Он первым выиграл суд у отрицателей Холокоста – с тех пор факт гибели шести миллионов евреев обсуждению в США не подлежит. В Калифорнии умер 95-летний узник Аушвица (Освенцима) Мел Мермельштейн.

Мел Мермельштейн получил мировую известность в 80-е годы, когда одержал победу в суде против правой организации «Институт пересмотра истории», отрицавшей Холокост. Это был первый процесс подобного рода, который положил начало мировой практике судебного преследования отрицателей.

«В концлагере я пообещал: если выживу, то постараюсь рассказать о трагедии всему миру», – говорил Мермельштейн в интервью. В 1980 году представители «Института правовой истории», или коротко ИПИ, пообещали выплатить 50 тысяч долларов человеку, который сможет доказать, что евреев массово убивали газом в Аушвице (Освенциме). Мермельштейн, который потерял в Освенциме всю свою семью и сам чудом избежал газовой камеры, предоставил личные свидетельства своей трагедии. Однако в ИПИ отмахнулись от его документов, не сочтя их доказательствами. И он решил добиваться правды в суде.

Мелу было 17 лет, когда его депортировали в Освенцим из Закарпатья весной 1944 года. В концлагере погибли его отец, мать, брат и две сестры. В январе 1945 года Мермельштейн стал одним из 60 тысяч заключенных, участвовавших в печально известном «марше смерти»: узников Освенцима перегоняли в другие лагеря из-за приближения Красной армии. Юноша оказался в концлагере Гросс-Розен, а оттуда его поездом переправили в Бухенвальд. Когда 11 апреля 1945 года этот лагерь освободили американские войска, Мел Мермельштейн – по его словам, он уже едва передвигался от истощения и весил около 30 килограммов – оказался в числе спасенных. Позже он обосновался в Америке.

Впервые вспомнить о клятве, данной в Аушвице (Освенциме), его побудила Шестидневная война 1967 года. К тому моменту Мермельштейн уже успел обзавестись семьей и основать успешный бизнес. «Я увидел, как президент Египта тряс кулаками и говорил, что собирается сбросить евреев в море. И вдруг это вернуло меня назад и напомнило мне Гитлера», – рассказывал он.

«С тех пор Холокост стал вездесущим в нашем доме. Противостояние ему стало миссией отца», – вспоминала Эди Мермельштейн, дочь Мела. По ее словам, в следующие годы отец более 40 раз возвращался в лагеря смерти. В 1975 году он основал Фонд изучения Освенцима – музей и просветительскую организацию, которые постоянно пополнял артефактами, привезенными из своих поездок в Европу. Среди них были найденные в Освенциме канистры с газом «Циклон Б», мотки колючей проволоки, кирпичи, покрытые пеплом, и даже человеческие зубы. Во время одной из поездок он наткнулся в архивах на групповую фотографию и разглядел на ней себя.

«Папа был задирой. Тем людям, которые стремились отвернуться от неудобной правды о Холокосте, он напоминал о ней вновь и вновь», – вспоминала Эди. В 1978 году она сопровождала отца в очередной поездке в Освенцим. По ее словам, там он упаковал кусок бетонного столба в свой чемодан на колесиках. Когда Мела остановили на границе, он показал таможенникам свою татуировку из Освенцима с порядковым номером заключенного. После этого ему разрешили оставить артефакт себе.

Эди вспоминала, что ее отец был в ярости, когда услышал о провокационном призыве ИПИ заплатить 50 тысяч долларов тому, кто докажет, что евреев действительно убивали в газовых камерах. В конце 70-х США переживали настоящий «бум отрицания». ИПИ стала главной организацией, объединившей вокруг себя антисемитов, изоляционистов и сторонников теорий заговора, которые считали, что Холокост придумали сами евреи. С 1980-го эта организация начала выпуск псевдоисторического издания Journal of Historical Review, в котором пропагандировала свои взгляды.

Мермельштейн отправил ИПИ экземпляр своей книги мемуаров, а также нотариально заверенное трехстраничное описание собственного опыта в Освенциме и запрос на получение обещанных 50 тысяч долларов. Однако в ответ сторонники «института» забросали Мермельштейна письмами с насмешками. «Нам приходили конверты с человеческими волосами внутри. Нам писали, что родители отца на самом деле не погибли в Освенциме, а живут в Израиле под другими именами», – рассказывала Эди Мермельштейн. Так начался судебный процесс экс-узника Освенцима против людей, не веривших в Освенцим.

Мермельштейну вызвался бесплатно помогать адвокат Уильям Джон Кокс. По его словам, он «ввязался в это дело, потому что безгранично уважал то, что делал Мел». Проблемой было, что для заявления в суд отсутствовали формальные основания. ИПИ предлагал Мермельштейну всего лишь доказать, что Холокост существовал – его не обвиняли в клевете, на его жизнь не покушались: за исключением издевательских писем не происходило ничего, что попадало бы в зону судебной юрисдикции. И тогда Кокс обратился в суд, ссылаясь на нарушение контракта со стороны ИПИ: те обещали 50 тысяч долларов в обмен на доказательства. Доказательства были предоставлены, но «институт» уклонился от выплаты.

В ходе суда Кокса лично консультировали Симон Визенталь и Гидеон Хаузнер, который был обвинителем нациста Адольфа Эйхмана на процессе в Израиле. Очень быстро дело Мермельштейна, по словам его дочери, превратилось в общественное движение, целью которого стало вернуть историческую правду. Адвокат Кокс рассказывал, что к ним со всего мира приходили свидетельства жертв и родственников жертв Холокоста: «Папка с доказательствами росла и росла. Очень быстро она стала больше метра в высоту». Но даже после этого его продолжали терзать кошмары: «Мне снилось, что судья отклоняет наши ходатайства. Что я иду по городу, а за мной идут все эти люди и кричат: “Шесть миллионов жертв, а что сделал ты? Проиграл дело!”».

9 октября 1981 года судья объявил свое решение. Он признал массовые убийства евреев в газовых камерах Освенцима, о которых свидетельствовал Мел Мермельштейн, «бесспорным фактом, который не может быть поставлен под сомнение». Это стало первым подобным прецедентом в американской судебной практике. «Да, судья, так и сказал: “Холокост не подлежит обсуждению”. Отныне и навсегда это судебное решение останется в силе», – вспоминал Мермельштейн много лет спустя. Он говорил, что слова судьи до сих пор звучат в его голове так, «как если бы были сказаны только что».

Победа над отрицателями не привела к закрытию ИПИ. Эта организация существует и сегодня, пропагандируя свои взгляды через интернет. Сами отрицатели мимикрировали, и теперь они все чаще не отрицают Холокост как таковой, но говорят об «искажениях фактов». Например, заявляют о преувеличениях при подсчетах еврейских жертв концлагерей. Или – о преувеличениях роли газовых камер в смерти узников: утверждают, что главной причиной были болезни и истощения, отмечает исследование американского Мемориального музея Холокоста.

«Мел Мермельштейн был первым, кто дал им открытый отпор», – сказала Дебора Липштадт, автор книги «Отрицание Холокоста: рост нападок на правду и память» и участница другого громкого процесса против отрицателей. В 2000 году Липштадт выиграла дело против «альтернативного» историка Дэвида Ирвинга, который утверждал, что Гитлер ничего не знал об истреблении евреев. «Мел показал всем нам, что нельзя терпеть неправду», – добавила Липштадт.