LRT.lt

LRT продолжает проект «Камни памяти», цель которого – вспомнить выдающихся литваков. Сегодняшний рассказ посвящен братьям Хофмеклерам.

«Оба они были яркими музыкантами. Несомненно, яркими музыкантами. Значительными. Каждый прошел большой путь по избранному собою пути и оставил там глубокий след», – так братьев Мойше и Лейбу Хофмеклеров охарактеризовал пианист, органист, музыковед, габилитированный доктор социальных наук Леонидас Мельникас.

Miniportretas. Broliai L. ir M. Hofmekleriai.

Старший брат Мойше (Мишель), родившийся в 1889-ом, был скрипачом, а на вершине карьеры – и руководителем так называемого «Хофмеклербэнда» и оркестра «Метрополиса».

«Насколько мне известно, он учился у очень знаменитого в то время виленского педагога Ильи Малкина. Это, действительно, был очень талантливый музыкант и превосходный педагог, – говорит Л. Мельникас. – У Мойше был очень богатый профессиональный опыт, и он, безусловно, был очень хорошим скрипачом».

Музыковед напоминает также, что М. Хофмеклер был награжден орденом Литовской Республики. «Он сделал очень много записей. Мойше и в Лондон ездил со своим ансамблем. В Лондоне также записывался», – об активной деятельности М. Хофмеклера рассказывает профессор Л. Мельникас.

Если Мойше Хофмеклер внес бесспорный вклад в легкую и эстрадную музыку, то его младшего брата Лейбу, родившегося в 1900-ом, больше ценили в мире академической музыки.

«Карьере Лейбы, конечно, можно позавидовать. Он начинал как пианист и, вероятно, был очень хорошим пианистом, потому что, когда в Каунас приезжали какие-либо знаменитости, им на фортепиано аккомпанировал именно Лейба, – подчеркивает музыковед. – Это значит, что у него должен был быть большой репертуар. Он должен был уметь прекрасно читать с листа, ну и вообще соответствовать в мастерстве своему солисту».

Л. Хофмеклер, будучи достаточно молодым, начал дирижировать, – еще один талант музыканта называет собеседник. «Чаще дирижировал в балетных постановках, но также и в оперных спектаклях. А к концу своей карьеры был уже действительно очень знаменитым дирижером. Уезжал работать за границу. Был даже в Южной Африке. Подводя итог, могу сказать, что братья Хофмеклеры избрали очень разные направления», – рассказывает профессор Л. Мельникас.

LRT.lt напоминает, что в годы Второй мировой войны Мойше был узником Каунасского гетто, где организовал оркестр из 40 музыкантов, потом был узником концлагеря Дахау. В 1949-1955 гг. жил в Израиле, выступал по Иерусалимскому радио, возглавлял оркестр «King David», а последнее десятилетие своей жизни, с 1955-го до 1965-го г., провел в Мюнхене.

Музыканты оркестра Каунасского гетто: М. Хофмеклер, Б. Ступель (после войны эмигрировал в Австралию), Ш. Ступель (погиб в Дахау), у стены стоит 13-летний скрипач Янкеле. Фото из архива Яд Вашем

Его брат Лейба в 1934-1935 гг. был дирижером оркестра им. Винцаса Кудирки, а с 1939 г. – оркестра Каунасского радиофонаса, который в 1940 г. перевели в Вильнюс. В июне 1941 г. в Каунасе Л. Хофмеклер был убит гитлеровцами.

Виктор Томбак, Вильнюс,

www.vilniauszydai.lt

Доктор Кристоф Дикман (Christoph Dieckmann) — немецкий историк и писатель, один из ведущих экспертов по Холокосту в Литве. Лауреат Международной книжной премией «Яд ва-Шем» за двухтомное издание «Германская оккупационная политика в Литве 1941—1944» (Deutsche Bestazungspolitik in Litauen 1941—1944). Член Международной комиссии по оценке преступлений режима национал-социалистической и советской оккупации в Литве.

С 2005 по 2014 др. Кристоф Дикман вел курс современной истории в университете г. Кил (Великобритания). До 2017 работал над исследованием “Стереотип еврейского большевизма” в Институте Фрица Бауэра. В настоящее время работает в Бернском университете над проектом “Звуки антиеврейских преследований”.

В июне этого года в Вильнюсе Кристоф Дикман представил читателям книгу “Как это случилось?”, созданную в соавторстве с Рутой Ванагайте.

В истории нет черного и белого, есть всевозможные оттенки серого.

Кристоф Дикман

— В советской школе изучение истории начиналось с пятого класса. Родители говорили мне, что учить историю будет так же интересно, как читать сказку, поэтому пятого класса я ожидал с нетерпением. Вы выбрали историю своей профессией, потому что она увлекательна как сказка, или потому, что из нее можно извлечь уроки для нашего настоящего и будущего?

— За ответом на этот вопрос имеет смысл обратиться к моей биографии. Учебу в университете я ведь начал с изучения теологии. Я был искренне верующим протестантом, лютеранином и мечтал стать священником. Казалось, моим призванием было изучать Библию и нести людям Слово Б-жье. Я с энтузиазмом принялся штудировать древние языки — древнееврейский, древнегреческий, латынь, стал изучать первоисточники… Однако энтузиазм таял тем быстрее, чем больше я узнавал о религии вообще и о христианстве в частности. Место энтузиазма занимали недоумение и скепсис. Мне было лишь двадцать с небольшим… В таком возрасте все еще веришь в свою миссию, с этой верой мне не хотелось расставаться. Я решил, что ответы на одолевавшие меня вопросы следует искать на Святой земле. Мне надо поехать в Израиль и продолжить учебу там. Так я оказался в Иерусалиме. Вы бывали в Иерусалиме? Отлично. Значит, вы знаете, что это абсолютно сумасшедший город. В нем можно найти все оттенки иудеев и иудаизма, все виды христиан и мусульман, тут полно самых безумных религиозных фанатиков и фанатичных атеистов. Такая уменьшенная модель мира. Здесь просто нелепой выглядела бы проповедь об обретении единственной истины в Иисусе. Тогда в чем же? Я ведь все еще продолжал учиться, и мои вопросы требовали ответов. Обычные для молодого человека экзистенциальные вопросы. Я хотел понять, что и зачем есть наш мир. Мир, в котором я живу. Зачем я, зачем все эти люди, что нас объединяет? Как мы все оказались на этой планете? Что было у нас в прошлом, что нас ожидает в будущем? Что мне делать со своей жизнью? Ответа в религии, по крайней мере в христианской, я не находил.

Помимо теологии, я изучал и историю. И не мог не заметить решающую разницу в подходах между религиозным и историческим способами познания мира. Каков бы ни был вопрос, возникавший у меня при изучении теологии, ответ неизменно следовало искать в самопожертвовании Иисуса, его чудесном воскресении и искуплении им наших грехов. Вся христианская мифология сосредоточена вокруг этого ядра. Каков бы ни был вопрос, ответ всегда дается один и тот же, с незначительными вариациями.

В исторической науке дело обстоит в точности наоборот. Мы всегда задаем один и тот же вопрос: что произошло и почему? Но ответ всегда непредсказуем, никогда не окончателен и зависит от того, на какие свидетельства и источники мы в данный момент можем опереться в своей аргументации. Историк — словно мастер, собирающий разрозненные осколки в единое целое, формы которого он не знает до самого конца работы. Это целое и есть ответ на вопросы “что” и “почему”.

Значит, уроки, которые мы бы могли извлечь из истории, тоже непредсказуемы, если они вообще существуют. В нашем случае, когда мы изучаем историю Шоа, когда пытаемся понять, почему миллионы людей были уничтожены — какой урок из этого мы хотим извлечь? Какой урок здесь вообще возможен?

Возвращаясь к вашему вопросу — я стал историком потому, что мы все еще не знам ответов на многие вопросы. Мы ищем эти ответы, мы преследуем их, когда они ускользают. И если мы находим новый инсайд, новые свидетельства, новые факты и документы, они могут изменить наш взгляд и наши ответы. Для общества это означает прогресс.

История — область, открытая для дискуссий и для критики, для формирования новых точек зрения. В этом, на мой взгляд, ее отличие от теологии и религии. Я люблю трудные вопросы, которые задает моя профессия, и знаю как решать их, пользуясь ясной и четкой методологией. Не полагаясь на сказки и выдумки, а пытаясь как можно полнее воссоздать процессы и ситуации, которые мы хотим понять.

— Мы говорили об экзистенциальных вопросах, но чаще всего их заслоняют вопросы актуальные. Что происходит с миром сегодня, в июле 2020? Каковы исторические корни этих событий?

— История — не набор приемов для получения готовых ответов из прошлого. Не существует таких ответов, и история не учит их искать. История учит особым образом мыслить и особым образом формулировать вопросы. Не имеет значения при этом, хочу ли я понять, что происходит с обществом в целом, или, скажем, лично со мной. Чтобы приблизиться к ответу на вопрос “почему”, нужно, прежде всего, понять “как”. Быть открытым для любых ответов, не бояться никаких табу. Отказ от табу очень важен. Если я хочу понять, что происходит с миром сегодня, я должен увидеть в нем объект исследования.

— Кристоф, вопросов много, а время ограничено… Поэтому я перескакиваю с темы на тему — наверное, это выглядит по-дурацки.

— Все нормально (смеется). Давайте просто плыть по течению и посмотрим, куда оно нас вынесет.

— Советский режим унес десятки миллионов жизней замученных в лагерях, уморенных голодом, погибших по вине бездарных полководцев. Он уничтожил гигантскую страну с уникальным человеческим и природным потенциалом и на десятилетия замедлил развитие стран Восточной Европы. Но, в отличие от национал-социализма, советский социализм так и не дождался своего Нюрнбергского трибунала, никогда не получил международного осуждения. И сегодня социализм продолжает уничтожать одну страну за другой, его пропаганда не запрещена, его адепты не сомневаются в своем моральном превосходстве. Если бы советский режим был официально осужден как преступный, могло бы это уберечь нас от опасности реставрации социализма и от новых жертв, которых она, несомненно, потребует?

— Давайте внесем ясность: оценка разновидностей социалистических режимов лежит вне сферы моей компетенции. Я могу решиться высказать свое мнение, но надо понимать, что это не та область, которую я исследовал по-настоящему глубоко.

— Снимаем вопрос?

— Нет, я понимаю, что вопрос этот очень насущный. Миллионы, десятки и сотни миллионов людей пострадали от социалистических режимов. Не только в Восточной Европе — возьмите сегодняшний Китай, возьмите Северную Корею… И те, кто живут при этих режимах, воспринимают их как норму, людям не приходит в голову, что ими правят преступники. Так что я очень хорошо понимаю ваш вопрос, но он не находится в фокусе моих научных исследований. Я все-таки эксперт в вопросах национал-социализма, а не марксизма в его различных ипостасях. Сравнение двух этих способов общественного устройства — вопрос очень важный и очень непростой. Различия между ними столь же разительны, как и сходства. Например, невозможно представить себе, чтобы национал-социализм породил что-либо подобное Брежневу. Потому что Брежнев олицетворяет собой стагнацию, полнейшее оцепенение. А суть национал-социализма — динамика и скорость. Нацистская доктрина говорила о немцах как о народе, не имеющем жизненного пространства. Но она также подразумевала, что у немецкого народа совершенно нет времени. Утрируя, можно сказать, что нехватка времени была для нацистов так же актуальна, как и нехватка жизненного пространства. Не отстать в конкурентной гонке с другими народами: кто отстал, тот проиграл. Кто проиграл, тот вычеркнут из истории. Скорость — вот важнейший фактор. Мы с вами немолоды, и знаем, какой это невероятно короткий отрезок времени — 12 лет. За 12 лет они успели сперва отстроить Германию, а затем снова разрушить ее, а заодно и весь мир. А 12 лет при Брежневе… Вы вряд ли обнаружите разницу между 1967 и 1979 годом. Вот одно из различий, сразу бросающихся в глаза.

Теперь поговорим о сходствах и о том, что делает оба режима преступными. Знаете, я большой поклонник Всеобщей декларации прав человека. Ее провозгласила Генассамблея ООН 10 декабря 1948 г., и с этого дня мы получили ясный критерий для оценки любой общественной формации. Он сводится к понятию человеческого достоинства, уважению прав человека. Общество должно стремиться дать каждому его члену возможность прожить жизнь с достоинством. Пусть в бедности, но с достоинством. Пусть в богатстве, но с достоинством. Судить об обществе мы можем по тому, насколько близко или далеко оно находится от этой цели, движется оно по направлению к ней или прочь от нее. Не существует идеального общества. Но я, например, сегодня вполне счастлив жить в Европейском союзе. Никогда еще наши страны не наслаждались таким долгим периодом мира и процветания. Недавно мы с вами виделись в Вильнюсе, и для этого нам не нужны были никакие визы, никакие разрешения, подумать только! То есть сегодня у нас есть не только набор ценностей и критериев, позволяющих судить о том или ином обществе, но есть и реальная точка отсчета.

Сравнивать не значит ставить знак равенства. Но только путем сравнения можно выявить сходства и различия. Думаю, мы не ошибемся, сказав, что оба режима объединяло полное пренебрежение к человеческому достоинству и к человеческой жизни во имя надуманной высшей цели. Ужасы и страдания, которые нацисты принесли в оккупированные ими страны, коммунисты принесли в собственную страну. В основе обоих режимов лежало разжигание ненависти; это привело оба к неисчислимым жертвам и к очень быстрой, по историческим меркам, гибели. Думаю, главный урок прошлого века и состоит в том, что невозможно построить прочное и процветающее общество, основанное на ненависти. Но нам предстоит еще задать много вопросов и получить ответы на них, чтобы этот урок мог быть в полной мере усвоен.

— Лежит ли на Сталине часть ответственности за приход Гитлера к власти?

— Винить Сталина в приходе Гитлера к власти означает профанировать историю. Действительно, послушный Сталину Коминтерн называл умеренных левых “социал-фашистами” и запрещал коммунистам вступать в парламентскую коалицию с социал-демократами против НСДАП. Это была огромная ошибка, но не она привела Гитлера к власти. Гитлер оказался не посту канцлера не в результате выборов, а благодаря поддержке германской индустриальной элиты, на волне ее страха перед усилением левых. Консерваторы рассчитывали использовать нацистскую партию как единственную в то время альтернативу левым в условиях экономического кризиса. Им хотелось видеть в Гитлере послушную марионетку, которой можно будет легко управлять и от которой нетрудно будет избавиться, едва в ней исчезнет необходимость. Они просчитались. Но никак не по вине Сталина.

Почему нацисты стали так сильны, что ими уже нельзя было манипулировать? И когда они стали так сильны? Почти 10 лет, вплоть до экономического кризиса 1929 г. это была партия маргиналов, имевшая поддержку 1-3 процентов населения. В 1923 году нацистская партия была вобще запрещена, Гитлер оказался в тюрьме… Они изменили стратегию, решив стать парламентской партией и бороться за власть легальными методами, но и тогда добились немногого. Только в 1930, когда Великая депрессия ударила по Германии, многие поверили, что жесткий национализм — это лучший путь выхода из кризиса. Популярность нацистов подскочила до небывалой высоты, особенно в сельской местности. На выборах в сентябре 1930 они получили уже не два, а восемнадцать процентов голосов в парламенте и внезапно превратились в один из решающих факторов германской политики. И вес их все возрастал. После выборов летом 1932 НСДАП стала крупнейшей партией в рейхстаге и оставалась ею, несмотря на потерю 2 миллионов голосов в ноябре того же года. Но Гитлер не получил большинства голосов избирателей на свободных выборах. К назначению его канцлером, а фон Папена — вице-канцлером привели внутренние интриги консерваторов. Ключевую роль здесь сыграла “концепция укрощения”: самонадеянная уверенность консерваторов в том, что они смогут использовать Гитлера и нацистское движение в качестве расходного материала. Да, это произошло после того, как компартия Германии отвергла предложение соцдемов об альянсе, но “после не значит вследствие”.

За первые полгода нахождения у власти Гитлер полностью изменил политическую систему Германии, обещая “поднять ее с колен”. Многие были полностью захвачены этим лозунгом. Кого заботила демократия, если снова можно было чувствовать национальную гордость, смыть позор Версаля, самим решать судьбу своей страны… Это очень важно знать, чтобы понимать, что произошло. Не оправдывать, но понимать.

— Первая мировая война завершилась поражением Германии и заключением унизительного Версальского мирного договора. В самом начале книги “Kaip tai įvyko?” вы говорите о травме, которую Версальский договор нанес немецкому национальному достоинству. Стремление залечить эту травму, смыть позор Версаля, вернуть потерянное, назвать и наказать виновных стало и питательной средой для возникновения нацистского движения, и его движущей силой. Почему поражение во Второй мировой не породило подобных настроений и подобного движения?

— Это довольно интересная тема. Для начала хочу не согласиться с вашими исходными предпосылками. Во-первых, Версаль. Хотя я постоянно утверждаю, что наци стремились восстановить сильную Германию, чтобы не допустить еще одного 1918 года, но давайте вернемся к хронологии событий. Версаль был в 1919 году. Вторая мировая началась в 1939, нацисты пришли к власти только в 1933. Для этого им потребовалось почти 15 лет. Первые 12 лет после Версаля наци вообще ничего из себя не представляли. В эти годы мы видим Веймарскую республику, видим первую демократию на территории Германии. У руля Германии — католики, социал-демократы и либералы. И эту эпоху мы называем “золотые дваnдцатые”! Нормализовались отношения между европейскими странами, улаживались территориальные споры. Германия вошла в Лигу Наций. Безработица падала, экономика стремительно росла, строились города, развивались технологии, процветали искусства. То есть первые 10-12 лет после Версаля правильнее называть не предвоенными, а послевоенными годами. Зара Штайнер, замечательный британский историк, работавшая в Кембридже, написала огромное историческое исследование, посвященное периоду с 1918 по 1939 годы в Европе. Оно показыает, насколько разительным было отличие общества послевоенного, существовавшего до конца 20-х годов, от пришедшего ему на смену общества предвоенного, с начала 30-х. Потому что с того самого момента, когда наци стали заметной силой, они повели Германию к войне. Новая война, по их мнению, позволила бы Германии занять то место в мире, которое ей по заслугам принадлежало. Я не отношусь к тем, кто считает, будто с 1918 по 1939 годы в Германии не утихала гражданская война. Нет. Существовала важная точка разрыва причинно-следственных связей, точка кардинального изменения политики. То есть мы не можем напрямую связать результаты Первой мировой войны с началом Второй мировой.

Во-вторых, в унижении Германии после Первой мировой виноваты были, главным образом, мы сами и наше правительство. В конце лета 1918 стало окончательно ясно, что Германии не избежать поражения, что противник слишком силен. За поражение кто-то должен был ответить, и виновные были найдены. Чтобы выгородить себя, военное руководство прибегло к легенде об ударе ножом в спину: Германия не проиграла на поле боя, ее сломили внутренние враги: левые, евреи и голод. Возникла устойчивая тенденция говорить о себе как о жертве и возлагать вину на кого-то. Убежденность в том, что Германия пала жертвой чьих-то злых козней была не только сильна, но и общепринята, она охватила все общество. Но страны-победительницы НЕ ХОТЕЛИ унижения Германии, они не пошли на оккупацию. Скорее всего, это была ошибка.

Когда окончилась Первая мировая, вы могли, допустим, жить во Франкфурте (я как раз нахожусь сейчас во Франкфурте) и не чувствовать особых перемен, вы оставались свободным человеком. После разгрома во Второй мировой каждый ощутил на себе его ужасные последствия. Германия буквально перестала существовать. Она лежала в развалинах и была полностью оккупирована. И тут же начал формироваться нарратив о том, что мы, немцы, стали первыми жертвами Гитлера. Не евреи, не поляки — мы, немцы были первыми жертвами. Мы не виноваты, нам промыли мозги, не наказывайте нас. Тут подоспели австрийцы: нет, нет, подождите, это не немцы, а мы, австрийцы были первыми жертвами. Это нам промыли мозги.

Какова была реакция немцев на Нюрнбергский процесс? “Поделом им, судите их, они водили нас за нос!” Абсолютно инфантильное поведение. Понадобились десятилетия на то, чтобы в Германии появились люди, готовые сознательно взять на себя ответственность за случившееся. Но в первые послевоенные годы это происходило только под внешним давлением. Если Германия снова хотела стать частью содружества наций, найти общий язык с Израилем, с Польшей, с Советским Союзом — ей следовало отмежеваться от нацистского прошлого. Это и происходило, но только в области внешней политики, в то время как внутри доминировала точка зрения “мы такие же жертвы, как и евреи”. Абсурд.

Короче говоря, вопрос национального унижения — вопрос сложный и во многом надуманный. Но вот что не вызывает сомнения: после Первой мировой войны Германия оставалась свободной страной с работающей экономикой, а после Второй мировой она была разрушена и оккупирована. Через 12 лет после Первой мировой войны Германия задыхалась в тисках экономического кризиса, а через 12 лет после Второй мировой мы видим немецкое экономическое чудо в развитии. Готовясь к войне, нацисты успели модернизировать инфраструктуру Германии. Мощные финансовые вливания, полученные после войны по плану Маршалла, позволили использовать эту все еще работавшую инфраструктуру — автобаны, железные дороги — для небывало быстрого экономического подъема. Успешность проекта Евросоюза, создававшегося в контексте холодной войны, только ускорила этот подъем.

— Вернемся к Литве. Вы только что сказали, что Германии потребовались десятилетия для осознания случившегося и принятия на себя ответственности за преступления нацизма. В течение тех же десятилетий в Литве господствовала советская идеология, не допускавшая возможности какой-либо рефлексии, предпочитавшая замалчивать то, что случилось в годы Шоа. Видимо, поэтому процессы осознания начались в Литве с опозданием на полвека. И снова мы видим тот же инфантилизм, желание возложить вину на жертв и представить себя в роли жертвы.

— Эта черта свойственна всем нам. Всем людям и всем нациям. Однако сегодня в Литве есть те, кто готов к ответственности за прошлое своего народа. Их голос слаб, но они есть. Я называю их гражданской частью общества — те, кто стремится извлечь уроки, кто критически смотрит на вещи, кто хочет строить общество, основанное на человеческом достоинстве. В противоположность этноцентристам, в чьем сознании мир разделен на “мы” и “они”. “Мы, литовцы” и “остальные”. Или “мы, евреи” и “остальные”. Давайте не будем мыслить в этнических категориях. Нацисты верили, что наша планета — театр непрестанной конкурентной борьбы между народами. Они были неспособны к международному сотрудничеству, потому что не видели в других народах равноправных партнеров. Для нацистов существовали только “мы” против “них”. Не “мы” вместе с “ними”, не общность усилий для достижения общей цели, но вынужденные кратковременные союзы исключительно в собственных интересах.

Вот что я хочу выделить, это касается не только литовцев, евреев или немцев, это общее правило: тем, кто верит в конкурентную борьбу между народами, не остается ничего другого, как сваливать вину за свои ошибки на других. Им нужны сказки, нужны мифы о жертвенности и героизме. Они проповедуют политику идентичности. Пытаясь строить сильную нацию, они полагают, будто апеллируют к истории, но на самом деле — к мифам. Потому что неприукрашенная история часто отнимает чувство защищенности. Взамен она делает тебя сильнее, приучая мыслить.

— И все же: из множества стран, начинавших кровопролитные военные конфликты в ХХ веке, замешанных в военных преступлениях и расправах над мирным населением, только Германия решилась принять на себя груз материальной и моральной ответственности…

— Потому что мы были оккупированы! Не надо думать, будто причина — в выдающихся моральных качествах немецкого народа. У нас не было выбора по внешнеполитическим причинам. Никто во всей стране не мог поверить в масштабы того, что мы натворили, никто персонально не чувствовал себя виноватым. Мы делали то, чего от нас требовали победители, но на самом деле прошли десятилетия, прежде чем мы смогли смириться с прошлым и принять его. Существует столько искаженных представлений о том, какие процессы шли в послевоенной Германии! Красноречивый пример — отношение германской юстиции к персоналу Аушвица. Большинство — и вы, видимо, также — полагает, будто преступники Аушвица были в большинстве своем наказаны. Факты же таковы, что в Аушвице и его 40, так сказать, филиалах было занято примерно 8000 человек персонала. Из них 200 женщин. Около 6500 дожили до окончания войны. И сколько же из них Германия привлекла к ответственности? Точнее, сколько из 6500 были реально осуждены в Западной Германии? Ответ — девять. Девять! Сорок пять были привлечены к суду, и только девять получили пожизненные сроки заключения. Еще 12 были осуждены в ГДР. В Польше были осуждены 670. То есть 90 процентов из них никогда не предстали перед судом. Такова реальность.

До 2005 года велись судебные расследования в отношении 120 тысяч человек. Против 17 тысяч — это пятнадцать процентов — были выдвинуты обвинения. 14 тысяч из них получили обвинительные приговоры, и только 1100 были осуждены за тяжкие убийства. Вот и все.

Еще один важный пример — спасение евреев. Когда начались преследования евреев нацистами в Европе, в среднем лишь три десятых процента населения так или иначе помогали евреям! То есть из 66 миллионов, населявших в то время Германию, в спасение евреев были вовлечены около 200 тысяч. Если провести опрос сегодня, то примерно треть немцев скажет вам, что их родители или родители родителей прятали евреев. То есть за послевоенные годы число спасителей увеличилось примерно в 100 раз. Что говорит о том, насколько иллюзорно наше самоощущение. То же, видимо, и в Литве: кого ни возьми, все спасали евреев. Такова человеческая природа. Но я предпочитаю смотреть на себя, а не показывать пальцами на других.

Я изучаю эти процессы уже четверть века, и почти всегда они проходят по одному и тому же сценарию: появляется некто посторонний с идеей, которую общество поначалу категорически отвергает. Со временем эта идея становится нормой, но процесс ее адаптации в общество никогда не бывает гладким. Сегодня в Литве многие злы на меня и на Руту. Ее обвиняют в предательстве, а меня считают полезным идиотом извне. И это нормально. Так всегда и бывает. Все, что мы можем — оставаться на стороне здравого смысла и поддерживать демократическую, гражданскую, цивилизованную часть общества.

— Вы сказали, что уже четверть века изучаете историю нацизма и Катастрофы европейского еврейства. Сформировалось ли у вас за это время какое-то личное отношение к евреям? Или вы вообще не мыслите в этнических категориях?

— Я — профессиональный историк, не так ли? Историк обязан быть отстраненным. Не бездушным, но беспристрастным. Вы читали нашу книгу и вы видели, что мы должны уметь менять перспективу, смотреть на вещи под разными углами. Я должен уметь мыслить как еврей, я должен уметь мыслить как литовец, я должен уметь мыслить как немец. И это не означает некий усредненный “еврейский”, или “литовский”, или “немецкий” образ мыслей, в существование которых верили нацисты. Мы знаем, как много конкретных ролей скрываются за примитивными нацистскими штампами. И я могу вживаться в эти роли, только полностью отстранившись от предмета изучения. Это прозвучит жестоко, Виктор, но с точки зрения исследователя нет большой разницы, изучаешь ли ты развитие розового куста, или развитие политики геноцида. Подходы исследователя должны оставаться теми же. В обоих случаях я должен быть профессионалом, безупречно точным в своих методах. И мне потребовалось много времени, чтобы прийти к этому. Чтобы мое сочувствие к жертвам или ошибки личного восприятия очевидцев не вносили искажений в картину.

Ну, например. Считается, что немецкие документы скрупулезно точны. Литовские менее точны, потому что литовцы наполовину варвары. А еврейские неточны из-за слишком личного восприятия. Но когда вы начинаете сравнивать эти источники, то видите, что немцы нередко врут, желая угодить начальству, отчеты литовцев бывают точны, а в еврейских документах эмоции и подавленная боль отступают перед стремлением объективно зафиксировать происходящее. Совершенно другая картина. Но увидеть ее возможно только при беспристрастном отношении ко всем трем сторонам.

Итак, будучи историком, вы не должны идентифициривать себя с объектом изучения. Но обязаны его понимать. Значит, вы не можете обойтись без языков. Если бы я пытался объяснить, что произошло между немцами, литовцами и евреями, не имея при этом ни малейшего представления ни об одних, ни одругих, ни о третьих, полагаясь только на переводы — каким историком бы я был? И какая это была бы история? Снова мифы и толкования. Желая точно реконструировать немецкую, советскую, литовскую, еврейскую точки зрения, я не могу обойтись без языков. Я должен уметь читать и работать на идиш, на иврите, на немецком, русском и литовском, иначе я не смогу быть честным исследователем.

— Ваше мнение о росте антисемитизма в Европе, в особенности в тех странах, которые довольно-таки комфортно чувствовали себя под нацистской оккупацией: Франция, Бельгия…

— Сложный вопрос… Я не уверен в том, что мы наблюдаем именно рост антисемитизма. Есть огромная проблема привнесения антисемитизма извне иммигрантами из мусульманских стран. Большинство из них понятия не имеет о евреях, просто бездумно следует традиции демонизации Израиля. Как либерал, я отношусь весьма критично к израильской политике в отношении палестинцев. Однако я не считаю, что политика Израиля, какой бы она ни была, может служить причиной антисемитизма или оправданием ему. Антисемитизм — всегда личная проблема человека и его собственный выбор. Будь то во Франции или в Литве, антисемитизм — проблема не евреев, а французов или литовцев.

Очень часто антисемитизм становится защитной реакцией людей, психика которых не справляется со стремительной модернизацией нашего мира. Тут он тесно переплетается с конспирологией. Вызовы глобализации, изменений, кризисов слишком часто ведут к поискам простых ответов на сложные вопросы. Кто стоит за эпидемией COVID-19? Билл Гейтс и Джордж Сорос. Антисемитская конспирология дает универсальные ответы на все актуальные вопросы современности. Ответы абсурдные, зато простые и ясные. Это происходит не только в Европе и не только сегодня. Говорим ли мы о вспышках антисемитизма в 1890-х, или 1920-х, или 1950-х — за ними всегда можно разглядеть неспособность адекватно ответить на вызовы модернизации. Я провел бы параллель с ростом антилиберальных, антизападнических настроений, которые в конце концов находят выход в антисемитском дискурсе и антисемитском, конспирологическом строе мыслей.

Наверное, нам пора закругляться. Спасибо за ваши вопросы. Надеюсь, мои ответы были не слишком длинными.

— Спасибо за ваши ответы, Кристоф! Надеюсь, мои вопросы были не слишком глупыми.

— Мы оба знаем, Виктор, что не бывает глупых вопросов…

algemeiner.com

Еврейский фонд праведников (JFR) вечером 27 июля начнет трансляцию онлайн-сериала, которая продлиться до 24 августа, каждую неделю демонстрируя один из своих отмеченных наградами документальных фильмов, в которых рассказывается о Праведниках народов мира, спасавших евреев во время Второй мировой войны.

Сериал специально разработан для страницы группы в Facebook с целью просвещения подписчиков об опасностях антисемитизма или ненавистнической риторики по отношению к этническим или религиозным группам.

«Платформы для социальных сетей, такие как Facebook, стали рассадником антисемитских настроений, поэтому мы считаем, что нет лучшего места, где можно развернуть просветительские программы и рассказать впечатляющие истории мужчин и женщин из всех слоев общества, которые поднялись над ненавистью — с большой опасностью для себя и своих семей — чтобы спасти евреев», – сказала исполнительный вице-президент JFR Стэнли Шталь.

Фильмы посвящены героизму спасателей: Мельпомены Гианопулу (Греция), показ 27 июля; мастер-сержанта Родди Эдмондса (Ноксвилл, Теннесси), показ 3 августа; Кристины Якубовской (Польша), показ 10 августа; и Хелены Вегловской (Польша), показ 17 августа. 24 августа также будет показан документальный фильм, рассказывающий о жизни президента JFR Романа Кента, выжившего во время Холокоста.

Съемочная группа JFR путешествовала по Европе, Израилю и Северной Америке, чтобы взять интервью у спасенных, спасителей и их семей. Их цель состояла в том, чтобы поделиться историями героизма и повысить осведомленность об истории Холокоста, когда 6 миллионов евреев погибли от рук нацистской Германии. Фильмы ранее демонстрировались в учебных аудиториях и на кинофестивалях. Это первый раз, когда они будут доступны для широкой публики.

Премьера фильмов в Facebook будет проходить по понедельникам в 20.00 по восточному времени, начиная с 27 июля и до 24 августа. Плата за просмотр не взимается.

thejc.com

Иегуда Бауэр, один из ведущих исследователей Холокоста в мире, заявил, что Израиль «сотрудничает» с искажающими Холокост странами Восточной Европы по политическим причинам.

Профессор Бауэр сделал это заявление, выступая 15 июля с докладом, организованным лондонским Центром образования в области Холокоста при Университетском колледже.

94-летний израильский ученый отметил, что политика израильского правительства настроена на «искажение Холокоста – особенно в Польше – из-за политических, экономических отношений и отношений в сфере безопасности между Израилем и Польшей». Бауэр сказал, что совместное заявление премьер-министров Израиля и Польши, формулировка которого была согласована представителями, направленными в Польшу Израилем в 2018 году, было «настолько грубым, настолько опасным», что сделало израильскую сторону «соратником» поляков в искажении Холокоста. Совместное заявление премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и премьер-министра Польши Матеуша Моравецкого было согласовано как попытка разрядить обстановку вокруг спорного польского закона о Холокосте.

Бауэр с особым презрением отметил, что антисемитизм «определялся евреями как явление того же рода, что и антиполонизм». «Более 2000 лет антисемитизма приравниваются к оппозиции некоторых евреев к полякам, которые осудили их или нападали на них», – отметил он.

Заявление премьеров вызвало редкий упрек со стороны Яд Вашем, где Бауэр работает советником. «Яд Вашем обычно не реагирует — это неполитическая организация, мы не занимаемся израильской политикой, – отметил Бауэр, – это было исключение». «Мы не приемлем искажения Холокоста», – сказал он. «То, что я говорю, направлено не только против польских националистов, но и против их соучастников с израильской стороны».

Бауэр сказал, что современное польское правительство, наряду с другими в Восточной Европе, вовлечено в искажение Холокоста, создав исторические нарративы, в которых «смешана правда и неправда». Искажение Холокоста он определил как «когда вы говорите, да, это произошло, это было ужасно – но мы этого не делали. Это сделали немцы, только они, никто другой. Да, среди нас было несколько плохих парней, которые сотрудничали, осуждали евреев, участвовали, но подавляющее большинство из нас этого не делали». Бауэр объяснил, что без коллаборационизма «Холокоста не могло бы быть, потому что немцы не знали, как различить евреев и литовцев, евреев и поляков, евреев и венгров».

Иегуда Бауэр, родившийся в Чехословакии, является одним из ведущих исследователей Холокоста в мире и в настоящее время является профессором Еврейского университета в Иерусалиме.

На фото: Лукша-Даумантас (слева внизу)

Парламентарий Эмануэлис Зингерис обратился в международное новостное агентство „Jewish Telegraphic Agency“ по поводу тенденциозно представленной информации, большая часть которой состоит из свидетельских обвинений партизана Юозаса Лукши-Даумантаса в том, что он участвовал в погроме в гараже Лиетукис .

Парламентарий убежден, что такая информация, широко распространившаяся по всему миру, наносит огромный удар престижу Литвы.

„Jewish Telegraphic Agency“ – это большое и солидное агентство, статьи которого перепечатывают десятки и сотни информационных изданий и порталов во всем мире. Многие евреи доверяют ему, как информационному агентству англосаксонского типа, в котором должны главенствовать западные критерии поиска правды и справедливости, а также объективные методы журнализма. Это – западное агентство. Остается лишь сожалеть, что, опубликовав множество объективных статей, в этот раз объективность не сработала, и была опубликована статья К. Лифшица, в которой цитируется три четверти свидетельств, обвиняющих Лукшу-Даумантаса, и, наверное, чуть больше одной четверти свидетельств тех, кто говорит о том, что Лукша-Даумантас не участвовать в убийствах в гараже Лиетукис», – сказал порталу Delfi Э. Зингерис.

По словам парламентария, это очень серьезное обвинение. «Погром в каунасском гараже Лиетукис признан первой страшнейшей расправой с совершенно невинными людьми, гражданами, евреями. Об этом погроме известно во всем мире. Участие в этом зверском уничтожении невинных людей – страшная тень. Поэтому удивляет, что такое серьезное агентство публикует такое страшное обвинение. В общем контексте статьи перевес у свидетелей, переживших гетто и концлагеря, но то, как их цитируют, каким материалом они пользуются – вызывает сомнение. Известные мне историки различного происхождения никогда не приписывали Лукше-Даумантасу такое страшное и ужасное преступление, как участие в массовом убийстве», – утверждает Э. Зингерис.

Парламентарий убежден, что распространение такой информации наносит огромный ущерб. Он также отметил, что «Литве многое надо исправлять, т. к. установлены памятники настоящим убийцам».

«Не должно быть в Литве памятников таким личностям, как Криштапонис, Барзда. Это люди с запятнанной биографией. Не надо давать возможность нашим оппонентам очернять Литву, очернять настоящих лидеров партизанского движения, которые ничего общего не имели с нацистскими убийцами», – отметил Э. Зингерис.

Мэтт Лейбович. Перевод с английского Семена Чарного, lechaim.ru

В небольшом регионе оккупированной нацистами Польши сфальсифицированная вспышка тифа помогла спасти тысячи людей от принудительного труда или смерти.

«Эпидемия» была «вызвана» врачом Евгениушем Лазовским в городке Розвадов и его окрестностях, в 240 км к югу от Варшавы. Вынудив нацистов ввести карантин в дюжине окрестных деревень, фальшивая эпидемия более двух лет держала в относительной безопасности 8000 жителей местечка, включая небольшое число скрывающихся евреев.

Лазовскому было 26 лет, когда Германия вторглась в Польшу, он служил младшим лейтенантом в армии своей страны. После захвата страны нацистами врач, получивший образование в Варшаве, был заключен в лагерь для военнопленных, из которого бежал.

После побега Лазовский перебрался в Розвадов, чтобы работать на польский Красный Крест. К тому времени по всей Польше уже были созданы еврейские гетто, в том числе гетто для 400 евреев, которое находилось буквально у заднего двора дома Лазовского. Добропорядочный католик жил в этом доме со своей женой и маленькой дочерью.

В последние месяцы существования гетто Лазовский тайно лечил евреев и предоставлял им медикаменты. Для сигналов использовались белые тряпки, привязанные к забору его двора. Он также принимал активное участие в деятельности Армии Крайовой — польском движении Сопротивления.

В июле 1942 года гетто Розвадова было ликвидировано немцами. Многие евреи были убиты на главной площади, остальные — в окружающих городок лесах. Некоторые были взяты на принудительные работы, в местечке был создан концентрационный лагерь.

«Протеиновая стимулирующая терапия»

Примерно во время уничтожения гетто друг Лазовского по медицинскому институту — врач Станислав Матулевич — придумал, как можно сделать так, чтобы у здорового человека оказался положительный результат теста на тиф.

Пациенту вводили мертвый бактериальный штамм Proteus, обычно вызывающий тиф, — и его анализ на тиф давал положительный результат.

Лазовский и Матулевич поняли, что они наткнулись на нечто важное. Ведь немцы были в ужасе от тифа — болезни, переносимой вшами, которая известна была тем, что во время войны могла уничтожить целые армейские полки. Этой болезни не было в Германии в течение 25 лет, поэтому у солдат не было естественного иммунитета. Антисемитская пропаганда, распространяемая Германией, именно евреев изображала как переносчиков зараженных тифом вшей.

В 1942 году, по подсчетам специалистов, от тифа ежедневно умирали около 750 поляков. Любого еврея, у которого был положительный результат теста на тиф, расстреливали на месте, а дом его сжигали. Поляков с положительным результатом отправляли на карантин.

В течение первых двух месяцев своей тайной деятельности Лазовский и Матулевич сделали инъекцию псевдотифа многим сельским жителям, рассказывая больным гриппом, что это «протеиновая стимулирующая терапия» от их болезни.

Некоторые пациенты после получения инъекции были отправлены к врачам в другие деревни, и их анализы неизбежно давали положительный результат на тиф. Заговорщики были осторожны, чтобы имитировать темпы распространения настоящей эпидемии. Как позже рассказывал Лазовский, в этот напряженный период он всегда носил с собой таблетку цианида.

Распространенность случаев тифа, подтвержденных немецкими лабораториями, вызвала тревогу. И через два месяца в Розвадове и 12 близлежащих деревнях была объявлена карантинная зона, в результате чего 8000 местных жителей были защищены от ареста или депортации.

Очень близкий контакт с гестапо

Хотя карантинная зона сохранилась до самого освобождения, секретная операция едва не провалилась в конце 1943 года.

Отсутствие смертей в регионе не соответствовало количеству случаев заражения сыпным тифом, и гестапо отправило следственную комиссию для проверки врачей. Лазовский использовал тактику, подобную тактике Оскара Шиндлера, чтобы обмануть их, удерживая при себе с помощью водки, колбасы и музыки.

Наслаждаясь вечеринкой, руководители комиссии послали молодых врачей для сбора образцов крови у больных на вид пациентов: всем им ввели бактериальный штамм, имитирующий тиф. Немецкие врачи не стали искать каких‑либо симптомов у пациентов, боясь заразиться…

Уже к концу оккупации Польши один немецкий солдат предупредил Лазовского, что его намерено арестовать гестапо. По словам солдата, Лазовский был замечен за лечением участников Армии Крайовой.

До сих пор Лазовского не трогали из‑за его работы с тифозными, но, предупредил солдат, арест его неизбежен. Семья Лазовских бежала из города как раз перед прибытием гестапо.

«Я нашел способ напугать немцев»

В течение 13 лет Лазовский жил в страхе, что его действия во время войны будут раскрыты, и это приведет к возмездию со стороны бывших нацистских коллаборационистов в Польше. В 1958 году он эмигрировал в Чикаго с женой и дочерью. После десятилетнего обучения стал профессором педиатрии в Университете штата Иллинойс. Продолжая практиковать как врач, он никогда никому не рассказывал о своей тайной кампании во время войны.

Кстати, только после освобождения Лазовский узнал, что родители его спрятали две еврейских семьи в своём доме.

И лишь в 1977 году Лазовский впервые написал о своей «частной войне». Характерно, что он сосредоточился на медицинских аспектах своей «спасательной операции» в статье для информационного бюллетеня Американского общества микробиологии, а не на поиске яркой рекламы для своей деятельности.

В 1993 году Лазовский опубликовал мемуары под названием «Частная война: мемуары врача‑солдата». Матулевич вернулся в Польшу после того, как много лет занимался радиологией в Заире, и благодаря этой книге оба врача прославились на родине.

Лазовский не фигурирует в базе данных «Праведники народов мира» Яд ва‑Шем, записи о нем нет и на сайте Мемориального музея Холокоста США.

По заявлению Яд ва‑Шем, в какой‑то момент туда поступила просьба о признании Лазовского «Праведником народов мира», но отсутствие непосредственных доказательств, а именно свидетельских показаний, не позволило официально выдвинуть его кандидатуру в комитет для рассмотрения.

«Из‑за отсутствия показаний выживших дело не было рассмотрено», — заявила пресс‑секретарь «Яд ва‑Шем» Симми Аллен.

Многие статьи о Лазовском содержат ошибки, включая утверждение, что он спас «двенадцать еврейских деревень». Число 8000, относящееся к населению зоны карантина, неправильно использовалось, чтобы заявить, что «8000 евреев были заражены тифом». Подобные ошибки встречаются на сайтах израильского музея и американского фонда, рассказывающих о «незаметных героях».

За несколько лет до своей смерти в 2006 году Лазовский вернулся в Польшу, чтобы сняться в так и не вышедшем до сих пор документальном фильме. В Розвадове его и Матулевича ожидали празднование и эмоциональные встречи.

Лазовскому было 87 лет, — он, наконец, мог чувствовать себя свободно в стране, за которую боролся. «Я не мог драться с ружьем или мечом, — говорил Лазовский людям. — Но я нашел способ напугать немцев».

Оригинальная публикация: How a faked typhus outbreak spared 8,000 Poles from the Nazis

На фото: Юозас Лукша-Даумантас

На прошлой неделе в телевизионной передаче канала Info TV приняли участие историк Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы М. Юркуте и председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Ф. Куклянски. Тема беседы – Лукша-Даумантас 1940 – 1941 г., член Литовского фронта активистов (ЛАФ), в первый год советской оккупации. Тему спровоцировало решение парламента 2021 г. объявить годом Лукши-Даумантаса.

В пропаганде ЛАФа евреи были основной мишенью ненависти.  В 1941 г. Каунасский ЛАФ арестовал несколько тысяч евреев Литвы. Временное правительство Литвы приказало держать их в концлагере, в Каунасском VII форту.

После выхода в эфир этой телепередачи ЕОЛ получила следующие комментарии:

1.

«Посмотрел в Интернете Вашу дискуссию с историком М. Юркуте из Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы, в которой она засомневалась, принадлежал ли Лукша ЛАФу. Признаюсь, я не знаком детально с этой темой и не знаю, каким был Литовский Фронт активистов в Каунасе до восстания. Однако, на Интернет-странице Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы в биографии Лукши указано, что он принадлежал ЛАФу: http://genocid.lt/UserFiles/File/Atmintinos_datos/2016/201609_luksa_biogr.pdf

Даже Анушаускас не пытался опровергать, что Лукша был членом ЛАФа, сказав лишь, что, будучи в тюрьме, он не мог знать идеологию ЛАФа. Но до восстания Лукша находился в тюрьме только неполных две недели: с 8 июня. Может, ЛАФ в Каунасе был иным, недели в Берлине, но Лукша должен был хорошо знать идеологию Каунасского ЛАФа.

О членстве Лукши в ЛАФе писал в дневниках Й. Пайяуяс (кажется, он был то ли одноклассником, то ли одногруппником в ВУЗе). Я их не читал и деталей не знаю».

*****

2.

«Лукшу-Даумантаса отпустили из тюрьмы 23 июня 1941 г. Как об освобождении и о месте встречи узнал его брат Антанас? Сомнительно, что его освободили и отпустили еще советские органы (byla Nr …. l. 26), и сообщили об этом брату в деревне.

Начальник следственного отдела НКВД Евсеюс Розаускас – один из активнейших энкэвэдистов, предлагал: «Не имея возможности эвакуировать заключенных из Каунасской тюрьмы Nr.1, отобрать самых опасных из них, и перед отступлением расстрелять». Но уже 23 июня, в час ночи, все руководство НКВД из Каунаса сбежало.

«В ночь с 25-ого на 26-ое июня убийства евреев в Вилиямполе выполняли вооруженные отряды литовцев, подвластные немецкой безопасности (так называемые литовские партизаны, освобожденные из советской тюрьмы заключенные и криминальные преступники). Во время погрома были убиты несколько тысяч евреев (среди жертв были женщины и дети). В начале июля 1941 г. начались массовые расстрелы евреев в Каунасском VII форту. Арунас Бубнис. Каунасское гетто (1941 – 1944 г.г.)»

Австрия учредит премию, посвященную борьбе с антисемитизмом и просвещению о Холокосте, названную в честь австрийского охотника за нацистами Симона Визенталя.

Премия Симона Визенталя, в размере 30000 евро,  будет ежегодно присуждаться трем отдельным лицам или организациям за проекты, которые оставили «исключительный след» в австрийском обществе. 7 июля комитет австрийского парламента проголосовал за законопроект, подготовив почву для его ратификации на следующей неделе.

Создать премию предложил глава австрийского парламента Вольфганг Соботка, который сказал, что это «даст другим возможность поднять свой голос» против антисемитизма. Член парламента от Партии зеленых Ева Блимлингер заявила, что присвоение премии имени Симона Визенталя станет «двойной честью», объяснив, что это будет чествование Визенталя как «великого, известного австрийца», а также признание для тех, кто улучшает общество, возглавляя борьбу с антисемитизмом и отрицанием Холокоста.

Оскар Дойч, президент Еврейской общины Вены, приветствовал инициативу, заявив, что она послужит «стимулом» для австрийцев идти по стопам Визенталя. Согласно законопроекту, награда будет присуждена Национальным фондом жертв национал-социализма по рекомендации жюри из шести человек, в состав которого, как говорят, входят президент австрийской еврейской общины и потомок г-на Визенталя.

Симон Визенталь посвятил свою жизнь, после освобождения из Маутхаузена в 1945 году, выслеживанию беглых нацистских преступников.

Все партии австрийского парламента поддержали введение этой премии, за исключением правой Партии свободы. Партия свободы утверждала, что они возражают против названия награды, и предложила назвать ее в честь послевоенного канцлера социал-демократа Бруно Крайского. У Крайского, который был канцлером в период с 1970 по 1983 год, были сложные отношения с Симоном Визенталем, которого он назвал «еврейским фашистом» после того, как Визенталь указал, что у четырех назначенцев в его кабинете было нацистское прошлое.

jpost.com

Анхелю Сансу Бризу, испанскому дипломату, который спас более 5000 евреев от нацистских преследований в Венгрии, почтили на онлайн-церемонии через 40 лет после его смерти.

Санс Бриз был назначен на дипломатический пост в Венгрии в 1944 году. По мере усиления Холокоста в стране он предложил защитить евреев испанского происхождения, передав им испанские паспорта. Согласно Яд Вашем, израильскому музею Холокоста, который признал его Праведником народов мира в 1966 году, дипломат получил согласие венгерских властей разрешить 200 испанским евреям принять их, но он превратил это число в 200 семей и продолжал увеличивать их количество. Считается, что за последние семь месяцев 1944 года Бриз выдал поддельные испанские документы 5200 евреям.

Памятная церемония 9 июля, которой руководил главный сефардский раввин Буэнос-Айреса Исаак Сакка, была организована аргентинской сефардской организацией «Менора», при поддержке испанского Центра «Сефарад Исраэль», аргентинской еврейской политической организации DAIA и Федерации «Еврейские общины в Испании» или FCJE. Среди участников церемонии были дочь Санса Бриза Анхела, пережившая Холокост Ева Борер и посол Испании в Аргентине Хавьер Сандоминго. «Мой отец думал, что, то, что он сделал в Будапеште, было самым важным и полезным в его жизни», – заявила Анхела Санс Бриз после мероприятия. «Он также считал, что просто выполнил свой долг, что он не мог отвернуться. И он использовал все имеющиеся в его распоряжении средства для этого». «Он не ожидал признания и не думал, что должен его получить». Санс Бриз умер в 1980 году в возрасте 69 лет.

Международный альянс в память о Холокосте (IHRA) 7 июля опубликовал заявление, осуждающее «любые попытки реабилитировать репутацию тех, кто замешан в преступлениях Холокоста и геноциде цыган». Это заявление было единодушно поддержано на виртуальном пленарном заседании IHRA.

Президент Всемирного еврейского конгресса (WJC) Рональд Лаудер дал положительную оценку этому документу.

«В период многочисленных кризисов, когда факты истории все больше искажаются, крайне важно, чтобы IHRA занял четкую позицию, когда речь заходит о реабилитации таких проблемных фигур», – подчеркнула президент IHRA посол Микаэла Кюхлер. «Эта проблема, которая нарушает наши общие принципы, затрагивает страны, участвующие в IHRA и за ее пределами».

Выступая на встрече, д-р Роберт Уильямс – председатель Комитета по антисемитизму и отрицанию Холокоста – отметил: «Наши общие воспоминания о прошлом изначально слабы и податливы. Чтобы воздать должное утратам Холокоста и помочь укрепить общественное и общее понимание, наша память нуждается в истории, построенной на фактах и анализе, потому что в конце концов история всегда имеет больше шансов доказать старую британскую аксиому: истина выйдет наружу».

Глава британской делегации IHRA лорд Эрик Пиклз заявил: «Неспособность помнить правду унижает живых и неуважительно относится к мертвым. Проблема проста: преступники Холокоста, прямо или косвенно, не могут в рамках цивилизованного общества реабилитировать свою репутацию». Эйнар Микельсонс, глава латвийской делегации, отметил: «Как представитель страны, которая пережила три оккупации и обрела независимость всего несколько десятилетий назад, я знаю, что иметь дело с историческим прошлым нелегко. Я вижу тенденцию переписывать историю Второй мировой войны по политическим причинам в некоторых странах и всем сердцем поддерживаю принятие заявления IHRA».

Проф. Пинхос Фридберг, Вильнюс

Сегодня, 2-го июля 2020 года, в 5:30 утра на сайте литовского радио и телевидения lrt.lt опубликовано интервью известного немецкого историка Кристофа Дикмана (Christoph Dieckmann), которое он дал корреспонденту LRT.

Его заголовок

«Vokiečių istorikas apie Holokaustą Lietuvoje: žydus priversdavo šokti, dainuoti, o tada sušaudydavo»

(Немецкий историк о Холокосте в Литве: евреев заставляли танцевать, петь, после чего расстреливали)

Ограничусь переводом лишь одного фрагмента. Во избежание ошибок при копировании, приведу его фотокопию

Перевод:

– В книге* [вы] писали, что большинство сотрудничало с нацистами, желая служить своей стране и руководствовалось определенным, главным образом фашистским, видением ее будущего – создать этнически чистое, сильное в военном отношении национальное государство. То есть Казис Шкирпа или Йонас Норейка тоже думали, что они служат своей родине?

– Они оба были фашистами [выделено мною]. Норейка стал им очень молодым, Шкирпа – неcколько старше. У Шкирпы было видение фашистской Литвы – страны без евреев. Он высказывался за то, чтобы евреи были не убиты, а изгнаны. Аналогично думал и Норейка: он видел Литву без евреев, потому что думал, что они могущественны и мешают создавать государственность. (…)

От редакции “Обзора”:

В 09:57 на русской странице LRT появилось краткая версия этого интервью.

Описанный в заметке проф. Пинхоса Фридберга фрагмент в ней отсутствует.

26 июня в Каунасе еврейская община и общественность города почтила память жертв погрома во дворе гаража «Лиетукис». На еврейских кладбищах Вилиямполе и Жалякальнис был прочтен Кадиш.

Точное количество жертв погрома неизвестно, но, по оценкам, не менее 60 человек были убиты. Среди погибших были рабочий мыльного завода Ицхак Грин, музыкант Шломо Гольдштейн, поставщик воды И. Курлянчик, торговцы Б. Комаш и Х. Цукерман, учащиеся Песах, Голдберг и Юргис Штромас – отец известного философа Александра Штромаса и дядя проф. Ирены Вейсайте.

Еврейская община выражает благодарность всем, кто принял участие в мемориальном мероприятии: простым каунасцам, которые пришли, прочитав объявление в газете; членам и друзьям общины: писателю Гедиминасу Янкусу, представителю Департамента нацменьшинств Сигитасу Шляжасу, коллективу музея IX форта, представителям национальных общин города, учителю истории гимназии Дайлес Саулюсу Микуцкису и др. Особая благодарность самоуправлению Каунаса и вице-мэру Мантасу Юргутису, который не смог участвовать в мероприятии, но почтил память жертв до его начала, ЛРТ за подготовленный сюжет о мероприятии в «Панораме», гимназии им. С. Дарюса и С. Гиренаса, которая привела в порядок территории вокруг памятника.

ЕОК также благодарит музыкантов: А. Макштутиса (бирбине), исполнителей Й. Рубиноваса и Г. Йоцайте.

Особую благодарность Каунасская еврейская община выражает поэтессе Эляне Суодене, которая прочла не только свое стихотворение, но и трогательный текст своей мамы – профессора медицины Алины Гайлюнене.

Эляна Суодене, доктор гуманитарных наук, поэтесса:

Я прошу прощенья, иудеи,
Братья мои, сёстры на земле,
Дети тех, кто был расстрелян
На преступной пагубной войне,

Внуки тех, кого пытали
В полумраке казематов,
Но Звезда Давидова сияла,
Всех смертей вбирая даты.

Я прошу прощенья иудеи,
Я склоняюсь перед вами ниц.
Шар земной как пуля в той обойме,
Что в рулетку пробуют юнцы.

Я целую жилистые ноги,
Я глотаю слёзы вдовьи.
Попросить прощения позвольте,
Воссияв свечою в синагоге.

На снимке: польская полиция времен Второй мировой войны. Фото из книги Яна Грабовского

В конце этого года на английском языке выйдет книга под названием «На службе: роль польской “синей” и уголовной полиции в Катастрофе». («Синяя», или “Гранатовая” – Granatowa policja – название польской полиции по цвету формы). А пока эта книга вышла по-польски и вызвала бурю, – пишет detaly.co.il.

Уроженец Варшавы, профессор Ян Грабовский посвятил десятилетие сбору материала для книги. Его исследования основаны на работе в архивах Польши, Германии, Соединенных Штатах и Израиля. Он также встречался с очевидцами, среди которых были люди, пережившие Катастрофу, рассказавшие ему об ужасных преступлениях, свидетелями которых они стали. «Я сам был поражен, узнав, какую роль сыграла польская полиция в убийстве польских евреев, – отмечает Грабовский. – Убийство, изнасилование, грабежи – масштабы этой трагедии непостижимы», – пишет он в книге.

Польша перестала существовать, как независимое государство, после завоевания нацистской Германией в 1939 году. В отличие от других стран, оккупированных нацистами, в стране не был установлен местный марионеточный режим. В Лондоне было создано польское правительство в изгнании, прозападное и антинацистское, а подполье начало операции против немцев.

Исключением была польская полиция, которая была восстановлена немцами осенью 1939 года, сразу после завоевания страны. Причиной ее создания, как объясняет Грабовский, была необходимость Германии в наведении порядка в генерал-губернаторстве (районах Польши, которые не были присоединены к нацистской Германии, включая Варшаву, Люблин и Краков). Однако помимо обычных полицейских задач, польские силы, в состав которых входило около 18 000 человек, также участвовали в различных операциях, по результатам которых, они стали, по словам Грабовского «убийцами в форме».

Он показывает, что польская полиция под немецким командованием стала «убийственной и преступной организацией, которая была ключевым элементом в  окончательном решении еврейского вопроса».

На вопрос, не рискует ли он в свете того, что польское правительство ведет борьбу против любого упоминания слова «Польша» в контексте Катастрофы, Грабовский представляет документы, подтверждающие его слова. Однако семантические проблемы – не главное. Суть в том, что его новая книга полностью опровергает преобладающее в современной Польше представление, что поляки не участвовали в убийстве евреев в систематической и организованной форме. По их мнению, это делали отдельные люди, которые не были частью нормального польского общества.

Книга Грабовского разрушает это убеждение. Хотя и под немецким руководством, но с большой охотой и рвением польские полицейские принимали участие в систематических убийствах евреев в городах и в деревнях, в гетто и в местах, где евреи скрывались. «Без польской полиции немцам не удалось бы выполнить свои планы, – говорит Грабовский. – Она стала важным фактором в немецкой политике уничтожения евреев». В одной главе Грабовский приводит множество примеров участия полицейских в “акциях” .

Основной причиной того, что немцы нуждались в польской полиции, было то, что им самим было трудно различать польских евреев и поляков. Еврей, которому удалось сбежать из гетто и смешаться с местным населением, представлял собой серьезную проблему. В этих случаях им и помогала польская полиция, которая хорошо знала своих еврейских соседей и была знакома с местами, где они могли найти убежище. Однако историк также документирует множество других случаев, когда польские полицейские действовали независимо и убивали евреев без какого-либо указания немецкого начальства.

Работы профессора Грабовского вызвали особенно бурную реакцию после публикации его предыдущей книги «Охота на евреев: предательство и убийство в оккупированной немцами Польше». Он заявил, что число евреев, убитых в Катастрофе в результате прямого или косвенного участия поляков могло достигать 200 000 человек. Эта цифра, которая вскоре стала распространяться по всему миру, стала шоком для многих в Польше.

Теперь, три года спустя, Грабовский хочет скорректировать данные. «Должен сказать, что за последние три-четыре года работы я сделал переоценку этих цифр – в сторону увеличения”, – заявляет он.

Причину новой оценки можно найти в обнаруженных им материалах о роли польской полиции в преследовании евреев. Одна из главных причин ярости, которую его последняя книга вызвала среди польских правых – ее «главные герои».

Сотрудники польской полиции считались законопослушными гражданами, которые имели высокий статус в довоенном польском обществе. Во время войны, помимо службы в полиции, многие из этих людей также принадлежали к польскому подполью, которое воевало против тех же немцев, и некоторые по сей день считаются национальными героями в Польше.

На вопрос, как он может объяснить это явление, Грабовский отметил антисемитизм, широко распространенный в Польше еще до Катастрофы, так и эффективную немецкую пропаганду, которая превратила евреев – в глазах польских полицейских – из польских граждан с равными правами в чужаков, которых можно убивать.

Офер Адерет, «ХаАрец»

Ян Грабовский (польск. Jan Grabowski; род. 24 июня 1962, Варшава) — польский и канадский историк, писатель, профессор, доктор наук. Профессор истории в Университете Оттавы (с 1993 года). Соучредитель и член Исследовательского центра Холокоста Института философии и социологии Польской академии наук. Основная сфера научных интересов — Холокост польских евреев.

Работал профессором в университетах Франции, Израиля, Польши и США. Я. Грабовский свободно владеет французским, английским, немецким, польским и русским языками, его статьи напечатаны в научных журналах на английском, французском, польском, немецком языках и иврите. Победитель Международной книжной премии «Яд Вашем» (2014) за книгу «Охота на евреев: предательство и убийство в оккупированной немцами Польше».

Ян Грабовский родился в 1962 году в Варшаве. В 1986 году получил степень магистра истории в Варшавском университете.

В 1988 году Я. Грабовский переехал из Польши в Канаду. С 1993 года работает профессором в Университете Оттавы, где преподает историю. В 1994 году защитил докторскую диссертацию по истории в Монреальском университете.

С 2011 года Ян Грабовский был назначен Председателем отдела по изучению расизма, антисемитизма и Холокоста им. барона Фридриха Карла фон Оппенгейма в научно-исследовательском центре Яд ва-Шем.

18 июля 2014 года в рамках V летней школы по еврейской истории и вопросам полиэтнического прошлого Центрально-Восточной Европы Я. Грабовский провел лекцию на тему «Роль польской „Гранатовой полиции“ и польской Kripo (уголовной полиции) в „окончательном решении еврейского вопроса“».

Книги Яна Грабовского положительно восприняты в научном сообществе (включая и Германию) и многократно рецензировались. В частности, в 2014 году труд Грабовского был отмечен высшей Международной книжной премией «Яд Вашем».

В 2016 году стал членом-корреспондентом в Центре Манделя. В июле 2017 года преподавал в Хайфском университете курс «Истребление польских евреев, 1939—1945 гг.».

За исследование темы Холокоста польских евреев польские националисты угрожали профессору убийством. В 2009 году польский сайт начал атаку на Я. Грабовского, печатая статьи с нацистскими заголовками «Зиг Хайль, мистер Грабовский». В январе 2011 года Ян Грабовский успешно выиграл судебный иск против этого сайта. Апелляция польского сайта, печатающего нацистские наезды на профессора, была отклонена. Он также выиграл судебный иск против владельца сайта, публикующего нацистские материалы, и тот был вынужден перечислить деньги польской организации, объединяющей переживших Холокост «Дети Холокоста».

Председатель Еврейской общины (литваков) Литвы ответила на письмо-извинение парламентария Аудрюса Шимаса.

Напомним, в конце мая на Youtube была выложена запись заседания парламентского комитета по национальной безопасности и обороне, во время которого два его члена голосуют (в частности, представитель фракции правящей партии «крестьян и зеленых» А. Шимас), вскидывая руки в нацистском приветствии.

Председатель Еврейской общины (литваков) Литвы Ф. Куклянски обратилась к спикеру парламента В. Пранцкетису и главе парламентского комитета по национальной безопасности и обороне Д. Гайжаускасу дать оценку «зигующим» членам Сейма.

После этого, 28 мая, член фракции правящих литовских “крестьян” А.  Шимас на заседании Сейма принес извинения за то, что форма его голосования кому-то напомнила приветствие нацистов, он сказал, что просто голосовал.

“Я очень извиняюсь по поводу моего голосования, но это никак не было связано ни с какими действиями, не было направлено против кого-либо”, – сказал А. Шимас. На следующий день парламентарий направил письмо Еврейской общине, в котором принес извинения, подчеркнув, что его действия неправильно трактовали.

В письме А. Шимасу председатель ЕОЛ Ф. Куклянски отметила:

«Хочется верить в искренность вашего извинения, вместе с тем, нас удивляют ваши утверждения, что ситуация искусственно обостряется, а Еврейскую общину (литваков) Литвы пытаются втянуть с «некорректные политические игры, наносящие урон этике и чести политиков». Подчеркну, что ЕОЛ – независимая организация, и ею никто не манипулирует. Обязанность общины – чтить память 6 млн евреев, погибших в годы Холокоста и делать все возможное, чтобы одна из самых страшных трагедий ХХ века никогда не повторилась. Прежде всего, это – просвещение общества, и Вы могли бы принять в этом участие. Например, организовать в вашем округе (Биржайско-Купишском) лекции историков о Холокосте, встречи с бывшими узниками гетто и т.д. ЕОЛ с радостью поддержала бы такую гражданскую инициативу, став партнером этих просветительских мероприятий. Считаем, что такие мероприятия и подобные инициативы с участием парламентариев послужат развитию толерантности и взаимопониманию.

Поэтому призываю Вас не ограничиваться извинениями, а продемонстрировать настоящее лидерство и реальную работу», – говорится в письме председателя ЕОЛ Ф. Куклянски.

Полиция Вильнюса отказалась возбуждать дело по инциденту с мотоциклистами в нацистской форме.

Первое городское управление полиции Вильнюса отправило электронное письмо Еврейской общине (литваков) Литвы с отказом расследовать инцидент, произошедший в День Победы 9 мая, когда неизвестные мотоциклисты разъезжали по городу в нацистской форме.

Ранее ЕОЛ направила в Генпрокуратуру запрос о возбуждении дела в отношении данных мотоциклистов по факту проявления антисемитизма. В свою очередь в прокуратуре передали материалы для расследования полиции Вильнюса.

Там сообщили, что проверили мотоциклистов во время мероприятия и не обнаружили нацистских символов на их униформе. По словам следователя Виталии Авглите, полицейские на месте вынесли байкерам предупреждение, что их действия могут носить оскорбительный характер, и предложили разойтись.

Она отметила, что в Литве не существует законодательного запрета на публичное воспроизведение немецкой военной музыки.

Напомним, 9 мая группа байкеров в форме вермахта под звуки нацистского марша проехалась по Старому городу Вильнюса и вокруг здания посольства России на ул. Латвю.

Байкеры сначала попытались попасть на Антакальнисское кладбище, где захоронены жертвы Второй мировой войны. Полиция не пустила их на кладбище, поскольку они были  в форме нацистской Германии.

Несмотря на то, что нацистская символика в Литве запрещена, байкеры не были задержаны.

Проф. Пинхос ФРИДБЕРГ,
Вильнюс, obzor.lt

31-го мая 2020 года на сайте сомнительной репутации tiesos.lt появилась статья

„Iš savo varpinės“ pasakoja: Kazys Škirpa išgelbėjo žydų rabiną?

(Рассказывает «со своей колокольни»: Казис Шкирпа спас раввина?)

Прежде всего, хотел бы заметить, что уже заголовок статьи пахнет тавтологией: «žydų rabinas»/еврейский раввин – это «масло масляное».

В цитированной статье имеется видео, в котором упоминается весьма солидный и уважаемый журнал “Tablet”.

В конце прошлой недели президент США Дональд Трамп подписал образовательный закон о Холокосте, который называется «Никогда снова».

Теперь сотрудники Американского мемориального музея Холокоста должны будут разрабатывать и распространять ресурсы, повышающие осведомленность жителей США в истории Холокоста и его уроках.

В течение пяти лет ежегодно в специальный фонд будет поступать два миллиона долларов, а также частные пожертвования от заинтересованных лиц.

Благодаря этим средствам будет создан онлайн-репозиторий с учебными материалами о Холокосте.

Член Палаты представителей Кэролин Мэлони отметила, что этот закон поможет бороться с антисемитизмом, ведь дети с самого детства будут знать о последствиях ненависти.

https://eutoday.net/

Во вторник вечером городской совет Беверли-Хиллз, штат Калифорния, единогласно принял декларацию, осуждающую прославление правительством Литвы лиц, которые были ответственны за учреждение гетто и последующее уничтожение 95% из более чем 200 000 евреев страны в 1941 году.

В январе этого года парламентский комитет по исторической памяти приступил к разработке законопроекта, согласно которому с литовского народа и их лидеров снимается ответственность за участие в Холокосте.

В Декларации говорится, что в рамках этого пересмотра истории правительство Литвы занимается оправданием нацистских коллаборационистов, обеляя тем самым прошлое от постыдных и неудобных истин.

В частности, лидер антисоветского партизанского движения Йонас Норейка (1910-1947), казненный ненавистными советскими оккупантами. В Литве в настоящее время существует множество памятников ему.

Настоящая история Йонаса Норейки несколько отличается от официальной. Во время нацистской оккупации Й. Норейка был главой Шяуляйского района Литвы, руководил массовыми убийствами и грабежами, а также фактической ликвидацией еврейского населения.

Й. Норейка сыграл важную роль в учреждении гетто и заключении туда литовских евреев, а также отвечал за “администрирование” конфискованного имущества. 10 сентября 1941 года он издал документ под названием “Приказы о ликвидации материального имущества евреев и коммунистов”, который был разослан окружным руководителям и бургомистрам.

Й. Норейка и его семья лично извлекли из этого выгоду, поскольку они переехали в дом, принадлежащий известной семье Орлянскисов.

Следует отметить, что еще до нацистской оккупации Й. Норейка, будучи молодым человеком, в 1933 году опубликовал антисемитскую, националистическую брошюру под названием “Держи голову высоко, литовец”, в которой призывал к полнейшему экономическому бойкоту литовских евреев. Это был не единичный случай: в 1939 году он открыто восхвалял стиль руководства Адольфа Гитлера.

Возможно, Й. Норейка был всего лишь одним из многих, но, определенно, он был самым выдающимся из нацистских коллаборационистов Литвы.

Финансируемый государством Центр изучения геноцида и сопротивления жителей Литвы в настоящее время активно занимается восстановлением репутации Й. Норейки.

Центр Симона Визенталя охарактеризовал предложенное Литвой законодательство как “заключительный этап длительной попытки обелить массовое соучастие литовцев” в массовых убийствах евреев страны.

Сегодня в Литве проживает около 5000 евреев. В прошлом году, по совпадению с возглавляемыми центром дебатами о почитании нацистских коллаборационистов страны, единственная Вильнюсская синагога была временно закрыта вместе со зданием Еврейской общины.

Среди тех, кто возглавляет призыв к литовскому правительству, которое в 1997 году присудило Й. Норейке высшую награду Литвы – Крест Витиса, пересмотреть свою позицию в отношении прославления военных преступников, Грант Гочин, уроженец Южной Африки, еврей-литвак, проживающий в настоящее время в США, который инициировал судебный процесс против Центра.

Человек, семья которого потеряла во время Холокоста около 100 человек, нашел, казалось бы, союзника – Сильвию Фоти, внучку самого Йонаса Норейки:

«После почти двух десятилетий личных исследований я пришла к тому же выводу, что и Грант Гочин, относительно действий во время Второй мировой войны моего деда Йонаса Норейки. Я нашла неопровержимые доказательства в виде исторических документов и свидетелей, которые сказали мне, что Йонас Норейка приказал убить литовских евреев. Мне больно, но я готова рассказать о своих находках».

Во вторник,19 мая, Городской Совет Беверли-Хиллз признал усилия Гочина, заявив: “Эта резолюция согласуется с историей города, осуждающей антисемитское поведение, и с недавней поддержкой работы г-на Гочина по борьбе с переписыванием истории Холокоста.”

Выступая сегодня в ЕС, Г. Гочин сказал: “Литва остается одной из последних стран, занимающихмся искажением истории Холокоста; однако сегодня мы достигли важной вехи: мировая столица СМИ и бизнеса официально осудила ревизионизм Литвы. Возможно, это, наконец, побудит мир обратить внимание на происходящее. Я больше ни о чем не прошу”.