Денис Кишиневский, ru.DELFI.lt

воскресенье, 26 сентября 2021 г.

В этом году в Литве отмечают две важных даты. 22 июня в стране началось так называемое Июньское восстание. Около 10 000 бывших военных и членов Союза литовских стрелков выступили против советской власти. Начало сопротивления было сопряжено с нападением Германии на СССР. В первые недели войны республику захлестнули погромы и убийства евреев. 23 сентября в Литве – День памяти жертв геноцида евреев, 80-ая годовщина Холокоста в стране.

На протяжении полутора месяцев литовцы делили власть с нацистами, пытаясь сохранить какую-то самостоятельность, однако стремления обрести независимость в июне 1941 года оказались связаны с Холокостом. Новоявленные борцы за свободу не призвали литовских евреев к восстанию. Новая Литва должна была стать свободной, но пронацистской. К сожалению, свободной в том числе и от еврейского населения, пишет правозащитник, поэт, публицист Томас Венцлова.

Сегодня мы знаем немало подробностей о зверствах на улицах Вильнюса, расстрелах в Понарах, каунасских погромах в Слободке и гараже “Лиетукис” – их исполнителями стали местные радикалы, – но о том, что происходило в провинции, знают немногие. Между тем в местечках и городах на севере, захваченных накануне июля, разворачивались не менее страшные события. Самые жестокие погромы и волна убийств прокатилась по регионам в июле-августе – еще до создания гетто. По состоянию на январь 1941 года в Каунасе и Вильнюсе проживало около 90 000 евреев, еще порядка 114 000 были рассеяны по другим городам и весям. В начале июля в четырех регионах было уничтожено свыше 21 000 литваков: 6 000 в Каунасе, 5 000 – в Вильнюсе, по 5 000 – в Шяуляй в Паневежисе. Такие данные приводит немецкий историк Кристоф Дикман. Убивали в основном мужчин, которые теоретически могли бы оказать сопротивление немцам. В этих преступлениях участвовала и литовская администрация, и полиция, и так называемые белоповязочники. Позднее им же и было поручено учредить гетто.

На фото: Саня Кербелис

О незаживающих ранах прошлого, трагедии литовского еврейства Шяуляй и северных регионов, роли Йонаса Норейки и невыученных уроках истории мы поговорили с главой Еврейской общины Шяуляйского округа Саней Кербелисом.

Очарованье сатаны

22 июня нацистская Германия напала на СССР. В аннексированной Литве началось вооруженное восстание против коммунистов. Основные события разворачивались в Каунасе, но до регионов вихри войны и новой реальности докатились быстро.

“Расскажу о том, что происходило в провинции – в Биржай, в Шяуляй, в Жагаре, в северных районах. По свидетельствам моих родственников, которые жили в этих местечках, притеснения и расправы начались еще до вступления сил вермахта. Многие задаются вопросом, почему евреи, как только началась война, не бежали дальше, ответ следующий – многие не верили, что немцы способны на такие зверства, ведь старшее поколение пережило германскую оккупацию в годы Первой мировой войны и тогда к еврейскому населению относились абсолютно нормально – никакого давления и сегрегации не было. Говоря же о роли местных, большинство в страшном сне не могло представить, что соседи, бывшие школьные друзья, коллеги – сограждане – выступят против них или молчаливо примут этот геноцид, разбой и убийства”, – говорит он.

Саня Кербелис подчеркивает – погромы начались еще до прихода нацистов: “Сохранилось множество свидетельств. Даже в YouTube можно найти видеозапись – на ней бывший житель Шяуляй на идише рассказывает о том, что творилось в последней декаде июня. Так вот, по его словам, еще до вступления немцев в городе на площади был убит еврей по фамилии Лурье – убит вместе со своей пятилетней дочкой. Убили его лишь из-за того, что он показал дорогу отходящей советской армии – местным радикалам этого было достаточно для того, чтобы учинить над ним расправу”.

После восстания власть перешла в руки так называемого временного правительства Амбразявичюса-Шкирпы и Литовского фронта активистов. Сохранилось множество свидетельств о том, какую роковую роль сыграло бездействие и молчаливое согласие этих организаций в судьбе каунасских евреев. Между тем ответа на вопрос, кто стоит за убийствами и нападениями в первые дни войны в провинции, нет. Сложно сказать, координировал ли их кто-то извне – таковы были общие настроения.

“Стихийные нападения были, также действовала пропаганда, распространялись соответствующие листовки, в них открыто говорилось, что во всех бедах виноваты евреи. Были даны сигналы к началу погромов, но самое главное, что поддержки со стороны руководства и сограждан не было. Скорее, напротив. Сейчас нередко спрашивают, почему евреи не сопротивлялись, но как можно было сопротивляться, если все органы власти страны настроены против себя”, – задается вопросом Кербелис.

Земля забытых евреев

В 1941 году в Шяуляйском округе насчитывалось около 14 500 евреев. Несколько тысяч из них наводнили край после того, как Клайпеда в 1939-м в результате ультиматума была отдана Третьему Рейху. Если говорить о самом Шяуляй, из 6 000 литваков, населявших город до войны, Холокост пережили около 500, в городе же осталось не больше сотни евреев. В Паневежисе до оккупации проживало около 7 000 евреев, но выжило не больше 200 человек. Сегодня их количество исчисляется десятками.

В ходе оккупации около 96 процентов еврейского населения страны – порядка 200 000 человек – погибло. Эти цифры звучат более чем красноречиво, однако числа не всегда раскрывают суть, многим они кажутся безликими и холодными. Трагедия стала статистикой, поэтому имена жертв и их истории должны звучать чаще, убежден глава Шяуляйской общины.

“Чем жили регионы? Тем же… Например, первой жертвой расправ в Биржай стал местный врач – он лечил и литовцев, и евреев. Кстати, нередко делал это бесплатно. Как он погиб? Вступился за раввина, выразил свой протест, за что и поплатился. Его вытащили из дома и расстреляли. Вместе с ним погиб и раввин… В Жагаре убивали членов спортивного клуба Макаби. По рассказам матери, евреев просто вывели на рыночную площадь, согнали в центр и стали расстреливать из пулеметов, и здесь я говорю о массовых расправах, а поодиночке стали убивать раньше, причем расправлялись с особой жестокостью. Местного раввина впрягли в телегу вместо лошади, нагрузили ее трупами и заставили везти их на еврейское кладбище. Вот, что происходило в провинции, вот, что творилось в местечках… Когда сегодня говорят и пишут о трагедии Холокоста в Литве, часто избегают подробностей и живых историй, рассказывают об этом как-то механически, делают упор на цифрах, но они далеко не всегда раскрывают суть. К слову, когда я говорил о Жагаре, опять же важно подчеркнуть, что все это делали не оккупанты, а местные. Возможно, нацисты были подстрекателями, но в городе было всего два-три немца”.

“Могу привести еще один эпизод, о котором я знаю от своей родни. Когда жагарских евреев гнали в гетто, которое просуществовало очень недолго, один из полицаев вытащил из колонны врача. Сын этого охранника болел и ему нужна была помощь, он поселил доктора у себя и держал до тех пор, пока ребенку не стало лучше. Когда тот выздоровел, он вывел еврейского врача за дом и лично расстрелял. Кстати, эта история описывается и в книжке „Garažas: aukos, budeliai, stebėtojai“. Вот, что такое Холокост, вот, что было 80 лет назад… Так вели себя соседи, с которыми евреи жили бок о бок столетиями”, – разводит руками Кербелис.

Унесенные Ветрой

История окончательного решения еврейского вопроса на территории Западной Литвы – В Шяуляй и в провинции – неразрывно связана с Йонасом Норейкой, известным также как Генерал Ветра. Норейка – одна из самых противоречивых фигур в литовской истории. Для определенной части общества он нацистский коллаборационист и преступник, для других – лидер антисоветского сопротивления, глава вооруженного подполья, борец за свободу. 3 августа 1941 года он был назначен начальником Шяуляйского округа. 5 августа будущий партизан дал указание изъять у всех евреев края движимое и недвижимое имущество. Позже приказал вывезти их из Шяуляй в Жагарское гетто – там они и погибли.

Кстати, доподлинно известно, что после отъема имущества сам новоиспеченный глава округа вместе с семьей поселился в одном из домов, принадлежавших евреям. Помимо этого, в результате раздела чужого добра Норейка получил шкафчик, пару теплых ботинок, письменный стол, две кровати с матрасами, буфет, туалетное зеркало и многое другое.

Саня Кербелис, как коренной житель этого края, хорошо осведомлен, чем жил регион, когда здесь начальствовал Йонас Норейка.

“Как я могу относиться к Норейке, если я знаю, что именно он послал моих родственников в гетто, где их расстреляли? Говорить о том, что он, дескать, не знал, что евреев ждет дальше – безбожно. Он прекрасно все знал. В августе уже все знали и видели, что происходит. Даже если принять во внимание тот факт, что он участвовал в сопротивлении против советских войск, даже если учесть то, что в 1942 году он решил противиться нацистам и включился в подпольную борьбу, не может заставить нас забыть о том периоде, когда он посылал евреев на смерть. Давайте смоделируем ситуацию: представьте, что заслуженный учитель или деятель искусств, сделавший очень много для Литвы, убил или ограбил соседа. Общество и государство должны простить ему это преступление, либо же он ответит по закону? Ответ очень простой. Все этот ответ знают, но увиливают и изворачиваются. Преступление есть преступление, а Норейка как минимум был соучастником этого преступления”.

На чужом несчастье

До войны евреи составляли около десяти процентов от всех жителей Литвы. По данным переписи от 1959 года, еврейское население сократилось до 0,9 процента, при этом часть из них прибыла из других регионов СССР, так что в действительности местных было еще меньше.

“Моей родне посчастливилось вовремя уехать, хотя им, в прямом смысле, уже стреляли в спины. В Риге они заскочили на последний эшелон, некоторые погибли… После войны родственники со стороны матери вернулись в Литву, но единственное, что они нашли, когда прибыли в Жагаре, это ямы с убитыми евреями, а в домах уже жили их бывшие соседи. К слову, они очень не обрадовались возвращенцам. Брат моей бабушки хотел забрать собаку, но добрые земляки не отдали даже ее. В городке к тому времени не было ни одного еврея. В Жагаре они не остались, переехали в Шяуляй”.

Обратная сторона трагедии литовского еврейства заключается в том, что далеко не все принимали участие в убийствах, но в дележке имущества, вещей, домов, скота, утвари, мебели участвовали десятки тысяч. Этот процесс был организованным – им заведовала местная администрация и полиция. По мнению историка Дикмана, Литва выделялась на фоне других оккупированных территорий бывшего СССР тем, что здесь шла самая активная и самая крупная кампания по разделу чужой собственности. К слову, не только еврейской, но и, например, польской.

Множество жителей Литвы не выдержали испытания деньгами, позарились на чужое имущество, поддались очарованью сатаны и, таким образом, косвенно стали соучастниками преступлений против человечности. Лев Толстой не зря говорил, что война раскрывает истинную сущность человека. К сожалению, во многих случаях она вскрывает и темные стороны.

В 2012 году канадская литовка Юлия Шукис выпустила дневник праведницы мира Оны Шимайте – библиотекаря Вильнюсского университета. В годы немецкой оккупации она помогала евреям выжить, спасала детей, книги, помогала узникам бежать, подделывала документы, проносила в гетто еду и оружия. Помимо прочего, она была одной из тех, кто пытался сохранить ценные вещи, имущество. Часть из них Шимайте передала своим знакомым литовцам, но каково было ее разочарование и удивление, когда после войны те отказались вернуть вещи законным хозяевам – тем немногочисленным счастливчикам, которым все-таки удалось выжить.

«Люди, живущие в местечках и в городах, должны чаще задавать себе вопрос, а откуда у нас в доме антикварная мебель, серебряные ложки, сервизы и тому подобное… Если бы государство понимало, если бы власти и общество осознавало свою ответственность, то мемориальных досок и названий улиц в честь Норейки, Шкирпы, Крикштапониса и других не было бы. Хотелось бы, чтобы память о Холокосте не ограничивалась торжественными речами раз в год у мемориала в Понарах», – говорит Кербелис.

Проф. Пинхос Фридберг,

Вильнюс

Литовские порталы меня не печатают. И правильно делают!

Ну, скажите, зачем печатать человека, который все свои высказывания  подтверждает скан-копиями не всегда приятных документов (см. мою статью «Спасённая Раманаускасом-Ванагасом еврейка»… «чего доброго, не еврейка»)?

*     *     *

23 сентября 1943 года – день ликвидации Вильнюсского гетто. В одной из ям Понар (Панеряй) нашли свой вечный покой мои бабушка, дедушка и еще 26 близких родственников со стороны матери. Некоторых из них вы видите на чудом сохранившейся фотографии 1932 года (мама под часами)

23-е сентября стало в Литве «Днем памяти жертв геноцида евреев».

Вчера по этому поводу в Панеряй прошли памятные мероприятия.

Не буду скрывать: с 2012 года (год помпезного перезахоронения бывшего временного премьер-министра Временного правительства Литвы Юозаса Амбразявичюса-Бразайтиса) участия в этих памятных мероприятиях не принимаю. Мои моральные принципы не позволяют мне участвовать в мероприятиях вместе с людьми, которые оплакивали человека, подписавшего документ, в котором говорится, цитирую:

«Кабинет министров, принимая во внимание, что евреи на протяжении веков экономически эксплуатировали литовскую нацию, душили её морально, а в последние годы под покровом большевизма развернули широкую борьбу против независимости Литвы и литовской нации,-постановил с целью пресечения этой порочной деятельности евреев и защиты литовского народа от такого вредительского влияния принять следующие правила…»

Теперь я посещаю Понар один или с друзьями перед йом кипэр (идиш: Судный  День).

*     *     *

Настало время пояснить слова, вынесенные в заголовок статьи. Цитирую информацию с сайта Сейма Литвы:

Перевод:

Сейм отметил день геноцида евреев Литвы и 80-летие начала Холокоста в Литве

23-е сентября 2021 г., сообщение для прессы

Отмечая День геноцида евреев в Литве и 80-ю годовщину начала Холокоста в Литве, Сейм призвал муниципалитеты страны отметить все места массовых убийств евреев, привести в порядок старые еврейские кладбища, установить указатели к ним и информационные стенды, а также предложил назвать улицы, скверы и школы именами Праведников Мира.

За резолюцию Сейма (проект № XIVP-869 (5)) единогласно проголосовали 64  члена Сейма. Инициатор резолюции – депутат Сейма Эмануэлис Зингерис.

На первый взгляд в этом тексте ничего крамольного нет. Но это только если читать «по диагонали». За резолюцию проголосовало всего шестьдесят четыре  депута. А в Сейме их сто сорок один.

Позвольте спросить: а что в этот момент делало оставшееся большинство (семьдесят семь!!!) депутатов Сейма? Отсутствовали по уважительной причине, или это был сознательный бойкот темы?

Как чудом переживший Холокост я хотел бы получить ответ на этот волнующий меня вопрос.

P.S. Хочу отметить «курьезные» высказывания, опубликованные на некоторых крупнейших порталах. Вот фотокопия одного из них:

Перевод заголовка:

И. Шимоните: Холокост не есть трагедия еврейского народа. Это трагедия Литвы и мира.

Подумал было, что вижу очередной журналистский ляп. Оказалось нет, в тексте те же слова Премьера стоят в кавычках, то есть – это прямая цитата:

Допускаю, словами «Холокост не есть трагедия еврейского народа» г-жа Шимоните не предполагала никого обидеть. Хотелось бы понять, почему редакторы крупнейших порталов не обратили внимания на оскорбительность этой стилистической ошибки. Ведь достаточно было вставить в фразу всего одно слово (Холокост не есть трагедия  только еврейского народа), и тогда мысль Премьера потеряла бы странную двусмысленность.

Печатается по просьбе автора.

В пятницу премьер-министр Ингрида Шимоните в Шедуве (Радвилишкский район) почтила память жертв Холокоста.

“К сожалению, мы не можем изменить прошлое, однако очень важно, чтобы мы о нем помнили, восстанавливали и берегли сохранившееся уникальное культурно-историческое наследие евреев Литвы”, – сказала И. Шимоните.

Она посетила в пятницу три места массовых убийств евреев – в Пакутянском и Ляудишкском лесах, побывала у памятника скульптора Ромуалдаса Квинтаса, посвященного всем евреям Шедувы, а также на месте синагог Шедувы.

Глава правительства интересовалась музеем “Исчезнувший штетл”, который строится на частные средства возле уже приведенного в порядок Старого еврейского кладбища. Руководителя проекта “Исчезнувший штетл”, учредитель Мемориального фонда евреев Шедувы Сергей Канович.

“Исчезнувший штетл” – не имеющий аналогов в мире музей истории, культуры и памяти литвакских местечек. С помощью новейших технологий музей представит историю, культуру и быт еврейского местечка – штетла – Литвы, расскажет истории людей, которые жили в Шедуве, а также о полном уничтожении городка в годы Холокоста. Планируется, что музей “Исчезнувший штетл” откроется в Шедуве в 2023 году.

Шедува была классическим еврейским штетлом Литвы. Около 100 процентов ее жителей были литваки.

На старом еврейском кладбище Шедувы была похоронена прапрабабушка бывшего премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху, из этого местечка родом мать главы Иерусалимского бюро Центра С. Визенталая – Эфраима Зуроффа.

В четверг – в День геноцида евреев Литвы и 80-летия начала Холокоста в стране – парламент страны призвал муниципалитеты увековечить все места массовых убийств евреев и привести в порядок старые еврейские кладбища.

Парламентарии 64 голосами “за” приняли соответствующую резолюцию, инициатором которой выступил консерватор Эмануэлис Зингерис. В документе отмечается, что в общественном пространстве не должно быть памятников тем, кто сотрудничал с нацистской и советской властями, их именам не место в образовательных программах.

“Необходимо продолжать установление имен погибших во время Холокоста евреев”, – говорится в резолюции. Сейм также призывает назвать именами Праведников народов мира улицы, скверы и школы. Вильнюсскому городскому муниципалитету предлагается назвать одно из общественных пространств именем спасшего тысячи евреев японского консула Чиюне Сугихары.

В этом году исполняется 80 лет с начала Холокоста в Литве. Кроме того, 23 сентября отмечался Национальный День памяти жертв Холкоста. В этот день в 1943 году было ликвидировано Вильнюсское гетто.

Холокост не является трагедией одного лишь еврейского народа, это трагедия Литвы и всего мира, заявила премьер-министр страны Ингрида Шимоните на проходившем в вильнюсском сквере Руднинку мероприятии в память жертв геноцида евреев Литвы, которое было организовано Международной комиссией по оценке сталинского и нацистского оккупационных режимов в Литве.

“То, что произошло, не является трагедией еврейского народа, это трагедия всех проживавших и проживающих в Литве народов, всего государства, и конечно, трагедия всего мира, поскольку мир лишился уникальных личностей, мир лишился огромного потенциала, мир лишился возможных открытий и решений”, – сказала И. Шимоните собравшимся.

Глава кабинета министров добавила, что “хочется верить, что это зло, время безумия больше никогда не повторится”.

“Все же, насилие, призывы к ненависти не исчезли. Часто они основываются на самых абсурдных теориях заговора и абсурдных измышлениях, поэтому мы обязаны сделать все, чтобы трагедия ХХ века никогда не повторилась”, – подчеркнула премьер-министр Литвы.

Сегодня, 23 сентября, в Панеряй состоялось памятное мероприятие, посвященное Дню геноцида евреев Литвы и 80-летию начала Холокоста в Литве. В нем приняли участие первые лица государства, иностранные дипломаты, представители Еврейской общины (литваков) Литвы, учащиеся школ, учителя, общественность.

В своей речи председатель парламента Виктория Чмилите-Нильсен заявила, что «примеры спасителей евреев должны стать важной частью просвещения общества и политики будущего».

“Евреев спасали и простые люди в разных уголках Литвы, и президент Казис Гринюс – это важно, об этом недостаточно говорят”, – отметила В. Чмилите-Нильсен.

Председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Фаина Куклянски подчеркнула, что почти восемьдесят лет общество молчало, и это помогло нацистским коллаборантам избежать правосудия.

“Почти восемьдесят лет в Литве молчали. Молчали по причине страха, неизвестности, равнодушия (…) Молчала память соседей, молчала и память тех, кто видел, слышал, наблюдал.  Особенно усердно молчали те, кто содействовал убийствам – их молчание многим помогло избежать правосудия”, – сказала Ф. Куклянски.

По ее словам, обществу не хватает просвещения и многого другого, что помогло бы помнить и осознать трагедию.

“К чему это молчание привело? К тому, что часть общества до сих пор не может осознать произошедшую трагедию, планомерное и последовательное уничтожение сотен тысяч граждан Литвы еврейского происхождения. Нечего удивляться, не одно поколение выросло, почти ничего не зная о трагедии литовских евреев – не хватает последовательного обучения, не хватает учителей, которые могли бы рассказать об истории евреев своего городка, не хватает и общественного согласия о том, что произошло”, – сказала глава ЕОЛ.

Рина Жак, Израиль

Сегодня на закате с наступлением 15 тишрея евреи начинают отмечать праздник Суккот. Еще одно название – “Праздник шалашей”. По традиции, он длится восемь дней – его установили в память о 40-летнем странствовании еврейского народа по пустыне на пути из Египта в Землю обетованную, когда они жили в палатках: “суккот” переводится как “шатер”. И в соответствии с традицией праздника представители еврейской общины проводят его в построенных шалашах (например, на территории синагог), в которых едят и пьют.

Сидя в шалаше, друг с другом рядом, мы понимаем, что все мы равны: богатые и небогатые, образованные и не такие образованные, молодые и пожилые. Как сказано в Талмуде: “Все евреи заслуживают того, чтобы сидеть рядом в одном шалаше”. А используя четыре вида растений, мы понимаем, что все мы разные. У каждого свои таланты, свои возможности. И, когда мы собираемся вместе – мы можем чему-то научить других и чему-то научиться у других!

Суккот называют еще праздником урожая, так как он совпадает со временем жатвы. В этом году его отмечают с вечера 20 сентября по 27 сентября.

Темы еврейского искусства, литературы, книгоиздания, образования, здоровья и социальной опеки довоенной Литвы отражаются в компактной документальной выставке на английском языке «Reflections in a Shuttered Mirror» (“Отражения в разбитом зеркале”). Выставка открыта в фойе Русского драматического театра Литвы (РДТЛ). Она сопровождает премьеру спектакля «Поминальная молитва», который поставлен по пьесе Григория Горина по мотивам произведений классика еврейской литературы Шолом-Алейхема.

В описании выставки говорится: «Можем ли мы сегодня в своем воображении воссоздать ту Литву? Или тот Вильнюс, о котором в 1920 г. на иврите писал поэт Залман Шнеур: «Вильна, старушка моя великая, столица еврейского народа / Ссыльный Иерусалим, северная отрада для древнейшего из народов!».

Выставка «Отражения в разбитом зеркале» раскрывает часть хранящихся в Национальной Литовской библиотеке им. Мартинаса Мажвидаса еврейского печатного и рукописного наследия. В экспозиции представлена фотография неизвестного автора, запечатлевшая обычный день во дворе Большой Виленской синагоги, через который, не обращая внимания на безмятежно играющих детей, идет почтенный благочестивый человек. Изображение на старой фотографии повреждено, словно напоминая нам о том, что былое не вернуть, что жизнь еврейской общины довоенной Литвы канула в лету».

Передвижную экспозицию подготовил Центр иудаики Национальной Литовской библиотеки им. Мартинаса Мажвидаса. Русский Драматический театр Литвы выражает благодарность Национальной библиотеке и лично руководителя Центру иудаики др. Лару Лямпертене за сотрудничество и предоставление столь важных экспонатов.

В пятницу в Жежмаряй, в Кайшядорском районе, была открыта отреставрированная деревянная синагога.

Районные власти обещают, что в восстановленном здании синагоги будут проходить образовательные программы, концерты, просмотры фильмов, выставки, семинары.

Иудейский храм, построенный во второй половине XIX века, особо пострадал во время большого пожара в начале XX века. Синагога была восстановлена в 1920 году и пережила войны прошлого века и годы советского правления.

Эта синагога – уникальный объект европейской еврейского деревянного зодчества, ее реставрация началась в 2016 году.

Отреставрированная синагога в Жежмаряй / Žiežmarių kultūros centro feisbuko nuotr.

 

По мнению председателя Еврейской общины (литваков) Литвы Фаины Куклянски, реставрационные работы прошли успешно, кроме того, завязались прекрасные контакты с общиной Кайшядорского района. «Мы надеемся, что у нас будут общие проекты, мероприятия внутри и вокруг этого уникального здания», – сказала лидер Еврейской общины.

Из 150 синагог, которые когда-то были в Литве, осталось лишь более десяти. Это вторая реставрированная и приспособленная к нуждам жителей деревянная синагога, первая была отреставрирована и открыта в 2017 году в Пакруоисе.

Сергей Константинов, stmegi.com

Вена, небольшая квартира, где на книжных полках, столах и на стульях – папки, папки, выписки, копии, бумаги…  Симон Визенталь и в самом деле предпочитал работать дома, хотя в австрийской столице у него с 1961 годы был офис – Центр документации Ассоциации еврейских жертв нацистского режима.

Туда приходили письма, в которых пережившие Холокост переносили на бумагу из своей памяти имена и деяния творивших зло нацистов.

Основываясь на этих свидетельствах, на разговорах, интервью, на данных архивов, библиотек, на полунамёках политиков и представителей разведок, высокий, всё ещё поджарый человек, разбирая нечёткий почерк, пользуясь лупой, не вставая со стула шёл по следу бежавших «крысиными тропами» гитлеровцев и их пособников.

Уроженец Бучача, появившийся на свет в 1908 году, учившийся на архитектора и ставший живой легендой среди тех, кого убийственной волной накрыла Шоа, сам побывал в 13 лагерях. Мать Визенталя сгинула в газовой камере, жену удалось спасти с помощью связей среди поляков и немцев. Его посылали на расстрел, назначали хоронить тела загубленных, он не понаслышке знал, что такое побег и облава, он шагал, хромая, опираясь на черенок лопаты и не рассчитывая дойти, маршем смерти… Свобода встретила его в лагере Маутхаузен в виде американских танков.

Заключённые бежали к ним навстречу, а он был так слаб, что не смог дойти. Назад в барак пришлось ползти на четвереньках.

Однако через три недели Симон добился встречи со штатовскими контрразведчиками и предоставил им список имен и примет нацистских палачей – всех, кого он запомнил, встречал и знал лично – более 300 человек. Понятно, что этот список Визенталь составлял заранее, в уме.

Он стал переводчиком при подразделении, откомандированном на арест военных преступников и, впервые увидав, как ведут под конвоем тех, кто ещё пару месяцев назад мог безнаказанно издеваться над ним и его товарищами по несчастью, испытал почти религиозный экстаз. Есть, есть справедливость на этом свете! Б-г не оставил народ свой!

Но потрясение от пережитого было настолько сильным, что вылилось в кошмары: снова и снова его ловили, снова перед глазами сцены гибели знакомых и ухмылки палачей.

«Я должен был любой ценой избавиться от этого, – скажет позже Визенталь своему биографу, — и наконец понял, что могу и что должен сделать».

Он открыл охоту на беглых нацистов, когда большая часть государственных мужей, чиновников оккупационной администрации и даже израильских политиков не прочь была задвинуть память о былом в самый дальний и пыльный угол сознания. Ну, право, война закончилась, государство Израиль – вот оно, добилось признания, выстояло и ждёт своих граждан! Возвращайтесь на Землю Обетованную и живите!

И тут раздался одинокий сначала голос Визенталя:

– Постойте, а как же Холокост? Как же все убитые и их убийцы? Одним – вечная память, другим – возмездие!

Он был один против многих – важных и власть имущих. Но Симон ничего и никого больше не боялся – его страх давно умер. То ли когда Визенталь лежал под досками пола, в убежище, сжимая рукоять пистолета и просто ждал: найдут, ни найдут… То ли раньше, когда вместо казни его, уже голого, отправили к коменданту лагеря…

С Визенталем пришлось считаться и американцам, и австрийцам, и немцам, и израильтянам.

Симон первым поднял вопрос о евреях, сотрудничавших с властями Третьего Рейха в качестве членов самоуправления в гетто. Ему удалось добиться лишь проведения своеобразных судов чести над этими людьми.

С немцами было проще. Лично Визенталем и его помощниками пойманы и преданы суду: Франц Штангль, комендант лагерей смерти Треблинка и Собибор, где были отравлены в газовых камерах, расстреляны и замучены 750 тысяч человек, Хельмина Браунштайнер — убийца детей в концлагере Майданек, Карл Зильбербауэр — офицер гестапо, арестовавший 14-летнюю Анну Франк и её семью в Амстердаме. Несколько раз Симону удавалось поднять след «доктора Смерть» – Йозефа Менгеле. Крупные фигуры. Менее известных, но не менее жестоких, кто встретил благодаря Визенталю правосудие, насчитывается более 1000.

Он же первым сообщил «Моссаду», что Адольф Эйхман, отвечавший за окончательное решение еврейского вопроса, скрывается в Аргентине. До этого одного из главных палачей евреев искали на Ближнем Востоке и в горах Австрии.

В конце жизни, отойдя от дел в 92 года, Визенталь, напишет:

«Я сделал, что мог. Будущие убийцы предупреждены: они нигде не найдут покоя»…

Помимо поиска гитлеровских палачей в первые послевоенные годы Симон много и успешно сотрудничал с организацией «Джойнт» и разными еврейскими комитетами, помогая найти выживших и воссоединиться семьям.

Он поддерживал не только евреев. Пожилой австрийке, помогавшей ему с хозяйством, он вернул сына, оказавшегося в одном из лагерей для перемещённых лиц.

Но главным делом Симона стал неустанный поиск творивших зло нацистов.

Его имя превратилось в своеобразный бренд, и в 1977 году был основан Центр Симона Визенталя со штаб-квартирой в Лос-Анджелесе, который занимается сохранением памяти жертв Холокоста и борьбой с антисемитизмом.

Поклонники фюрера отвечали Симону лютой ненавистью. В доме Визенталя один стеллаж полностью занимали папки с письмами, содержащими угрозы и обещание расправы. А летом 1982 года у дверей его дома взорвали бомбу. С тех пор там постоянно дежурил наряд полиции.

«Видно, сильно я им насолил», – говаривал Симон.

Последним нацистом, к поимке которого он приложил руку, стал унтерштурмфюрер Юлиус Вьель, осужденный в 2001 году за расстрел семерых еврейских заключенных.

«Я пережил их всех», – заявил тогда Визенталь, – «Оставшиеся слишком стары и слабы, чтобы предстать перед судом. Моя работа завершена».

Ещё в 90-е началась кампания по очернению Визенталя. В газетах то и дело проскальзывали публикации, обвинявшие его в мошенничестве, в личных коммерческих интересах, в фальсификации фактов. Может быть потому, что меньше осталось живых свидетелей, а Симон реже обращался в суды. Раньше все подобные дела он выигрывал.

Приходил ли ему на память разговор с одним из офицеров СС?

Тот спросил у Визенталя:

– Если ты выживешь, еврей, что ты расскажешь обо всём этом?

– Правду, – ответил Симон.

– Правду? Ты дурак, еврей, тебя назовут лжецом! Люди просто не захотят верить, что человек на такое способен!

Жизненный путь Симона Визенталя закончился 20 сентября 2005 года. Его прах покоится в Герцлии.

Израильский дипломат Ашер Бен-Натан, причастный к поимке Эйхмана и лично знавший Симона, так оценил его труды:

«Имя Визенталя превратилось в символ. Он много ездил по миру, выступал с лекциями, писал книги, постоянно напоминая людям о катастрофе и о том, что убийцы живут среди нас. Благодаря ему укрывшиеся от возмездия нацистские преступники жили с ощущением, что рано или поздно за ними придут».

Один приятель спросил Симона – а зачем он ищет нацистов? Это опасно и неприятно, а можно было бы открыть архитектурную контору! Строительный бум! Такие, мол,  возможности при твоём имени и связях!

«Я верующий человек, – ответил Визенталь, – И когда там, за гранью, погибшие в Холокост люди спросят меня – что ты делал всё это время? Я хочу ответить – делал всё, чтобы вас не забыли».

vesti.co.il

Историки продолжают спорить о числе жертв Холокоста. Некоторых смущает его точность. А как в действительности подсчитали погибших? Объясняет специалист Института изучения Холокоста при университете Бар-Илан д-р Йоэль Раппель – основатель и руководитель архива Эли Визеля в Бостоне (США):

Социологический опрос, проведенный исследовательским центром Пью (Pew Research Center), обнаружил, что лишь 45% взрослых американцев знает, что в годы Второй мировой войны нацистами были уничтожены около 6 миллионов евреев. Остальные респонденты высказывали разные версии – от миллиона до трех. Можно, разумеется, задаться вопросом, что делать с подобным невежеством в отношении одной из самых страшных трагедий в истории человечества. Однако не менее важно выяснить происхождение страшной цифры, ставшей универсальным символом зла – “6 миллионов”. Действительно ли нацистами были убиты именно 6 миллионов евреев? Возможно, их было больше, как считают некоторые историки. Или меньше, как полагают другие исследователи. Насколько вообще важна в данном случае подобная математическая точность?

Проблематичность идеи определения точного количества жертв Холокоста проявилась еще в 1960 году, во время подготовки к судебному процессу над Адольфом Эйхманом. Тогда юридический советник израильского правительства Гидеон Хаузнер, выступавший в роли главного государственного обвинителя, заявил следующее: “Мы ожидаем дискуссии по поводу количества жертв Холокоста. В народном сознании число 6 миллионов приобрело практически священный статус. Между тем доказать точность этой цифры весьма непросто. Она не фигурирует ни в одном официальном документе”.

Фильм режиссера Давида Фишера “Круглое число”, который будет показан на Иерусалимском кинофестивале, а позднее на 8 канале кабельного телевидения HOT, поднимает эту проблему со всей остротой. А дискуссия между известными исследователями Холокоста (Иегуда Бауэр, Дина Порат, Омер Бартов, Хана Яблонка и др.), свидетельствует о том, насколько полярными могут быть мнения даже среди серьезных историков. Профессор Дина Порат настаивает на каноническом числе, профессор Бауэр убежден, что точное число вообще не имеет никакого значения, а профессор Хана Яблонка выступает с утверждениями, которые невозможно доказать.

Правнук выжившей в Освенциме Лили Эберт, ставшей недавно настоящей звездой преимущественно молодежного сервиса TikTok поделился в соцсетях интересной историей о том, как его прабабушка нашла родственников американского солдата, который ее освободил из Бухенвальда, пишет The Jerusalem Post.

16-летний Дов Форман рассказал, что однажды прабабушка показала ему банкноту союзных военных властей (Alliierte Militärbehörde), на которой было написано несколько строк с пожеланием удачи, подаривших еврейской девушке, едва не погибшей в концлагере, надежду на лучшую жизнь после войны.

«Начало новой жизни. Удачи и счастья», было написано по-английски на банкноте, которую подарил ей американский солдат-еврей, «помощник капеллана Гершеля Шехтера», как он подписал банкноту.

Шехтер был американским ортодоксальным раввином, который служил капелланом в VIII корпусе Третьей армии вооруженных сил США, освобождавших Западную Европу от фашистов. В частности, он был среди участников освобождения концлагеря Бухенвальд 11 апреля 1945 года, где впоследствии помогал бывшим узникам и руководил религиозными службами. Кроме того, Шехтер, по некоторым данным, занимался переселением оставшихся в живых, одним из которых был, в частности, сирота и будущий лауреат Нобелевской премии, писатель Эли Визель.

Недавно Дов Форман побывал в студии телепрограммы «Доброе утро, Британия», где рассказал предысторию этой трогательной встречи с прошлым: «Я помню, сказал в шутку  Лили, что найду этого солдата в течение 24 часов. Я опубликовал снимки, твит стал вирусным, и это превратилось в международную охоту на солдата. В результате мы нашли его через 8 часов. Это был невероятно особенный момент».

Форман поделился на своей странице в Twitter тремя фотоснимками. На одном из них была Лили вместе с солдатом, на втором – сама банкнота, на третьем – увеличенная надпись на ней.

После того, как пост Дова Формана в Twitter с этой историей и фотографией банкноты стал виральным, набрав более 15 000 лайков и 2 000 ретвитов, Форман получил отклики со всего мира. В результате этого резонанса выяснилось имя неизвестного солдата, который подарил Лили купюру с пожеланиями.

Им оказался рядовой Хейман Шульман из Нью-Джерси, который, к сожалению, скончался семь лет назад. Однако, благодаря успеху поста, Лили и Дов получили возможность пообщаться с семьей ветерана, чтобы поблагодарить их за его доброту.

Ранее мы сообщали, что аккаунт 97-летней пережившей Холокост Лили Эберт с ее рассказами о пережитой трагедии и убитых в Освенциме родственниках набрал более миллиона подписчиков на платформе обмена видеороликами TikTok, которой пользуется преимущественно молодежь.  А на прошлой неделе в издательстве «Макмиллан» вышла ее биографическая книга «Клятва Лили: как я пережила Аушвиц и нашла в себе силы жить», предисловие к которой написал Принц Уэльский Чарльз.

Илья Бец, jewish.ru

Вот уже 70 лет Мэри Кац Эрлих молится за семью литовцев, которые спасли её от нацистов – хотя их самих за это ненавидели, избивали и чуть не расстреляли.

Я родилась 12 января 1929 года в литовском местечке Гедрайчяй Укмергского района. Там жило-то всего 500–700 человек, почти все – евреи. Однако это не мешало моему отцу Исраэлю держать небольшой магазинчик, а моей матери Берте управлять пекарней. Мы же, дети, я и мой старший брат Лейбл, просто радовались жизни, играли в саду. У нас было много друзей, но одни из самых лучших – это Ауримас, Мейле и Эгле Рузгисы с хутора Дуденай, расположенного в семи километрах от нашего дома.

Мы обожали те дни, когда нужно было идти к Кацам за хлебом. И я, и моя сестра Мейле, и брат Ауримас. Жили мы бедно. Наш отец Каролис умер молодым, ему было всего 32 года. Мать Леокадия в свои 22 года осталась вдовой с тремя маленькими детьми-погодками на руках. Денег постоянно не хватало. Но в пекарне Кацев это не было проблемой – они либо давали нам в долг, либо просто кормили задаром. И пока мама решала в пекарне дела, мы играли с Мэри в саду.

Эгле Рузгайте

В июне 1941 года наша жизнь изменилась навсегда. Нацисты стали убивать евреев, им в этом охотно помогали литовские коллаборационисты. Сначала немцы схватили моего брата – и тем же вечером расстреляли. Потом пришли за моим отцом, арестовали, бросили в тюрьму. Когда его ночью вывели в лес вместе с другими заключенными евреями, он понял, что их ведут на расстрел. И бросился бежать. На его счастье, за кустами было озеро – он нырнул в него с обрыва и избежал пуль, которые градом сыпались ему вслед. Выбравшись на другом берегу, он попросил укрытия у какой-то женщины на ферме. Та согласилась его спрятать, но в обмен на большие деньги. Тогда папа передал нам с матерью весточку: наказал собрать деньги и найти его. Когда мы вновь воссоединились на ферме у этой женщины, отец сказал, что наутро нужно уходить – он не доверял хозяйке, был уверен, что, получив деньги, она тут же сдаст нас всех нацистам. Так и произошло – женщина позвонила в местную полицию. Благо нам удалось бежать. Скрывшись глубоко в лесу, мы застыли в недоумении, не зная, куда идти. И тут я предложила идти на хутор к Рузгисам.

В середине июля 1941 года мы услышали ночью стук в окно. Это были Кацы. Моя мама изначально сомневалась, стоит ли соглашаться на их просьбу спрятать их – она понимала, что это грозит расстрелом. И все-таки мы, дети, ее уговорили. Кацев мы спрятали в кладовке без окон, там была небольшая отдельная комнатка для копчения мяса. Под комнаткой был крошечный погреб – туда и спускались Кацы при малейшей опасности. Они там еле умещались, да что там – еле дышали. Мы с сестрами кормили их и поили. Рассказывали обо всех новостях. Так мы провели 3,5 года.

Ауримас Рузгис

Однажды Леокадия пришла вся в слезах: «Соседи шепчутся, что мы прячем евреев! Что нам делать?» Она настолько переживала за своих детей, что действительно была готова выставить нас в тот момент на улицу. И вновь ее дети уговорили ее оставить нас еще на чуть-чуть. Я не знаю, были ли в мире дети лучше – они так хотели, чтобы мы с родителями выжили.

И все-таки кто-то из соседей донес на нас. Мы с сестрой были в тот день дома одни: брат был в школе, мама – где-то по своим делам. И тут – машина, набитая немцами, собаками и оружием. Мы успели сообщить Кацам, что пора в убежище, но нацистов встретили бледные как смерть, на трясущихся ногах. «Где они?» – заорали с порога нацисты. Мы изобразили абсолютное удивление: «Кто? Мы дома совершенно одни!» «А ну не врать!» – и тут нацист с размаху ударил мою сестру. Дальше они не обращали на нас уже никакого внимания. Нашли кладовку, а под ней и погреб. Когда они вывели из-под пола Кацев, мы были уверены, что всех нас сейчас на месте расстреляют. Но нет, Кацев забрали в тюрьму в Укмерге. Туда же отвезли вскоре мою мать.

Эгле Рузгайте

Дети Леокадии продали последнее в доме, чтобы хоть как-то задобрить тюремных охранников и попросить у них защиты для нас. Это спасало нас на протяжении полугода. А потом, при приближении Советской армии, нас всех отпустили. Первой, кого мы с родителями увидели на пороге тюрьмы, была Леокадия. Она ждала нас. Мы все вместе, вчетвером, вернулись к ней в дом. Дети были счастливы нас увидеть – мы обнимались и плакали. Конечно, ведь мы уже были одной семьей. А вот возвращаться в Гедрайчяй было грустно. Всю семью моей матери убили: мои дедушка с бабушкой, дяди и тети, двоюродные браться и сестры – все погибли.

Нам же было страшно продолжать жить в Дуденай – все соседи знали, что мы прятали евреев. И мы пошли к Кацам. И стали жить вместе. Но вскоре они уехали – сначала в Израиль, а потом в США. Дом они оставили нам. Одна из моих племянниц до сих пор продолжает там жить.

Ауримас Рузгис

Благодаря Рузгисам я осталась в живых и смогла создать большую семью. Каждый мой ребенок и каждый мой внук знает про подвиг Леокадии и троих ее детей – Ауримаса, Мейле и Эгле. Они сделали возможной нашу семью, и они и сами часть нашей семьи. Надеюсь, мы когда-нибудь сможем вернуть им хоть толику того, что они сделали для нас. Они настоящие хранители, ангелы-хранители.

Последний раз Эгле и Ауримас Рузгисы видели Мэри в 1945 году. Однако в 2011 году Еврейский фонд праведников – Jewish Foundation for the Righteous (JFR) – организовал их встречу в Нью-Йорке. Позже по мотивам их истории был снят короткий документальный фильм «Вдова и ангелы», который и лег в основу этой статьи. Посмотреть фильм на английском можно на странице JFR в Facebook.

По традиции, в первое воскресенье сентября во многих городах Европы отмечается День еврейской культуры. Его цель – познакомить общественность с культурным и историческим наследием еврейского народа. Еврейские общины европейских стран организуют специальные тематические экскурсии, выставки, лекции, дискуссии, концерты, посвященные еврейской культуре, истории и наследию.

Еврейская община (литваков) Литвы активно участвует в организации этого праздника в Вильнюсе и в регионах. Тема мероприятий этого года – Диалоги – Еврейские беседы, раскрывающие разные аспекты еврейской культуры, вклад литваков в историю, культуру, демократию и живое наследие Литвы.

Встречи, лекции, дискуссии, уроки иврита и концерты будут проходить в здании Еврейской общины (литваков) Литвы, в кафе «Лавка бейгелей», Вильнюсской Хоральной синагоге и т.д.

Регистрация на мероприятия обязательна, количество мест ограничено.

Кроме того, для участия в мероприятиях необходимо иметь Паспорт возможностей.

https://www.facebook.com/events/952240238668412

05 сентября, Вильнюс

Здание Еврейской общины Литвы и кафе “Лавка бейгелей” (ул. Пилимо, 4)

10:00- 16:00
Еврейский завтрак, обед и ужин
12:00-13:00 – Урок иврита с Рут Рехес – клуб “Илан”
13:00-14:00 –  Большие осенние еврейские праздники – лекция Натальи Хейфец

Вильнюсская Хоральная синагога, ул. Пилимо, 39
12:00-12:30
Церемония открытия Дня Еврейской культуры Европы
Звуки Шофара
Приветствия

#ŽydiškiPašnekesiai – Еврейские беседы – Межкультурный диалог
Мой Вильнюс… еврейский, русский, польский
12:30-14:00
Модератор дискуссии – актер, писатель, журналист Аркадиюс Винокурас

Участвуют:

• Фаина Куклянски – председатель Еврейской общины (литваков) Литвы
  • Донатас Каткус – дирижер, музыковед, педагог, член жюри телевизионных конкурсов
  • Анджей Пукшто – политолог, доцент, завкафедрой политологии Университета им. Витаутаса Великого
  • Иштван Квик – руководитель ансамбля „Sare Roma“, председатель Ромской общины Литвы
  • Юлияна Андреяускене – старший методист отдела иудаики Литовской Национальной библиотеки им. М. Мажвидаса
  • Кристиан Фратима – дирижер, профессор Вильнюсского университета и Университета Боккони (Милан)

14:00-15:30

“Чаепитие с Раввином”

Еврейская община (литваков) Литвы и Кафе “Лавка бейгелей” , ул. Пилимо, 4
16:00-18:00
в “Лавке бейгелей” будет звучать музыка коллективов национальных общин

16:00 KLEZMER KLAGEN

https://www.facebook.com/events/2070996509726052

16:30 VĖRĖJA

https://www.facebook.com/events/1222938914888035

17:00 FOLK VIBES

https://www.facebook.com/events/1064947580981010

17:30  SARE ROMA

https://www.facebook.com/events/372621124367922

Регистрация: https://bit.ly/3knTdQ4

Пинхос Фридберг, профессор

Лахн из гезунт (идиш)

Смеяться это здоровье

Вчера в моем ватсапе появилось сообщение

Прислал его большой знаток идиш музыки и истории идиш театра, создатель и редактор прекрасного сайта

yiddishmusic.jewniverse.info .

Моя попытка раскрыть его имя и фамилию потерпела фиаско:

Поскольку наши имена начинаются с одной и той же буквы, он называет меня «большой П», а я его –«маленький п».

Предлагаю вашему вниманию единственное интервью «маленького п»

«СОХРАНИТЬ ПАМЯТЬ»

которое он дал корреспондентке сайта «Мигдаль» Инне Найдис:

Коллекция автографов и шаржей руки Иосифа Бродского, ранее неизвестная исследователям творчества знаменитого поэта, обнаружена корреспондентом ТАСС в частной коллекции в Сербии.

Владелец собрания автографов Бродского – Милован Данойлич, знаменитый югославский и сербский поэт и писатель, председатель Сербской литературной ассоциации, также является первым переводчиком Бродского на сербский язык. Данойлич и Бродский познакомились в начале 70-х, их много лет связывала дружба, свидетельством которой стали юмористические посвящения и шуточные рисунки, сделанные Бродским для своего сербского коллеги.

Коллекция автографов Бродского, хранящаяся в архиве Милована Данойлича, состоит из автографов к книгам, нескольких рисунков и личных писем писателя. Один из автографов Данойлич передал на хранение в знаменитую белградскую частную библиотеку “Адлигат”. Автограф Бродского представлен в постоянной экспозиции библиотеки, насчитывающей более 2 млн книг и артефактов из разных стран и эпох.

Владелец библиотеки Виктор Лазич сообщил корреспонденту ТАСС, что в настоящий момент работает над созданием отдельной – русской – экспозиции своего собрания. Ожидается, что автограф нобелевского лауреата Бродского станет одной из жемчужин этого собрания.

“Я начал печататься в 1957 году, а в 1969 году был в Лондоне. Милица Николич [сербский переводчик и публицист] обратила мое внимание на то, что в Ленинграде появился один блестящий поэт – Иосиф Бродский, и предложила перевести его на сербский. Она прислала мне подстрочник, мне очень понравилось, меня заинтересовал оригинал, я пошел в библиотеку Британского музея в Лондоне и нашел первое американское издание стихов Иосифа Бродского “Остановка в пустыне”. На основе этого я начал делать перевод, и закончил книгу до конца 1969 года, она была опубликована в издательстве “Нолит” в 1970 году”, – рассказал Данойлич корреспонденту ТАСС.

“В 1970 или 1971 году я был в составе одной делегации писателей в России, в Москве. После окончания я сказал, что хотел бы посетить Ленинград, естественно, про Бродского я не упоминал. В одном из ресторанов, где завсегдатаями были писатели, мне дали адрес в Ленинграде и сказали: попроси этого человека, он тебя отведет к Бродскому. Таким образом официально я ехал по линии Союза писателей Ленинграда, а частным образом – ради Бродского”, – рассказал сербский поэт.

Однако Союз писателей не смог организовать встречу югославского поэта с Бродским под предлогом его отсутствия в Ленинграде. Поэтому Данойлич сам отправился по адресу, который получил в московском ресторане. “Мне дали адрес отца жены Бродского, с которой он развелся. У него я с трудом получил адрес, где жил Бродский”, – вспоминает Данойлич.

“По адресу на клочке бумаги я нашел его, он жил где-то наверху, его комната была перегорожена каким-то картоном, а за ним, вероятно, была вторая часть квартиры. С этого момента началась наша дружба. Он водил меня по всему Ленинграду, рассказывал очень интересные истории из своей ссылки. Знаете, очень интересной была одна деталь: на улице люди старше его снимали шляпу и кланялись ему, настолько его уважали, а когда мы пришли в Эрмитаж, его встречали, как будто пришел министр культуры. Таким был его статус в Ленинграде после возвращения из лагеря”, – рассказывает Данойлич.

Вскоре после этого поэт уехал из СССР, и следующая встреча Бродского и Данойлича состоялась в США. После этого они многократно встречались, в том числе и в Белграде, переписывались и регулярно созванивались до середины 90-х годов, пока Бродский не подписал коллективные письма с обвинениями в адрес Сербии во время конфликтов на Балканах.

Каждая из таких встреч сопровождалась написанием посвящений в книгах и дружескими шаржами, которые сейчас хранятся в библиотеке Милована Данойлича. “Вот этот рисунок он сделал, когда мы вместе встречали в Венеции Новый год, я спал, отдыхал, а он меня рисовал”, – смеется Данойлич.

“Весть о его смерти застала меня врасплох. Хотя я знал, что он был болен. Он хотел, чтобы его похоронили в Венеции, он обожал ее, вероятно, она напоминала ему Ленинград. Такова моя история дружбы с ним”, – рассказал Милован Данойлич.

Мария Якубович, https://stmegi.com/

То, что автор «Синего платочка» и «Танго самоубийц» был евреем, не удивляет. Межвоенная Польша вполне лояльно относилась к этой части своего населения, всё изменится потом. Удивительно, что он всей своей жизнью подтверждает любопытнейший факт, о котором говорят не часто.

Преамбула

Однажды, на клезмерском фестивале, я познакомилась с известным скрипачом Алексеем Розовым. Спустя пятнадцать лет мы решили заняться тем, что нам обоим очень нравится, и стали Яковом (Мария Якубович) и Розой (Алексей Розов) в дуэте «Роза Якова».

Наша любовь к еврейской музыке и постоянные поиски ее аутентичных источников заставили обратить внимание на определенную закономерность. Куда ни обрати свой слух — в межвоенную ли, сотрясаемую перекройками границ, Европу, в благополучную ли Америку, — мы обнаруживаем, что почти все европейские и американские (да и палестинские) танцевальные, театральные и кинематографические шлягеры первой половины ХХ века написаны выходцами из черты оседлости Российской империи (включавшей, полностью или частично, Украину, Бессарабию, Белоруссию, Литву, Латвию) или из русской Польши.

Нас эта музыка восхищает и повергает в трепет. Между двумя страшными войнами композиторы и поэты из самой уязвимой страты создали блистательный радостный мир.

Кто они?

Творцы американского еврейского театра — Абрахам Эллштейн, Молли Пикон, Александр Ольшанецкий, Шолом Секунда, Иосиф Румшинский (особняком стоит легенда американской популярной музыки Ирвинг Берлин); великие мастера танго и вальсов — Оскар Строк, Артур Гольд, Николас Бродский; известные поэты, сочинявшие стихи на эту музыку – Игорь Корнтайер, Израиль Бидерман; творцы романсов Самуил Покрасс, Павел Герман, Анатолий Д’Актиль; великие исполнители – Адам Астон, Леонид Утесов, Иза Кремер, Вера Гран, Каталин Каради, Менаше Оппенгейм; великие дирижеры Эдди Рознер, Генрик Варс, — все они имели еврейские корни. И в их музыке так легко услышать отсылки к еврейской музыке тех городов и местечек, где он родились.

Об их нелегкой судьбе и истории их песен мы и рассказываем. И поем эти песни.

В этом ряду – один из наших любимейших авторов Ежи Петерсбурский, Jerzy Petersburski, поляк и еврей. Композитор, пианист, дирижер, один из столпов польской эстрады, «король танго», ставший известным в Советском Союзе как Юрий Яковлевич Петерсбурский, автор музыки к песням, звучавшим из каждого патефона. «Утомленное солнце» и «Синий платочек» стали музыкальным символом огромного пласта советской музыки.

Корни определяют всё

Ежи родился 20 апреля 1895 года в Варшаве. Согласно метрическим записям на сайте еврейской генеалогии JewishGen.org, семья переехала в Варшаву из Радома. Куда ни посмотришь в эти записи, сразу понятно: он просто не мог не стать тем, кем стал. Отца, певца, звали Якуб (Янкель) Абрамович Петерсбурский, он был сыном Аврума-Зеева Петербурга (да-да, это настоящая фамилия отца, происходившего из России) и Миндл, все они похоронены на варшавском еврейском кладбище (Okopowa). Мать, пианистка Паулина, на самом деле — Песя, из известной клезмерской династии Мелодистов; отца ее, известного композитора, отошедшего от народной еврейской музыки к шлягерам и джазу, звали Альфред (Юдель) Мелодист.

А фамилия-то какая говорящая!

Могила Паулины

Могила Якова

Из членов семьи — скрипач Якуб Элиэзер Мелодист; композитор, виолончелист и банджист Фред Мелодист, который возглавлял оркестр Freda Melodysty в предвоенной Варшаве; альтист Панфил Мелодист; оперная певица Элеонора Мелодист; глава джаз-бэнда Игнаций Мелодист.

Из Мелодистов по женской линии – также и двоюродные братья Ежи: композиторы Генрик Гольд, уцелевший в фашистской мясорубке, и Артур Гольд, трагически погибший в концлагере в 1943 году. Родных братьев и сестер у Ежи было семеро. Из них музыкантами стали Юзеф (Йосек) и Станислав: скрипачом и пианистом.

Дорога к музыке

Первые уроки на фортепиано давала мальчику мать.

Выросший Ежи отучился в Варшавской консерватории под руководством профессора Антония Сыгетыньского и выдающегося польского пианиста Александра Михаловского. Окончив курс в 1916 году, продолжил учебу на фортепиано в Венской академии музыки, и там же учился композиторскому и дирижерскому мастерству у профессора Артура Шнабля.

В Вене Ежи познакомился с Имре Кальманом, который послушал Ежи, восхитился и посоветовал ему заняться сочинением эстрадной музыки.

Оркестр Артура Гольда и Ежи Петерсбурского 

Ежи вернулся в Варшаву, и началась его блистательная карьера. Там как раз гремели популярные кабаре и эстрадные театры: «Мираж», «Черный кот», «Морское око», «Qui Pro Quo». В 1922 году вместе с двоюродным братом Артуром Ежи организовал «Джазовый оркестр Гольда и Петерсбурского».

Он писал оперетты, песни и музыку ко многим польским кинофильмам 1930-х. Играл их вместе с кузенами Генриком и Артуром Гольдами, да так, что про них Генрик вместе с владельцем «Морского ока» Анджеем Властом написал зажигательный фокстрот «Где Петерсбурский играет вместе с Гольдом».

Наибольшую известность ему принесли танго: «О, донна Клара», «Уж никогда», «Маленькое счастье», «Ты сам мне говорил», «Ты и эта гитара», «Вино любви», «Признайся мне» и другие. Многие мы знаем по русским текстам, появившимся позже. Пожалуй, самое знаменитое его танго – «Последнее воскресенье» (To ostatnia niedziela) 1936 года на слова Зенона Фридвальда. О его почти детективной истории, как его перевели на иврит, и кто его спел, я уже подробно писала.

В 1936 году польское правительство наградило Ежи Петерсбурского Золотым Крестом «За заслуги», как «первого польского композитора, чья музыка шагнула за пределы Польши».

В сентябре 1939 года Германия напала на Польшу. Ежи был призван в армию. Но оказался в Белостоке, вошедшем в состав СССР. Получив советское гражданство и став Юрием Яковлевичем Петерсбурским, он сумел сохранить свой польский оркестр из 25 человек, ставший в конце 1939 года Государственным джаз-оркестром Белорусской ССР. Для него Ежи и написал «Синий платочек».

С началом Второй мировой войны он вступил в польскую армию генерала Андерса, в 1942 году покинул Советский Союз и сержантом 1-го авиаполка оказался в Египте. Будем считать, что ему повезло. Статус Государственного джаз-оркестра Белоруссии был передан оркестру Эдди Рознера, о непростой судьбе которого мы хорошо знаем.

После войны Ежи уехал в Латинскую Америку, с 1949 по 1967 год работал в Teatro El Nacional в Буэнос-Айресе капельмейстером. Кстати, там с поэтом Авромом Шевахом он написал колыбельную на идише, вошедшую в репертуар Сары Горби.

Сара Горби (Горбач) – еще один пример того, что мы назвали «еврейский след в мировой эстрадной музыке первой половины ХХ века»: на стыке веков родилась в Кишиневе, а стала французской популярной исполнительницей еврейских песен, русских и цыганских романсов, эстрадных произведений.

Бразильский паспорт Ежи 

В 1967 году постаревший и дважды овдовевший Ежи в 72 года вернулся на родину и счастливо женился на известной оперной певице, сорокалетней Сильвии Клейдыш. В 1969 году у них родился сын Ежи-младший, впоследствии тележурналист и композитор, защитивший дипломную работу о творчестве своего отца.

Ежи-старший упокоился на родине, на варшавском кладбище Старые Повонзки.