Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса

echo.msk.ru

5 лет назад, 29 мая 1945 года, власти только недавно освобожденной советскими войсками от германской оккупации Норвегии арестовали самого известного в мире норвежца – лауреата Нобелевской премии по литературе (1920 г.) Кнута Гамсуна и предали его суду за сотрудничество с врагом, коллаборационизм.

Гордости нации было в ту пору почти 86 лет. Он почти ничего не слышал. Производил впечатление человека не вполне в себе. На суде, состоявшемся через два года, утверждал, что не был в курсе зверств, творимых нацистами. Такой себе старичок – божий одуванчик.

Судьи ему не слишком поверили, но в тюрьму, в отличие от его жены, сажать не стали – конфисковали имущество и отправили в психушку на несколько месяцев, лишили дома – доживать ему пришлось в доме престарелых.

Особо отличившихся коллаборационистов (а Гамсун принадлежал к числу наиболее отличившихся) в послевоенной Норвегии обычно расстреливали. Так что он получил исключительно мягкий приговор, и престарелый писатель обязан им не милосердию властей, а заступничеству Москвы. На том, чтобы Гамсуну сохранили жизнь (более того – «дали спокойно дожить») настоял Молотов в беседе с членами норвежского правительства в изгнании. «Вы слишком мягки, господин Молотов», — сказал ему на это будущий министр иностранных дел. В мягкости сталинского наркома подозревали редко, но именно он спас нобелевского лауреата от расстрела.

Увлечение германским нацизмом было Гамсуна искреннее, идеологическое, сознательное и даже – в его понимании – патриотичное. Он ненавидел англичан, презирал Америку, которую хорошо знал, и считал нацистскую Германию надеждой западного мира. Пламенный патриот Норвегии, Гамсун приветствовал оккупацию своей страны немецкими войсками. Восхищался Геббельсом, подарил ему свою нобелевскую медаль, извиняясь за то, что ничего более дорого у него нет. Встречался с Гитлером – правда, вывел его из себя своими жалобами на немецкую марионетку во главе Норвегии – Квислинга (кстати, расстрелянного осенью 1945-го – за него Молотов не заступился, — Ю.К.). А когда до Норвегии, уже фактически освобожденной, дошла информация о самоубийстве Гитлера, написал о нем душевный некролог, назвав это чудовище спасителем народов.

То, что автор 30 романов и тысяч рассказов и статей, единственный норвежский писатель, представивший отечественную литературу в мире, избежал смертного приговора в Норвегии и даже смог уже после суда написать свой последний роман в бедной келье дома престарелых, — следствие отнюдь не любви и уважения к нему норвежцев.

При упоминании имени Гамсуна в его стране тут же говорят о позорном факте его сотрудничества с нацистами. Так было после войны, где книги национального классика издавались меньше, чем, например, в СССР. Так и сейчас – его стыдятся.

И это говорит о норвежцах больше, чем те очевидные грехи, что совершила часть из них во время войны, а грехов этих было достаточно – от полномасштабного участия норвежской полиции в «окончательном решении еврейского вопроса» до добровольческого легиона СС «Норвегия», воевавшего под Ленинградом, и даже пропагандистского полка СС, где служил сын Гамсуна.

Нам есть, с чем сравнивать. Когда я вижу, как устанавливают памятники сотрудничавшим с нацистами во время войны на Украине, называют их национальными героями на том основании, что они мечтали о свободе своей страны, убивая евреев, поляков, русских и не согласных с ними украинцев лишь по досадной необходимости, когда я вижу кадры парадов латышских, литовских, эстонских легионеров, я вспоминаю Гамсуна.

Он сделал для Норвегии несравненно больше, чем Бендера или Шухевич для Украины, а Цукурс для Латвии. Но его в Норвегии стыдятся, а ими на Украине и в Латвии гордятся. В этом – разница. И меня не убедят, что разница между тем, как сегодня живет и как воспринимается в мире Норвегия и эти страны, никак не связана с разницей в их отношении к своим героям и антигероям.