JTA/lechaim.ru
Леонард Коэн – любимый канадский фолк-певец, соединивший еврейский мистицизм с поп-мифологией, за свою 50-летнюю карьеру написал несколько хитов, в том числе, такие как «Who By Fire» и «You Want It Darker», как еврейские по содержанию. Но ни один из них не был так успешен, как «Hallelujah», которую перепевали около 300 раз и играли на свадьбах, похоронах, церковных службах и т.д. С намеками на царя Давида, Самсона и Далилу, с вопросами о высшей цели и непонятными, но дразнящими текстами, лишь немногие произведения Коэна подвергались столь тщательному анализу и интерпретации — к большому недоумению их автора.
Новый документальный фильм ««Hallelujah»: Леонард Коэн, путешествие, песня» не объясняет значение всех 150 стихов, несмотря на то, как страстно некоторые из поклонников Коэна могут жаждать услышать это. Но песня «Hallelujah» звучит в нем много-много раз, и некоторые артисты, исполнявшие на нее каверы, в том числе Брэнди Карлайл и Руфусу Уэйнрайту, объясняют, что эта песня значит для них. Важно отметить, что фильм «Hallelujah» стремится исследовать связь песни не только с ее создателем, но и с иудаизмом в целом.
Режиссеры Дэниел Геллер и Дайна Голдфайн, вдохновленные документальной книгой Алана Лайта «Святой или сломленный», используют интервью с близкими друзьями, творческими партнерами и любовницами Коэна, чтобы исследовать наследие песни и Коэна. Другие документалисты и авторы шли по этому пути раньше, исследуя определенные главы его истории, такие как его роман на греческом острове с Марианной Илен в 1960-х годах и его концерты в Израиле во время Войны Ссудного дня (Йом-Кипур). Но изучение одной песни дает уникальные возможности для повествования. В фильме жизнь Коэна разбита на периоды до и после «Hallelujah», выпущенной на альбоме «Various Positions» 1984 года, когда Коэну было уже 50 лет. Это показывает, как его еврейское воспитание в Монреале и любовь подвергать сомнению некоторые аспекты веры, в том числе то, как он «в детстве был тронут речью, которую я слышал в синагоге», сыграли ключевую роль в ее создании (его вера была сильна, но ему нужны были доказательства).
Коэн начал работу над «Various Positions», когда ему было за 40 — в то время, когда, согласно еврейской традиции, евреи могут начать изучать Каббалу. Столкнувшись с окончанием своих отношений с партнершей Сюзанной Элрод и ища способ обозначить, что бывший поэт и икона 1960-х переворачивает новую страницу в жизни, Коэн также ненадолго задумался о смене своего имени на Септембер (Сентябрь), что, как отмечает в фильме его раввин Мордехай Финдли, переводится как «Элул» — еврейский месяц на пороге осени, означающий обновление. В фильме утверждается, что эти новые начинания лучше всего символизирует «Hallelujah». Но ничто в жизни Коэна не давалось легко, и путь песни к популярности не был прямым.
«Columbia Records» решила не выпускать «Various Positions» в Соединенных Штатах, и песня томилась в безвестности, пока сначала Боб Дилан, а затем Джон Кейл не возродили ее.
Только когда молодой Джефф Бакли обнаружил и сделал свою собственную вариацию записи Кейла в 1994 году (в то время как Коэн, разочарованный музыкальной индустрией, сбежал в буддистский монастырь), «Hallelujah» стала явлением, которым она является сегодня. Новые поколения восприняли призрачный, неземной взгляд Бакли на лирику, а его смерть в молодом возрасте добавила загадочности песне.
Не помешало и появление версии Кейла в «Шреке» в 2001 году. Поскольку влияние песни ушло далеко от этого монреальского еврейского трубадура, фильм предлагает запоминающийся эпизод, в котором Коэн вообще не фигурирует. Это монтаж участников шоу талантов эпохи 2000-х, предлагающих бесконечные перепевы «Hallelujah», показывающий, что песня прочно закрепилась в американском каноне.
В итоге фильм показывает неуклонное движение песни к секуляризации. Кому, в конце концов, принадлежит «Hallelujah»? Там есть хоть что-то еврейское? Она вообще принадлежит Коэну? Когда человек слышит эту песню достаточное количество раз в достаточно разных условиях и понимает, что она затрагивает всех, кто ее слышит, на каком-то глубоком, незаметном уровне, она становится чем-то другим: произведением искусства, которое просто появилось на свет, возможно, как намекает сама песня, благодаря божественному провидению.