвы им. Виленского Гаона Генриха Аграновского «Они здесь жили» о еврейском наследии Вильнюса – Литовского Иерусалима. Книга – настоящая энциклопедия еврейской жизни города – духовной и культурной столицы евреев Литвы и Белоруссии, в котором евреи живут с XIV века.
Семён Липкин писал о вильнюсских евреях:
“Ни вывесок не надо, ни фамилий
Я всё без ложной скромности пойму.
Мне камни говорят «Они здесь жили»,
И плач о них не нужен никому”
Здесь жили и работали Виленский Гаон, писатели-классики Хаскалы и корифеи литературы идиш. Книга богато иллюстрирована работами Добужинского, Репина, Шагала, Модильяни, других мастеров Парижской школы и виленских художников.
Книга – подарок автора Иерусалимской библиотеке
Ведущие: Ирит Абрамски (Яд Ва Шем) и Александр Аграновский (АзИз)
Дорогие друзья, в Национальной художественной галерее (Вильнюс, пр. Конституциёс, 22) 13 декабря, в пятницу, в 18.00 будет открыта выставка известного фотографа-литвака Moi Ver (Моше Равива – М. Воробейчика).
Moi Ver (Моше Равив – Моисей Воробейчик) родился в 1904 г. в Вильнюсе. Учился живописи в Германии и фотографии во Франции. В 1932 г. в качестве фоторепортера еженедельника La Vie Parisienne отправился в Палестину. В 1934 г. под воздействием идей сионизма эмигрировал в Палестину. В Цфате основал знаменитую колонию художников. С 1950 г. посвятил себя живописи. Моше Равив скончался в 1995 г.
Moi Ver (Моисей Воробейчик) автор серии фотографий еврейских кварталов Вильнюса (Вильны) и Парижа.
На фото: семья Гуревичей
Город Тельшяй, или как называли его евреи, Тельц, небольшой. Неудивительно, что до войны семья светских евреев Альпертов-Гуревичей была знакома с местной литовской семьей Лауцявичюсов.
Рута и Яков, дети Хаима и Рахель Гуревичей, учились в местной гимназии, где евреев было не больше десяти процентов. По воспоминаниям Якова, никакого разделения евреев и литовцев в гимназии не было: за малейшее проявление антисемитизма учителя наказывали строжайшим образом. Любивший учиться Яков предпочитал почему-то урокам иудаизма, на которые имел право, уроки католического священника, что в дальнейшем сыграло немалую роль в его судьбе.
Рута была одной из лучших учениц и блестяще знала литовский язык. Ей было 16 лет, когда у нее завязались романтические отношения с учившимся в той же гимназии Пранасом Лауцявичюсом, который был на несколько лет старше ее. Она подарила ему свою фотографию 1937 года, где на обратной стороне было написано:
Иногда улетевшие птицы не возвращаются обратно.
Вечерний звон колоколов напоминает о прошлом.
Так и наша юность – она не вернется:
Однажды мы умрем, один раз умрем уж точно…
Но жизнь разбросала их. Талантливая Рута уехала изучать химию в Каунасский университет, где познакомилась с инженером Цемахом Гинзбургом, тонким интеллигентом, поэтом в душе и прекрасным пианистом с консерваторским образованием, и вышла за него замуж. Они уехали обратно в Тельшяй.
В 1940 году в Литву вошли советские войска. Часть семьи Гуревичей-Вольпертов органы НКВД отправили в Сибирь – и именно эта часть семьи в итоге осталась в живых.
25 июня 1941 г. в Тельшяй вошли немцы. Группу евреев, среди них оставшихся Гуревичей-Вольпертов, собрали во временном лагере за городом, поселили в старом доме: женщин на первом этаже, мужчин – на втором. Ночью Якову вдруг захотелось прижаться к маме. Он спустился на первый этаж и лег рядом с мамой, бабушкой и сестрой. Чуть позже немцы вывели мужчин со второго этажа на двор. Их расстреливали местные полицаи, которым немцы налили самогону для куражу.
Расстрелы продолжались несколько дней. Вместе со всеми были убиты Хаим Гуревич и муж Руты – Цемах Гинзбург, которого перед этим полицаи заставили играть на обнаруженном в деревне пианино.
Рахель с матерью с детьми остались живы. Они пережили и массовый расстрел 30 августа; их с другими оставшимися в живых евреями отправили обратно в гетто в Тельшяй.
Якову удалось сбежать. Неделю его прятал у себя в храме, под видом прислужника, местный католический епископ, потом священники других храмов – тогда и пригодились Якову школьные католические уроки. Ему помогали с ночлегом и продуктами множество литовцев – по воспоминаниям Якова, все жители близлежащих трех деревень.
Старый знакомый Гуревичей, основатель Жемайтиского музея Алка поэт Пранас Генис, узнав, что Гуревичи в гетто, пришел туда и предложил Руте и еще двум девушкам-еврейкам работать в музее, на что они с радостью согласились. Когда разнеслась весть о том, что гетто ликвидируется и все евреи будут расстреляны, Генис предупредил девушек и велел им срочно скрываться.
Накануне ликвидации гетто, 23 декабря 1941 г., матери с бабушкой также удалось спастись. Они прятались в разных местах, вместе и поодиночке.
В эти же дни навестить родных приехал Пранас Лауцявичюс. Он по-прежнему любил Руту. Найдя ее через Пранаса Гениса, он привел девушку к матери и сестре. Ядвига к тому времени была замужем. Ее муж заявил, что его карьера, а то и жизнь, рухнет, если семья будет прятать еврейку и уехал, бросив жену. Рута осталась в семье.
Бабушка, Алида Вольперт, устала скрываться. Интеллигентная женщина, говорившая на четырех языках, вернулась в гетто и посвящала все свое время заботе о детях.
Алида Вольперт была убита в октябре 1943 г. В последний раз ее видели в грузовике, среди детей, которых она утешала. Грузовик увозил их на расстрел.
А Рута и Пранас был опьянены любовью. Она Лауцявичене, женщина строгих правил, заявила, что нельзя жить вне брака. В марте 1942 года Пранас и Рута обвенчались в местном костеле, священник которого изготовил для Руты фальшивые документы с новым литовским именем. Но оставаться в Тельшяй было опасно, и по совету их одноклассников они тайно отправилась к ним в Лайзуву, в 100 км от Тельшяй, где Пранас получил должность учителя в школе.
В ноябре 1942 г. Рута должна была родить, и Она Лауцявичюте поехала принимать роды у невестки. Но ситуация ухудшалась. Зная, где скрывается мать, мучимая беспокойством Рута заранее написала ей прощальное письмо: “Любимая, дорогая мамочка, когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Я тебе уже писала, что живу с мужчиной. который любил меня и я его любила. Этот мужчина все ради меня делал. Мы прожили год. Сейчас у меня есть маленький ребеночек, мальчик. Но, мамочка, все кончено. Меня поймали, и я думаю, что мне придется умереть. Но не плачь обо мне много, с этим мужчиной я была очень счастлива. Останется в живых мой сын. Я не могу вам много писать. Я всех вас люблю и целую. Твоя дочь Рута”.
Но предсказанию довоенной открытки еще не было время исполниться. После родов Пранас погрузил ослабевшую Руту на телегу и увез ее в Шяуляй, считая, что там безопасней… Оттуда Пранас написал сестре Ядвиге: “Мы в другом месте, причину назвать не могу. Мама расскажет. Обо мне не беспокойся, со мной все в порядке. Больше никаких новостей. Желаю вам весело провести праздники. P.S. Если младенец целым и невредимым доедет до Тельшяй, заботься о нем, как о собственном ребенке”.
Через несколько дней Она Лауцявичене вернулась домой с внуком на руках. А Ядвига стала заботиться о племяннике Телесфорасе, как о собственном ребенке.
Однажды адвентисты, помогавшие скрываться Рахель, привели ее в дом Оны Лауцявичене и, конечно же, ее приняли. Теперь ребенка воспитывали еврейская бабушка, литовские бабушка и тетя. Периодически, в преддверии и во время обысков, еврейская бабушка пряталась в густых кустах на горе недалеко от дома, и литовская бабушка ночью, ползком, приносила ей еду.
В октябре 1944 г., когда уже приближались советские войска, муж Ядвиги предложил ей использовать возможность уехать в Америку. Помня о советской оккупации, Ядвига согласилась, но при условии, что ребенок поедет с ними. Муж отказался и уехал один, бросив Ядвигу во второй раз.
Пранас, с помощью приятеля, устроился в Шауляй учителем, Рута помогала ему в школе и ждала второго ребенка. В последний день немецкой оккупации Руту узнал бывший сокурсник по университету, местный немец. Он донес на нее эсэсовцам. Их сразу арестовали и повели на расстрел к реке Вирвичя. По дороге немцы предложили Пранасу самому застрелить Руту, и тогда его оставят в живых. В ответ он только крепче обнял жену.
Сразу после ухода немцев Ядвига бросилась разыскивать близких и нашла свежезасыпанную могилу. Яков, узнав о смерти сестры, заплакал впервые за всю войну. Тела Пранаса и Руты семья перевезла в Тельшяй и похоронила на местном кладбище.
Маленький Телесфорас еще ничего не знал. Он называл мамой Ядвигу.
В том же 1944 году, по окончанию немецкой оккупации, Яков Гуревич женился на своей первой любви, местной девушки. У них родились три дочери. Первую назвали Рутой. С 1971 года семья живет в Израиле.
Она Лауцявичене умерла в 1954 г. Ядвига Лауцявичуте вышла замуж второй раз, родила дочь и сына, и всю жизнь проработала учительницей. Она умерла в 2014 г.
Телесфорас закончил ту же школу, что его родители. На его выпускном балу в вальсе кружились Яков Гуревич и Ядвига Лауцявичюте.
Перед свадьбой Телесфораса его тетя передала ему обручальное кольцо Руты, которое она нашла у могилы. Телесфорас надел это кольцо на палец своей невесте. Семья живет в Паневежисе. У них трое детей и четверо внуков.
15 июня 2005 г. Яд-Вашем присвоил Оне и Ядвиге звание Праведников народов мира.
В гимназии Тельшяй портреты выпускников Пранаса и Руты висят рядом. Они так и остались навсегда молодыми и красивыми.
Нееврейским мужьям, спасавшим своим жен, не принято давать это звание. Наверное, это правильно. Пранас Лауцявичюс жил и умер достойно.
Юрий Табак
cпециально для stmegi.com
На Вильнюсской региональной консультации по проблемам реституции имущества жертв Холокоста, которая проходила в Еврейской общине (литваков) Литвы, с докладами выступили известные историки-исследователи Холокоста. Предлагаем вашему вниманию доклад члена Международной комиссии по оценке двух оккупационных режимов в Литве, профессора Гамбургского университета Йохаима Таубера «Холокост в Литве».
Й. Таубер – автор книг и академический статей о Холокосте в Литве и в странах Северной и Восточной Европы.
В июне 1941 г. нацистская Германия напала на Советский Союз. В Литве началось восстание, которое привело к восстановлению независимости Литовского государства и учреждению Временного правительства. С первых минут евреи стали жертвами восстания.
holocaust in lithuania 1941-1944_6
В октябре в немецком научном издательстве WBG вышла книга «Письма из ада» («Briefe aus der Hölle»), рассказывающая о евреях, которые служили в зондеркоманде Освенцима. В сборник входит перевод с идиша «Воспоминаний раввина Лейба Лангфуса», выполненный Йоэлем Матвеевым.
Лейб Лангфус родился в Варшаве, учился в ешиве. Женившись на дочери даяна Шмуэля Йосефа Розенталя из Макова-Мазовецкого (в середине 1930-х годов), он унаследовал пост своего тестя после смерти последнего. В конце концов, он стал раввином города и был известен как «Der Makover Dayan» — «Маковский даян». В ноябре 1942 года евреи Макова-Мазовецкого были депортированы в Млаву, а оттуда, в начале декабря, в Освенцим. В их числе оказалась и семья Лангфуса. Его жена и сын были отравлены газом сразу по прибытии, а сам раввин был принужден работать в лагерной обслуге. Исследователь, литератор-идишист Йоэль Матвеев рассказал на сайте американского интернет-ресурса «Форвертс» («Forward») о своей работе над рукописью Лейба Лангфуса, одного из членов зондеркоманды в Аушвице, оставивших свои свидетельства на идиш:
Эта книга включает в себя страницы, воспоминаний евреев, служивших в зондеркоманде лагеря смерти Освенцима-Биркенау, в группе, которую нацисты заставляли помогать в отборе и подготовке узников для газовых камер, а потом сжигать тела. До нас дошло восемь таких текстов, большинство из них написаны на идиш.
Эта книга сопровождается подробными комментариями Павла Поляна — московского географа, писателя и литературоведа, который давно уже занимается этой темой. В 2011 году на русском языке под его редакцией были изданы «Свитки из пепла» — мемуары Залмана Градовского, переведенные с идиша в 200-2008 годах племянницей исследователя Александрой Полян, известной российской идишисткой.
Градовский рассказал, что в лагере он спал на тех же нарах, что и Маковский даян Лейб Лангфус. Из-за его потрясающей набожности (редкий случай в таком ужасном месте, прежде всего в зондеркоманде) капо из «милосердия» (если уместно в лагере смерти такое слово) давали раввину «легкую» работу: мыть и сушить волосы, остриженные у женщин.
К сожалению, я очень мало знал об этих людях. Неудачные попытки исследовать их жизни, которые историки предпринимают с 50-х годов, выглядят как захватывающий и печальный детективный роман. До недавнего времени у исследователей даже преобладало мнение, что с оригиналами этих мемуаров на идише вообще невозможно работать из-за опасности повредить манускрипты.
В декабре 1942 года Лангфусбыл отправлен в Биркенау. Вместе с Градовским он участвовал в восстании зондеркоманды. 451 восставший погиб 7 октября 1944 года; они, тем не менее, сумели взорвать один из крематориев, чем немного замедлили машину смерти. Сам же раввин был казнен позже — 26 или 27-го ноября.
В лагере он написал две работы: книгу воспоминаний и дневник. Оба произведения были обнаружены после войны, захороненные в стеклянном сосуде рядом с крематорием. Дневник сохранился в достаточно хорошем состоянии. С идиша на русский язык его перевела Дина Терлецкая. В новом сборнике печатается немецкая версия Романа Рихтера. Я благодарен Рихтеру за то, что в эту книгу также включен мой русский перевод из воспоминаний Лангфуса, которые он на идиш называет «сообщения».
И вот в апреле 1945 года поляк Густав Боровик нашел мемуары под руинами крематория № 3 в Аушвице, и хранил рукописи на чердаке своего дома; там же его младший брат заново обнаружил их в 1970 году. В 1972 году востоковед Роман Пытель перевел их на польский язык, в том же году они были изданы и на немецком.
Хотя перевод Пытеля мне сильно помог, он все же полон грубых ошибок и необычайно сух. Когда, например, переводчик не может понять идишского текста, он постоянно допускает отсебятину. Например, слово «идише» («еврейский») умудряется в одном случае передать как «арише» («арийский» – немецкий, согласно расовой терминологии нацистов). Или такое слово как «шул», которое в контексте означает синагогу, бейт-мидраш, он переводит как «детская школа». И хотя рукопись 1970 года находится в существенно лучшем состоянии, но без помощи современных компьютерных технологий манускрипт остался бы не понят.
Российский компьютерный эксперт Александр Никитяев сумел расшифровать жизнеописание, cделанное синими чернилами. Но этого было недостаточно: каждый из фрагментов я должен был разобрать, чтобы последовательно расположить различные записи, с помощью компьютера. Часть страниц у Лангфуса перечёркнуты каким-то острым инструментом, используемым вместо пера.
Лангфус рассказал о Маковском гетто, о его ликвидации, о нацистской селекции, о пути в зональный лагерь, о смертоносном газе, о крематориях. Воспоминания наполнены психологией и, как мне показалось, даже фрейдистскими элементами. Это оставляет прискорбное подозрение, что автор потерял ясность восприятия событий и физическую способность писать дальше.
По кусочкам мне удавалось понять многие слова, целые абзацы, которые предыдущие исследователи не могли расшифровать . К сожалению, понятна только часть записей оригинала, и даже на сохранившихся под землей страницах присутствуют расплывающиеся, разорванные, рассыпающиеся участки. Но все же, несмотря на такое ветхое состояние текста, даже по обрывкам можно почувствовать особую мрачность его темы: “…тело… остались могилы … мертвец…”
На данный момент слова рукописи с трудом различимы до страницы 114. Что написал Лангфус дальше и написал ли вообще — остается тайной. Поэтому обнадеживает факт, что даже в давно известных документах, благодаря развитию компьютерных технологий, обнаруживаются новые важные сведения. Другим, более важным шагом в честь убитых авторов было бы, конечно полное издание в оригинале на идиш „מגילות אוישוויץ‟ — «Мегилот Аушвиц», «Свитки Аушвица».
Перевод с идиша Виктора Шапиро
Канцлер Германии Ангела Меркель впервые посетила мемориальный музей в Освенциме, открытый на месте нацистского концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау. Вместе с премьер-министром Польши Матеушем Моравецким она прошла через печально знаменитые ворота с надписью “Arbeit Macht Frei” (“Труд освобождает”) и приняла участие в церемонии возложения венков к Стене смерти, сообщает ВВС.
В январе исполнится 75 лет со дня освобождения узников Освенцима советскими войсками. Но Меркель решила посетить его сейчас – на случай, если ей придется уйти в отставку раньше запланированного.
В ходе визита Меркель посетит другие объекты музея и выступит с речью на мероприятии, посвященном десятилетию фонда “Аушвиц-Биркенау”. Фонд был основан в 2009 году для сохранения мемориального комплекса, Германия является его самым крупным спонсором.
Одной из целей этого визита было объявить о крупном денежном пожертвовании в размере 60 млн евро, которые пойдут на поддержание музейных объектов, в том числе – на консервацию 30 кирпичных бараков в Биркенау (Бжезинке).
В концлагере Аушвиц-Биркенау в годы Второй Мировой войны погибло по разным данным от полутора до двух миллионнов человек. Главным образом это были евреи из Польши и других европейских стран, а также цыгане, коммунисты, советские военнопленные, гомосексуалы и представители других групп населения, неугодных фашизму.
Ангела Меркель признала ответственность Германии за насилие, совершенное нацистским режимом.
3 из 3,2 млн польских евреев были убиты нацистами в годы войны. Всего во время Холокоста в Европе были убиты шесть миллионов евреев.
Ранее Ангела Меркель посещала с официальным визитом Бухенвальд и Дахау в Германии, но в нацистском лагере смерти в Освенциме она побывала впервые.
В 2009 году в Праге состоялась Международная Конференция по имущественным проблемам периода Холокоста, по итогам которой делегациями из 46 стран в июне 2009 года была принята Терезинская декларация (названная по месту её формального принятия на территории бывшего концлагеря в г. Терезин). Целью конференции было подтверждение и развитие принципов, заложенных Вашингтонской конференцией по активам эры Холокоста (1998) относительно реституции движимого и недвижимого имущества, страховых активов, возврата культурных ценностей и предметов искусства, рабского и принудительного труда, образовательных и гуманитарных проблем жертв Холокоста.
2 декабря в Еврейской общине (литваков) Литвы в Вильнюсе прошла региональная конференция, посвященная проблемам реституции имущества жертв Холокоста. В ней приняли участие представители международных еврейских организаций, общин, ученые, политики и дипломаты из Литвы, Израиля, Германии, США, Венгрии, Польши, Латвии, Чехии, Хорватии и Словении и т.д. На форуме был обсужден опыт различных стран Европы по возвращению еврейского имущества, заслушаны доклады известных историков Холокоста.
Ситуацию с возвращением еврейского имущества в мире представил директор отдела по международным связям Американского еврейского комитета, раввин Эндрю Бейкер, который принимал участие в обсуждении и принятии парламентом Литвы закона «О добровольном возмещении имущества еврейских религиозных общине» в 2011 г. Согласно закону, в котором содержится прямая ссылка на Терезинскую декларацию, был учрежден Фонд доброй воли, через который еврейским общинам частями выплачивается компенсация за утраченное имущество.
Однако, по словам председателя Еврейской общины Литвы Фаины Куклянски, открытым остается вопрос возвращения имущества частным лицам. Только часть из них получила компенсации. Согласно литовскому законодательству, право на реституцию получили лишь граждане Литвы. Большая часть довоенной общины уничтожена нацистами и их пособниками. Многие выжившие эмигрировали. Таким образом, эмигранты и их потомки оказались лишены права на семейное имущество, что вызывает критику в том числе, Госдепартамента США.
Посол Израиля в Литве Йосси Леви говорит, что вопрос реституции – это восстановление справедливости в отношении жертв Холокоста. «Многочисленная еврейская община Литвы была зверски уничтожена в годы Второй мировой войны. Остались дома, квартиры, заводы, фабрики, земля, леса, которые принадлежали евреям. Конечно, это очень сложный вопрос, но его необходимо решить, необходимо восстановить справедливость, для этого и была принята Терезинская декларация», – отметил Й. Леви.
Вопросы возвращения утраченного имущества евреев планируется обсудить на Конгрессе евреев Европы, который будет проходить в Вильнюсе летом 2020 г.
23 ноября на еврейском кладбище Жалякальнис в Каунасе состоялась торжественная церемония памяти воинов Литовской армии еврейского происхождения. В ней приняли участие представители Каунасской еврейской общины, общественность.
Председатель КЕО Герцас Жакас рассказал собравшимся об участии евреев в борьбе за независимость Литвы в 1919 – 1920 г, об их службе в Литовской армии.
Доктор Раймундас Каминскас передал Г. Жакасу памятный знак Союза Еврейских воинов-участников борьбы за независимость Литвы.
В Центре Толерантности Государственного еврейского музея им. Виленского Гаона открыта выставка «Бразильский модернист из Вильнюса: возвращение Лазаря Сегала». Экспозиция приурочена к 130-летию знаменитого художника и 30-летию музея им. Виленского Гаона. 57 работ, выполненных в разных техниках, привезены из дома-музея художника в Сан-Паулу.
Лазарь Сегал родился в Вильнюсе в семье торговца и переписчика Торы. Мальчиком посещал рисовальные классы при местном Художественно-промышленном обществе под руководством Льва Антокольского – двоюродного племянника Марка Антокольского. Учился в художественных академиях Берлина и Санкт-Петербурга.
Лазарь Сегал сыграл значительную роль в становлении современного искусства Бразилии. Художник был, в сущности, первым представителем нового европейского искусства в стране.
В 1932 г. он основал с группой единомышленников Общество современного искусства в Сан-Паулу — первое в Бразилии объединение художников, стоявших на позициях авангарда.
Писал пейзажи и жанровые сцены из бразильской жизни, обращался к образам бразильского фольклора; часто изображал бедняков, бродяг и проституток. В 1928–1932 и в 1935–1938 подолгу жил в Париже. Познакомился со многими художниками Монпарнаса и начал заниматься скульптурой.
Сегал осознавал себя еврейским художником, значительная часть его творчества посвящена еврейской теме. С 1936 г. Сегал создает ряд больших работ о Катастрофе и ужасах Второй мировой войны («Корабль эмигрантов», 1939–41; «Война», 1942; «Концлагерь», 1945; «Выжившие», 1946).
Еврейские мотивы в творчестве Сегала, как и его принадлежность к экспрессионистскому движению, а затем к веризму, дали повод национал-социалистам в Германии конфисковать около 50 работ художника, и некоторые из них включить в пресловутую выставку «Дегенеративное искусство» (Мюнхен, 1937).
В 1932–1935 в Сан-Паулу стал одним из основателей Паулистского общества современного искусства (Sociedade Paulista de Arte Moderna) и инициатором создания Музея современного искусства (с 1967 г. – Музей Сегала).
Его называли — да и сам он называл себя — вечным странником. Может быть, потому что отождествлял себя с еврейским народом, из которого вышел, и который считал своим до конца дней народом вечно гонимым, странствующим. Сегал считается художником и бразильским, и немецким, и еврейским, одним из лучших мастеров иудаики прошлого века.
Сегал скончался 2 августа 1957 года в собственной резиденции Вила Мариана в Сан-Паулу от болезни сердца. В последующие десять лет его вдова посвятила себя документированию и сохранению коллекции своего мужа с намерением основать музей. Ровно через десять лет после смерти мужа она скончалась, не дожив до официального открытия музея всего несколько месяцев. Музейный ансамбль, расположенный в Сан-Паулу, спроектировал известный бразильский архитектор Григорий Варшавчик, выходец из России, к тому же он и Сегал были женаты на сестрах. Здесь же располагается некоммерческий культурный центр и художественная школа.
Источник: artpark.gallery
28 ноября, в четверг, в столичной Еврейской публичной библиотеке (Вильнюс, пр. Гедимино, 24) будет представлена книга историка Арунаса Бубниса «Немецкая полиция безопасности и Вильнюсский спецотряд СД 1941 – 1944 г.», начало в 18.00.
В презентации примут участие док. исторических наук А. Бубнис, историк Илья Лямпертас. Модератор – Жильвинас Беляускас.
В своей книге А. Бубнис кратко описывает жизнь 17-ти нацистов, ответственных за массовые уничтожения евреев в Панеряй, а также 84-х членов Спецотряда.
В Еврейской общине (литваков) Литвы была представлена книга журналиста Ритиса Сабаса «Код Гаона». В презентации приключенческого триллера-детектива приняли участие автор – Р. Сабас, журналист, публицист и телеведущий Римвидас Валатка, председатель Еврейской общины Литвы Фаина Куклянски, члены общины, общественность.
Предлагаем вашему вниманию беседу Ольги Угрюмовой с Ритисом Сабасом и Римвидасом Валаткой.
Для большинства евреев имя Виленского Гаона священно. Не каждый ешиве-бохер (учащийся ешивы – религиозного учебного заведения), не каждый раввин наберется смелости говорить и писать о Гаоне, т.к. для этого необходимы глубокие знания. В моем окружении есть люди, которые, произнося имя Гаона, встают. Вы назвали свою книгу «Код Гаона», использовали факты его биографии.
– Эта книга написана литовцем для людей, которые не знают, кто такой Гаон. Я не имею никакого отношения к иудаизму. Я – литовец. Эта книга – мой взгляд на историю, приключенческий детектив. Я хотел показать историю евреев в Литве самым простым образом: через триллер, через детектив.
– Ритис, а почему Вас заинтересовала история евреев Литвы? Дань моде?
– Эту книгу я задумал пять лет тому назад. Тогда еще не было такой моды. Я из Вильнюса, я рос на территории бывшего Большого гетто. Я видел на улице города надписи на идиш, я жил на Шв. Стяпоно. Мне всегда была интересна эта история, я решил познакомить с ней и других.
– Римвидас, Вы представляли книгу Р. Шабаса, Вы написали рецензию на “Код Гаона”.
– Я бы сказал, что я написал свою импрессию. Поскольку я – человек письма, я трогательно отношусь к текстам, которые мне нравятся. Мне нравятся тексты, авторы которых пишут быстро, мыслят быстро и умеют рассказывать истории. Ритис Сабас – прекрасный рассказчик, он меня удивил. Рассказ – это главное. Уметь рассказывать – это талант. Ритис Сабас очень хорошо подготовился к написанию книги. Он проникся этой историей – историей литваков от 18 в. и до наших дней. Эта история предстает перед человеком не в образе науки, а в человеческом образе: Желва – маленький городок и сейчас, и когда-то таким маленьким был, но какие люди вышли из этого городка?! Бразильский миллиардер, Нобелевский лауреат по химии Клуг, известные журналисты, писатели и т.д. Эта история подается через рассказ двух главных героев. Начинаешь читать, невозможно оторваться.
– Ритис, когда Вы работали над книгой, Вы для себя что-то новое открыли? Изменилось ли у Вас отношение к еврейской истории Литвы, к литвакам?
– Для себя я открыл очень много фактов, очень много, просто космос какой-то! История евреев Литвы – это наша история. Я удивляюсь, как я этого не знал. Что касается отношения… Я всегда считал и считаю всех, кто живет в Литве: русский, еврей, поляк, белорус и т.д., своим народом. Вы живете в этой стране, вы – граждане этой страны, вы живете по законам этой страны, вы – мои братья.
– Ритис, много ли таких людей, которые думают так, как Вы?
– Думаю, что после этой книги будет больше. Я надеюсь на это.
– Ваша книга «Код Гаона» вышла в канун года Гаона. Это случайно получилось?
– Нет, я работал над этим.
– Если у Вас в планах перевод книги на другие языки?
– Да, конечно. Планируем перевести на русский, английский, польский и латышский.
– Римвидас, а как Вы считаете, может ли эта книга изменить отношение к еврейской истории, к евреям?
– Очень сложный вопрос. Поскольку я минималист, могу ответить так: обычно думающие люди, люди письма делают то, что в их силах. Дальше дело за читателем. До войны каждый литовец знал, общался, жил по соседству с евреями. Сейчас евреев почти нет. Парадокс, что самые большие антисемиты те, кто ни разу не видел еврея. Если мы спросим на улице людей, например, о Григории Кановиче. Сколько человек ответит утвердительно? А ведь это – один из самых лучших писателей Литвы! Думаю, что такие романы, которые читаются легко, побудят читателей узнать больше о литваках. У нас много прекрасных книг о литваках, еврейской истории: книги А.Эйдинтаса, С. Атамукаса и т.д. Если роман Ритиса Шабаса «Код Гаона» поможет людям найти дорогу в библиотеку для поиска еще одной или другой книги, то это будет замечательно.
– Спасбо за беседу!
Ежегодно 16 ноября в мире отмечается Международный день толерантности (терпимости). В этот день в 1995 году государства члены ЮНЕСКО приняли Декларацию принципов терпимости и Программу действий. В 1996 году Генеральная Ассамблея предложила государствам членам ООН ежегодно отмечать этот день. В 2013 году Международный день толерантности был включен в список памятных дат Литвы.
По случаю Международного дня толерантности 19 ноября, в 14 ч. в Большом зале Литовской академии наук состоялось торжественное мероприятие, организованное Департаментом нацменьшинств при правительстве Литвы, на котором были награждены представители национальных общин, академической общественности, самоуправлений, работники культуры, способствовавшие созданию гражданского общества, сохранению национальных культур и поощрению межкультурного диалога. Они получили благодарности премьер-министра Литвы, высшие награды Департамента нацменьшинств – большие, золотые и серебряные почетные знаки “За заслуги”, именные часы, премии, памятные подарки, медали и благодарственные грамоты. Представителям академической общественности, которые занимаются тематикой нацменьшинств, и журналистам были вручены денежные премии департамента. Представителям муниципалитетов, которые уделяли особое внимание национальным общинам своего города или района, были вручены памятные статуэтки. Песни на разных языках исполнил солист Театра оперы и балета Евгений Хребтов.
На фото: М. Якобас и В. Монтвидайте
Среди награжденных – директор Вильнюсской еврейской гимназии ОРТ им. Шолом-Алейхема Миша Якобас (золотой знак почета “За заслуги”), президент спортивного клуба Литвы «Маккаби» Семенас Финкельштейнас (юбилейная медаль Департамента нацменьшинств Литвы) и журналист ЛРТ Лилия Копач (именные часы).
На фото: С. Финкельштейнас и В. Монтвидайте
Автор: Лина Городецкая – 9tv.co.il
– Нет, – ответил Элазар, – сделаем наоборот. Начнешь ты, а я продолжу. Я должен завершить работу, которую делаю…
И Борис, как младший брат, который привык всегда прислушиваться к мнению Элазара, не возразил ему. Если бы он мог знать, если бы можно было предположить что-то, он бы настаивал на своем плане, отстаивал бы его. И тогда Элазар в тот роковой день не пошел бы в лабораторию… И все могло быть иначе…
Но вновь и вновь повторяют себе люди, что история не терпит сослагательного наклонения.
Короткая информация в новостных блоках была опубликована в конце октября:
“В Хайфе в больнице “Рамбам” на 81 году жизни скончался вице-президент Виртуального института нанопленок, работавший на кафедре материаловедения и инженерных наук университета “Технион”, профессор Элазар Гутманас.
Ученый серьезно пострадал две недели назад при взрыве в одной из лабораторий университета. С ожогами и ранениями Гутманаса доставили в больницу. Врачи ввели профессора в медикаментозную кому и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Все это время его состояние оставалось крайне тяжелым”.
А за этой сухой информацией – судьба интересного талантливого ученого, любящего и любимого человека.
На самом деле, Элазар Гутманас не успел отметить свое восьмидесятилетие. Его не стало за два дня до юбилейной даты, к которой готовились задолго всей семьей. Не стало 26 октября… В этот день семья Гутманас собиралась встретиться со всеми родными на традиционном семейном “съезде” в Иерусалиме, а затем в ноябре, уже узким кругом, отметить красивую дату. Два брата с женами, дети и внуки… Не суждено.
Я беседую с Борисом Гутманом, младшим братом Элазара. Он рассказывает о брате, о далекой и близкой истории своей семьи.
И открывается целый пласт, в котором горе и радость еврейского народа.
– Корни нашей семьи уходят в далекий восемнадцатый век. Уже тогда наши предки жили в литовском городке Паланга. Там выросли несколько поколений семьи отца и матери. Нашей маме Саре-Гинде, кстати, не пришлось менять фамилию при замужестве. Ее девичья фамилия также Гутман.
Ее отец Барух Гутман учился в знаменитой Воложинской йешиве одновременно с Хаимом Нахманом Бяликом. Затем вернулся в Литву. В 1914 году он был арестован, тогда арестовывали многих евреев, проживавших в пограничной полосе. Боялись, что они будут сотрудничать с немцами. Был сослан в Сибирь, по иронии судьбы освобожден большевиками. Он имел статус раввина, но деятельностью раввина никогда не занимался.
У деда был небольшой заводик по производству газированной воды. Он также работал в мастерской по обработке янтаря. А летом его семья держала пансион для отдыхающих евреев, которые приезжали с разных уголков Литвы. Паланга всегда была курортным городом. И немаловажный вклад в его развитие внесла еврейская община.
Дедушку расстреляли 30 июня 1941 года литовцы на пляже Паланги. Первый расстрел в Паланге был 27 июня. А через три дня моего деда вместе с девяносто девятью евреями и пятью советскими активистами расстреляли на берегу моря. Женщин и детей загнали в концлагерь, который был создан в двенадцати километрах от Паланги. Там оказалась моя бабушка Малка. Лагерь уничтожили в начале октября. Но до этого мой дядя Миха, который ушел в партизаны, смог ее оттуда вытащить и перевести в Каунасское гетто.
Увы, это не спасло ее. 29 октября 1941 года бабушку расстреляли во время большой акции. В тот день погибли десять тысяч человек. У нее были семеро взрослых детей. Старшая дочь Гита была расстреляна в Паневежисе в августе 1941 года. Вместе с мужем и детьми.
Еще один мамин брат, Шмуэль, в июле 1943 года погиб под деревней Алексеевкой Орловской области. В первом своем бою. Он воевал в составе 16-й Стрелковой Литовской дивизии, которую с таким же успехом можно было бы назвать еврейской дивизией. В ней даже приказы часто отдавались на идиш. Остальным братьям и сестрам удалось выжить. Мамин брат Меир был заключенным в концлагере Штуттгоф, его маленькая дочь погибла в Каунасе, во время детской акции. Еще одна сестра, Мирьям, была боевой медсестрой на фронте.
В начале войны наши родители уже были женаты. Они жили в Каунасе. В четыре часа утра отец услышал, что началось вторжение немецких войск. И, не раздумывая, собрал семью: нашу маму, моего старшего брата Элазара, которому тогда было полтора года, своих маму и сестру. Он сказал: “Ничего не берите, едем на вокзал”. И они успели… Успели на последний поезд из Каунаса, который умчал их подальше от беды. По дороге этот поезд дважды бомбили, но им повезло добраться до Алма-Аты.
Отец был мобилизован в армию. После смерти его матери, в 1943 году, семья перебралась в Сибирь, а в начале 1945 года вернулась в Литву. В Каунас ехать не было никаких моральных сил, там погибла бабушка. Был выбран Вильнюс, в котором я родился через год после войны.
– Когда ваша семья репатриировалась в Израиль?
– Первым репатриировался я, в 1972 году. Мне было 26 лет. Я закончил институт, работал и учился в аспирантуре в Риге. Из-за сионистской деятельности мне пришлось оставить аспирантуру и вернуться в Вильнюс, где я подал документы на выезд в Израиль. Элазар одобрил мое решение. Когда была получена виза, он проводил меня до Бреста и дал обещание, что, несмотря на службу в закрытом институте, сделает все для репатриации.
Он выполнил обещание. Через год в Израиль приехала наша мама, а вскоре репатриировался Элазар с семьей. Мы были вместе в Израиле, с 1973 года до октября 2019…
– Расскажите немного о семье вашего отца.
– Папы не стало в 1959 году, в год моего еврейского совершеннолетия бар-мицвы. Он умер совсем молодым человеком, в 52 года. Родители отца получили образование в Варшаве, бабушка – медицинское, дед – экономическое. Семью они создали в Москве, а сына и дочь отправили учиться в Берлин, там папа закончил гимназию. Дед мой послал сына учиться в Белфаст, получить там техническое образование. Но в 1930 году дед скончался. И папа после четвертого курса оставил учебу и вернулся в Литву. Нужно было поддержать осиротевшую семью. Он был гуманитарий по складу ума. До войны работал журналистом и преподавал английский язык. После войны работал в Совете министров Литовской ССР, заведовал отделом переводов.
– Борис, почему же фамилия вашего брата во всех статьях о нем пишется не Гутман, как ваша, а Гутманас?
– О, это просто объясняется. Элазар к моменту выезда в Израиль был автором многих научных статей. И так как он уже был известен в научном мире, то он предпочел сохранить литовское звучание нашей фамилии. Я же, приехав в Израиль, сократил свою фамилию до традиционного ее варианта.
– Какое самое яркое воспоминания о брате вы храните из прошлых лет?
– Так как папа рано умер, то во многом Лазик заменял мне отца. Но, с другой стороны, он поступил в Ленинградский политехнический институт, когда я учился в седьмом классе. После окончания вернулся в Вильнюс, где два года работал в Институте электрографии. Вскоре отправился в Московскую область, в Черноголовку, и защитил диссертацию в Институте физики твердого тела.
Мы мало виделись в те годы. Однако влияние его на формирование моей личности я запомнил. Это он учил меня отвечать обидчикам, не молчать, не прятаться, давать сдачи. Элазар заставлял меня драться, если я приходил домой и жаловался. Он настаивал, чтобы я научился постоять за себя.
Он вообще был максималистом… Когда я заканчивал десятый класс, Элазар работал в Вильнюсе. Кроме черчения, у меня в школьном аттестате намечались все пятерки. И я решил не бороться, ну так будет одна четверка. Но он не мог оставить так… Заставил меня пойти к преподавателю, попросить подготовить дополнительный проект по предмету и поднять оценку. Так что золотая медаль у меня благодаря брату.
– Отец ваш был гуманитарий, а оба сына – “технари”. В борьбе с лирикой победила физика?
– Это верно, отец был гуманитарий, владел восьмью языками. А наша мама была как раз физиком. Она преподавала этот предмет в Вильнюсском университете и Политехническом институте. (К слову, маму уволили сразу после моего отъезда). Так что победили ее гены. Лазик с детства участвовал в олимпиадах по физике, получал призы. Получилось так, что он пошел по стопам мамы.
– Вы росли в сионистски настроенной семье?
– Да. Я не знаю, как мама воспитывала Лазика. Но когда я был маленьким, мне мама постоянно пела на иврите колыбельные, и израильские песни. В такой атмосфере я рос. Мама даже пыталась учить меня ивриту. Несмотря на процентную норму в Литве, мама закончила Королевский университет имени Витаутаса в Каунасе. До войны она преподавала физику и математику в еврейской гимназии “Швабес”, в которой обучение проходило на иврите.
– Элазар репатриировался в 34 года. Были ли у него перспективы профессионального роста в СССР или он не испытывал судьбу?
– От антисемитизма никуда не уйти… И диссертацию ему было нелегко защитить. Но благодаря таланту ученого он смог это преодолеть. Работа его была его призванием. В то время он уже решил, что свяжет судьбу с Израилем и старался не браться за проекты, которые требовали доступ к слишком секретным документам и могли ограничить его выезд из страны.
– Как он принял Израиль?
– Мы ехали не с закрытыми глазами. Мы знали много о стране. Я в Вильнюсе смотрел и показывал в наших подпольных ульпанах слайды, читал самиздатовскую литературу об Израиле. Мы были подготовлены к новой действительности. И вскоре после приезда, в 1974 году Элазар уже работал в Технионе. Сорок пять лет жизни его прошли в этих стенах…
Что касается израильской действительности, она не оставляла иллюзий. Здесь нелегко, но это наша страна. Брат приехал в канун войны Судного дня. Он только начал изучать иврит. Но, когда началась война, он оставил ульпан, собрал бригаду таких же новых репатриантов, как и он, и бригада добровольно работала на оборонном заводе все месяцы войны.
– Пришлось ли ему служить в армии?
– Конечно. Элазар ходил на резервистские сборы многие годы.
– Дети Элазара пошли по стопам отца?
– У Элазара и его супруги Эллы трое сыновей. Старший Юлий, названный так в память о нашем папе, репатриировался с ними в Израиль, ему было четыре года.
Итамар и Амос уже родились здесь. Двое старших сыновей защитили докторскую диссертацию. Все трое отличные специалисты, талантливые инженеры, работают в важных для страны отраслях. У Элазара родились семь внуков и одна внучка. Старший внук Ори Гутманас, недавно завершил службу в армии.
Хотелось бы добавить несколько слов об Элле. Элазар и Элла прожили вместе 53 года. Элла, дочь известного в Вильнюсе врача, закончила консерваторию по классу фортепиано и всю жизнь преподавала музыку, сначала в Вильнюсе, затем в Черноголовке и потом в Хайфе. Параллельно растила и воспитывала трех чудесных сыновей и несла нелегкое бремя жены и любимой женщины вечно занятого Элазара.
Когда случилась трагедия, Юлий был в США, он поехал в отпуск с женой по случаю своего пятидесятилетия. Но отпуск не состоялся…
– Я прочла о сфере профессиональных интересов вашего брата, и поняла, что плохо понимаю специфику его работы. Поэтому спросить хотелось бы иначе: где применялись знания и открытия вашего брата?
– Для людей непосвященных сфера его деятельности действительно не всегда понятна. Он занимался сверхпрочными покрытиями, в том числе керамическими, которые, кроме оборонной промышленности, применяются в инженерно-медицинской сфере, например, в создании имплантатов тазобедренной кости.
– Элазар не только занимался научной деятельностью, но и преподавал, верно?
– Конечно, он преподавал на кафедре материаловедения. И он был любим своими студентами, лаборантами с которыми работал, другими преподавателями, всем коллективом. Люди его любили и ценили, говорю это не для красного словца. Так было… Если возникали конфликтные ситуации на кафедре, он стоял горой за своих учеников, иногда даже в ущерб своей карьере. На его похоронах присутствовало огромное количество людей. Пришли его бывшие студенты, теперь уже успешные специалисты, и ученые.
Кстати, когда Элазар вышел на пенсию, он получил звание почетного профессора (“америтос”), то есть в его распоряжении в Технионе оставался офис и лаборатория.
– На международном уровне его достижения имели признание?
– Да, Элазар был постоянным участником международных конференций. В разные годы он являлся приглашенным профессором университета Drexel в Филадельфии и приглашенным ученым в Штутгартском Институте Макса Планка. Элазар также был членом Международного научного совета Томского политехнического университета.
– Каким он был братом, семьянином, другом?
– Мы жили на расстоянии, но он был очень теплым братом. И вообще человеком теплым. А, кроме того, борцом за справедливость, не терпевшим, когда обижали людей. И еще у него было замечательное искрометное чувство юмора. Он был мягким человеком, но решительным и непреклонным во всем, что касалось его принципов и его работы.
– Что же произошло в тот роковой день?
– Это произошло в районе девяти часов утра. В канун праздника Симхат Тора, потому здание было пустым. В принципе, в этот день можно было не ходить на работу. Но не для Элазара, который ею жил. Произошла утечка газа в лаборатории. А затем – взрыв. Взрывная волна ударила прямо ему в лицо…
Коллега Элазара работал в соседнем здании. Услышав сильный взрыв, он выглянул в окно и увидел, что из окна лаборатории идет дым. Бросился туда. Мы не можем понять, как, но Элазар, очевидно, в состоянии шока, сумел спуститься на один лестничный пролет, он дополз до умывальника, промыл лицо, содрав остатки кожи, и потерял сознание… Там его нашли. Все оставшиеся дни его держали в состоянии медикаментозной комы. В сознание он так и не пришел.
В больнице нам сказали, что шанс на спасение минимален. Мы, понимая это, хотели верить в чудо. Но, к сожалению, чудо не произошло.
Он должен был раньше прийти домой в этот предпраздничный день. Жена просила не задерживаться, к вечеру в семье собирались отметить еврейский праздник. Элазар пообещал, но сказал, что у него много работы. Он жил в лаборатории и погиб в лаборатории. Погиб во имя науки…
***
28 октября, в день рождения профессора Элазара Гутманаса, в его восьмидесятилетний юбилей, вся семья сидела шиву, “траурную неделю”, и все, что оставалось близким людям – помянуть его, выпив красного вина…
Будем и мы помнить об этом интересном человеке и талантливом ученом, который трагически завершил свой земной путь.
Светлая память!
(Фотографии из семейного альбома)
На минувшей неделе состоялась встреча министра культуры Миндаугаса Кветкаускаса с новым послом Израиля в Литве Йоссефом Леви, на которой были обсуждены вопросы сохранения исторической памяти и возможности сотрудничества в представлении современного искусства Израиля.
Этой весной в Израиле прошел фестиваль современной культуры Литвы «Литовский рассказ». Дипломат выразил заинтересованность в проведении подобного фестиваля израильской культуры в Литве.
М. Кветкаускас и Й. Леви обсудили также переводы произведений литовский и израильских авторов. Министр сообщил послу, что 2020 г. Союз переводчиков литературы нашей страны посвящает современной израильской литературе, планируется организовать творческие мастерские переводчикам.
На встрече также шел разговор и о подготовке к году Виленского Гаона и истории евреев Литвы, важнейших мероприятиях 2020 г. По мнению главы дипломатической миссии Израиля, без сомнения, 2020 г. будет иметь положительное влияние на развитие и укрепление двусторонних отношений.
Кроме того, были обсуждены вопросы, связанные с актуализацией истории евреев Литвы, увековечению памяти жертв Холокоста.