Премию Абеля за 2020 год получил выдающийся израильский (ранее американский) математик, 84-летний Гилель Фюрстенберг. Премия эта, которая вручается по представлению Абелевского комитета, назначаемого Норвежской Академией наук, считается по своей значимости аналогом Нобелевской премии (которая, как известно, математикам не присуждается). Фюрстенберг за годы своей научной карьеры получил немало престижных наград, и премия Абеля является среди них самой значимой, – сообщает портал stmegi.

Премию Фюрстенберг разделил с американским (прежде советским) математиком Григорием Маргулисом, также обладателем множества наград, среди которых и Медаль Филдса, которая также порой почитается как аналог Нобелевской премии (по крайней мере, так оно и было до 2003 г., когда учредили премию Абеля). Таким образом, Маргулис является одним из пяти математиков — обладателей сразу двух высших математических премий.

Гилель Фюрстенберг родился в 1935 г. в Германии; после Хрустальной ночи семья его эмигрировала в США. Гилель сначала учился в Талмудической академии Марша Стерн — отделении Университета-Иешивы для старшеклассников, а потом и в самом этом вузе, совмещающем серьезное изучение светских наук с еврейским традиционным образованием.

Далее началась блестящая математическая карьера — сначала в Америке, а потом и в Израиле, куда Фюрстенберг перебрался в 1965 году. Еще через 15 лет, в 45-летнем возрасте, он женился, и к настоящему моменту у него шестеро детей.

Гилель Фюрстенберг — человек верующий, носит, судя по многочисленным фото, вязаную кипу и проявляет серьезный интерес, помимо основного математического, к иудаизму, религиозной философии, проблемам соотношения науки и религии. И это все очень интересно, поскольку подобное сочетание интересов довольно редко встречается у евреев-ученых такого масштаба.

Общие представления о взглядах Фюрстенберга можно получить из его обширного предисловия к представительному сборнику «Б-жественное действие и естественный отбор. Наука, вера и эволюция» (2009), где он демонстрирует, думается, взвешенную, четко продуманную и не слишком скованную догматикой позицию:

«Религиозный индивидуум, сохраняющий веру во Всемогущего Б-га, хотя и сопротивляется формированию у него визуального образа Б-га, тем не менее, придерживается некоторой мысленной модели Б-жьей активности (к примеру, в качестве царя, воина, судьи и т.д.). Эта модель нарушается законами, раскрываемыми наукой, которые мы, естественно, (и возможно, оправданно) постигаем как саморазвивающийся мир. Все это имело место веками по отношению к миру физическому, и сейчас может быть неизбежным в нашем восприятии мира одушевленного. Но и изменение деталей своей мысленной модели не требует снижения религиозности, которая в немалой мере конституируется человеческой благодарностью за чудеса творения Б-жьего. В этом контексте очень поучительны завершающие строки Дарвина в его «Происхождении видов»: «Таким образом, из борьбы в природе, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой ум в состоянии себе представить, — образование высших животных. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм».