В октябре в немецком научном издательстве WBG вышла книга «Письма из ада» («Briefe aus der Hölle»), рассказывающая о евреях, которые служили в зондеркоманде Освенцима. В сборник входит перевод с идиша «Воспоминаний раввина Лейба Лангфуса», выполненный Йоэлем Матвеевым.

Лейб Лангфус родился в Варшаве, учился в ешиве. Женившись на дочери даяна Шмуэля Йосефа Розенталя из Макова-Мазовецкого (в середине 1930-х годов), он унаследовал пост своего тестя после смерти последнего. В конце концов, он стал раввином города и был известен как «Der Makover Dayan» — «Маковский даян». В ноябре 1942 года евреи Макова-Мазовецкого были депортированы в Млаву, а оттуда, в начале декабря, в Освенцим. В их числе оказалась и семья Лангфуса. Его жена и сын были отравлены газом сразу по прибытии, а сам раввин был принужден работать в лагерной обслуге. Исследователь, литератор-идишист Йоэль Матвеев рассказал на сайте американского интернет-ресурса «Форвертс» («Forward») о своей работе над рукописью Лейба Лангфуса, одного из членов зондеркоманды в Аушвице, оставивших свои свидетельства на идиш:

Эта книга включает в себя страницы, воспоминаний евреев, служивших в зондеркоманде лагеря смерти Освенцима-Биркенау, в группе, которую нацисты заставляли помогать в отборе и подготовке узников для газовых камер, а потом сжигать тела. До нас дошло восемь таких текстов, большинство из них написаны на идиш.

Эта книга сопровождается подробными комментариями Павла Поляна — московского географа, писателя и литературоведа, который давно уже занимается этой темой. В 2011 году на русском языке под его редакцией были изданы «Свитки из пепла» — мемуары Залмана Градовского, переведенные с идиша в 200-2008 годах племянницей исследователя Александрой Полян, известной российской идишисткой.

Градовский рассказал, что в лагере он спал на тех же нарах, что и Маковский даян Лейб Лангфус. Из-за его потрясающей набожности (редкий случай в таком ужасном месте, прежде всего в зондеркоманде) капо из «милосердия» (если уместно в лагере смерти такое слово) давали раввину «легкую» работу: мыть и сушить волосы, остриженные у женщин.

К сожалению, я очень мало знал об этих людях. Неудачные попытки исследовать их жизни, которые историки предпринимают с 50-х годов, выглядят как захватывающий и печальный детективный роман. До недавнего времени у исследователей даже преобладало мнение, что с оригиналами этих мемуаров на идише вообще невозможно работать из-за опасности повредить манускрипты.

В декабре 1942 года Лангфусбыл отправлен в Биркенау. Вместе с Градовским он участвовал в восстании зондеркоманды. 451 восставший погиб 7 октября 1944 года; они, тем не менее, сумели взорвать один из крематориев, чем немного замедлили машину смерти. Сам же раввин был казнен позже — 26 или 27-го ноября.

В лагере он написал две работы: книгу воспоминаний и дневник. Оба произведения были обнаружены после войны, захороненные в стеклянном сосуде рядом с крематорием. Дневник сохранился в достаточно хорошем состоянии. С идиша на русский язык его перевела Дина Терлецкая. В новом сборнике печатается немецкая версия Романа Рихтера. Я благодарен Рихтеру за то, что в эту книгу также включен мой русский перевод из воспоминаний Лангфуса, которые он на идиш называет «сообщения».

И вот в апреле 1945 года поляк Густав Боровик нашел мемуары под руинами крематория № 3 в Аушвице, и хранил рукописи на чердаке своего дома; там же его младший брат заново обнаружил их в 1970 году. В 1972 году востоковед Роман Пытель перевел их на польский язык, в том же году они были изданы и на немецком.

Хотя перевод Пытеля мне сильно помог, он все же полон грубых ошибок и необычайно сух. Когда, например, переводчик не может понять идишского текста, он постоянно допускает отсебятину. Например, слово «идише» («еврейский») умудряется в одном случае передать как «арише» («арийский» – немецкий, согласно расовой терминологии нацистов). Или такое слово как «шул», которое в контексте означает синагогу, бейт-мидраш, он переводит как «детская школа». И хотя рукопись 1970 года находится в существенно лучшем состоянии, но без помощи современных компьютерных технологий манускрипт остался бы не понят.

Российский компьютерный эксперт Александр Никитяев сумел расшифровать жизнеописание, cделанное синими чернилами. Но этого было недостаточно: каждый из фрагментов я должен был разобрать, чтобы последовательно расположить различные записи, с помощью компьютера. Часть страниц у Лангфуса перечёркнуты каким-то острым инструментом, используемым вместо пера.

Лангфус рассказал о Маковском гетто, о его ликвидации, о нацистской селекции, о пути в зональный лагерь, о смертоносном газе, о крематориях. Воспоминания наполнены психологией и, как мне показалось, даже фрейдистскими элементами. Это оставляет прискорбное подозрение, что автор потерял ясность восприятия событий и физическую способность писать дальше.

По кусочкам мне удавалось понять многие слова, целые абзацы, которые предыдущие исследователи не могли расшифровать . К сожалению, понятна только часть записей оригинала, и даже на сохранившихся под землей страницах присутствуют расплывающиеся, разорванные, рассыпающиеся участки. Но все же, несмотря на такое ветхое состояние текста, даже по обрывкам можно почувствовать особую мрачность его темы: “…тело… остались могилы … мертвец…”

На данный момент слова рукописи с трудом различимы до страницы 114. Что написал Лангфус дальше и написал ли вообще — остается тайной. Поэтому обнадеживает факт, что даже в давно известных документах, благодаря развитию компьютерных технологий, обнаруживаются новые важные сведения. Другим, более важным шагом в честь убитых авторов было бы, конечно полное издание в оригинале на идиш „מגילות אוישוויץ‟ — «Мегилот Аушвиц», «Свитки Аушвица».

Перевод с идиша Виктора Шапиро