lechaim, Ирина Мак

6 марта на 73 году жизни умер литовский театральный режиссер Римас Туминас. Ровно десять лет назад Туминас поставил в Московском театре им. Вахтангова спектакль по роману Григория Кановича «Улыбнись нам, Г-споди».  Накануне той премьеры режиссер побеседовал с журналом «Лехаим». В память о Римасе Туминасе издание снова опубликвало это интервью.

Действие спектакля по роману «Козленок за два гроша» происходит в начале XX века: полиция арестовывает юного Гирша Дудака, выстрелившего в генерал-губернатора, и его бедный отец Эфраим оставляет свое местечко и вместе с товарищами пускается в путь, чтобы спасти мальчика. Для труппы театра Вахтангова это было первое обращение к творчеству еврейского литовского писателя, давно живущего в Израиле . Однако худрук театра Римас Туминас уже инсценировал роман Кановича в созданном им вильнюсском Малом театре. И в марте 2014 году возобновил постановку — на новом месте, 20 лет спустя.

ИРИНА МАК → Впервые вы поставили «Улыбнись нам, Г-споди» в 1994 году — это была ваша идея?

РИМАС ТУМИНАС ← Нет, я даже не слышал о таком романе. Первоначально был киносценарий, и на Литовской киностудии собирались снимать по нему полнометражный фильм. Но было сложное время: рушилась студия, денег не было. С фильмом не получилось, и мне предложили сделать спектакль. Признаюсь, что изначально не идея меня увлекла, а просто так все совпало, что финансовые сложности заставили меня обратить внимание на это предложение. Но я прочел роман, был поражен, что никогда прежде не читал Кановича. И пришлось мне, будучи в Норвегии, где я ставил Чехова, уже начать работать над инсценировкой.

ИМ → Автор ее — вы?

РТ ← Трудно сказать, кто автор. Начали репетировать, переписывать текст — что-то возможно сыграть в театре, что-то нет… Перед выпуском я окончательно скомпоновал материал, и его оказалось слишком много. Там была и линия отцов — Эфраима, и линия детей — его сына Шахны, и то, что происходило в Вильнюсе с его другим сыном, Гиршем. Даже хотели сделать два спектакля — «Дети» и «Отцы», в один весь материал никак не вмещался. В итоге я остановился на второй части — «Отцах», исключив «Детей». Мне показалось, что так будет сильнее: детей не будет, о них будут только говорить. И возникла тема спектакля — дорога к детям. Они уходят от нас, и вот они уже дальше далекого, нам их не догнать, но путь к детям — это и есть то, к чему мы стремимся.

ИМ → И весь спектакль превратился в дорогу, и на сцене была повозка…

РТ ← Да, мы сочинили повозку из мебели, ящиков, табуреток, разного реквизита. В качестве лошади нашли шкаф. Повозка жизни, переселение народа… Дорога как метафора всего, чем жили герои романа, и чем мы жили. В дорогу мы берем все, что имеем: обычаи, историю, культуру… Что-то приобретаем по пути, что-то теряем. Я стал специально изучать быт еврейских местечек и обычаи, но заблудился во всем этом.

ИМ → Сегодня театр вовсю эксплуатирует еврейскую тему, часто скатываясь к лубку, к внешним эффектам.

РТ ← Вы правы, и в 1994 году в Вильнюсе такой проблемы не было. Но сейчас я не повторяю постановку буквально. Конечно, мы повторяем структуру — на сцене снова будет повозка. Может быть, она будет выглядеть изящнее, благороднее, но она остается. И история остается еврейской, в спектакле есть какие-то приметы: пластика, музыка, шабат…

ИМ → Но для вас это больше чем еврейский сюжет.

РТ ← Конечно. Когда мы еще только начинали работать над спектаклем в Вильнюсе, я долго не мог понять, почему ничего не получается. А потом до меня дошло: евреи говорят «Улыбнись нам, Г-споди». А играем мы, литовцы. Мы же хотим, чтобы и нам Г-сподь улыбнулся. Эта история про евреев, да, — но и про всех, и для всех. Тема раскрылась, выйдя за рамки чисто национальной.

ИМ → Насколько она актуальна здесь и сейчас?

РТ ← Это вечная тема. Понятно, что не существует обетованной земли, но есть нечто святое для каждого, есть сотворенный мир, есть жизнь, к которой все стремятся. Мы все стали космополитами, едем куда-то, не понимая иногда, куда и зачем, — но знаем, что ехать надо, как в том старом анекдоте. Каждый раз, собираясь в путь, даже недальний, мы верим, что увидим на финише что-то лучшее. А дорога очищает нас, и получается, что не ради какого-то другого места мы едем, а ради самого этого пути, он и есть цель путешествия. У меня похожая тема в спектакле «Ветер шумит в тополях», где воспитанники приюта хотят куда-то вырваться, забраться на гору, это у них не получается, но само их восхождение — вот что важно.

ИМ → «Улыбнись нам, Г-споди» шел 12 лет, но в 2006-м вы сняли спектакль.

РТ ← Умер исполнитель главной роли. Спектакль был очень популярен, и мы хотели ввести нового актера. Собрались труппой, чтобы обсудить, помолчали… Наверное, рано было — он стоял перед нами, и никто не представлял себе кого-то другого в этой роли. Разошлись, договорились снова собраться. И снова помолчали и разошлись. Видимо, он унес с собой спектакль, продолжая играть его где-то на небесах. Но ощущение недоигранности осталось. А года два назад ко мне обратились из тель-авивского театра «Гешер», с предложением сделать спектакль у них. И я подумал, почему, собственно, надо ставить там, когда можно здесь. Может быть, когда-нибудь я и поставлю «Улыбнись нам, Г-споди» в Израиле, но пока я очень рад, что не только актеры, занятые в постановке, а весь театр увлекся этой идеей. Все прочитали роман, и пришли в восторг, и не могли понять, как они могли ничего о нем не слышать, и удивились таланту Григория Кановича, его точным формулировкам, философскому смыслу…

ИМ → Кто играет в спектакле?

РТ ← Даже на роль козы оказалось столько претендентов, что я удивился. Мне было неловко предложить играть козу знаменитой актрисе — там всего-то пара эпизодов. Но Юлия Рутберг согласилась, и с удовольствием. И Людмила Максакова изъявила желание. И Галина Львовна Коновалова, лежа в больнице, говорит: «Хочу играть козу. Вы понимаете, коза же может быть и немолодой». Эфраима репетируют двое — Сергей Маковецкий и Владимир Симонов. Шмуле-Сендер — Евгений Князев и Алексей Гуськов, Палестинец — Антипенко и Макаров, Авнера играет Виктор Сухоруков. Один. Думаю, он и останется единственным исполнителем этой роли. На репетициях он очень нам помогает — заводит всю труппу, привносит такой азарт… Все вертится вокруг него.

ИМ → Поразительно: два состава, и в каждом звезды.

РТ ← Да, и сначала актеры говорили: «У меня никогда не было дублера!» На что я отвечал: «А сейчас будет». Я понимаю, все хотят сыграть премьеру, но потом у кого-то начнутся съемки, еще что-то… Я не разделяю актеров на первый состав или второй, мне главное, чтобы у каждого его роль состоялась… Скромнее надо быть.[/question]

И есть еще одна проблема, свойственная русскому театру: здесь всех тянет играть мужика, играть быт, тянет к психологизму… А я бегу этого. И все время кричу: «Мне нужен звук, а не диалог!» Умение существовать на сцене автономно, вести свою тему в ансамбле…

ИМ → Вы ставили в Литве спектакль на еврейский сюжет. И хотя разыгранная история совсем не про вас — вы литовец, родились после войны, — эта тема и ваша. Потому что Литва — это еще и еврейская среда, исчезнувшая, но сохранившаяся в памяти. Как в Литве к этому отнеслись?

РТ ← Видимо, я вас удивлю, но одно то, что Гирш, еврей, стреляет в генерал-губернатора, превращает его в героя. Зрители видели в его поступке подвиг, попытку освобождения литовской земли, сопротивление режиму… Причем даже по сюжету после восстания 1863 года до момента, когда происходит действие романа, прошло меньше 50 лет, все было еще свежо, мечты об освобождении были живы. Гирш для нас абсолютный герой.

ИМ → А теперь сравните: 1994 год, Литва, сбывшаяся мечта о независимости, смельчак, стреляющий в царского наместника, — и с другой стороны, нынешняя Россия, потонувшая в каких-то диких советских стереотипах. Насколько зрители готовы к пониманию такого героизма?

РТ ← Думаю, что готовы. Я рассчитываю, что зрители воспримут наши идеи — те, кто ходит в Театр им. Вахтангова, наша публика. Это же будет путешествие. Путешествие за улыбкой — «Улыбнись нам, Г-споди». Нам — мы имеем в виду всем. Повозка будет общая, для нас всех.

(Опубликовано в №262, февраль 2014)