Шилале – небольшой городок на Западе Литвы. До Второй мировой войны большая часть жителей городка были евреи. Каменная синагога в Шилале была построена в 1910 – 1914 г.г. (угол нынешних улиц Кудирки и Майронё). Сейчас в здании синагоги находится магазин “Сянукай”, а на месте бывшего еврейского кладбища и массового расстрела евреев – пастбище…
Член Еврейской общины (литваков) Литвы Рувинас Зелигманас – единственный из 1,5 тысячи евреев Шилале, которому удалось выжить. Ему было всего 10 лет, когда началась Вторая мировая война.
На фото: Р. Зелигманас зажигает свечу в Вильнюсской Хоральной синагоге в память о 6-ти миллионах евреев, погибших во время Холокоста
Отчий дом Рувинаса сгорел во время большого пожара в 1939 г. Тогда сгорели почти все деревянные дома на нашей улице, – вспоминает Рувинас… 
– Каким Вы помните Шилале?
– В то время в Шилале 60 процентов жителей составляли евреи. Мой отец был религиозным человеком. Он был не только кантором и моэлем (человек, совершающий обрезание), но и меламедом (религиозный учитель) и резником. Отец закончил знаменитую иешиву Тельз (Тельшяйская иешива). Был очень уважаемым человеком. Поскольку он разбирался в медицине, оказывал помощь заболевшим местным жителям. В семье нас было четверо. Мама занималась домом и детьми. Жили мы в достатке. У каждого из нас был золотой шаббатний бокал, на Шаббат и все праздники мама ставила серебрянный подсвечник.
– Какие отношения были у вашей семьи с соседями?
– У нас были очень хорошие отношения с соседями. Когда сгорел наш дом, соседи-литовцы сдали нам половину дома (3 комнаты). В еврейской общине Шилале были богатые и бедные семьи. Несмотря на то, что городок был маленький, в нем было около 10-ти еврейских магзинов: обувной, тканей, две мясных лавки, бакалейная лавка, в которой всегда можно было взять продукты в долг. Помню, во время Шаббата еврейские лавочники не могли брать деньги, поэтому покупателям говорили так: “Клади деньги и бери все, что надо”. Евреи в нашем городке говорили только на идиш. Были, конечно, такие, кто не знал литовского языка, но мы – дети, дружили и играли с литовцами, поэтому говорили по-литовски. Помню, закончив 4 класса, сдавал вместе с ребятами литовцами экзамен, писали диктант. Учился я хорошо. Ходил в еврейскую религиозную школу при синагоге. В одном здании были все четыре класса. В то роковое лето я ждал каникул, хотел отдохнуть, а потом хотел продолжить учебу в пятом классе уже в литовской школе…Сестра моя училась в гимназии.
– А какое воспитание было у вас в семье?
– Поскольку, семья наша была религиозной, то и воспитание было религиозным. Перед Шаббатом мы все убирали, чистили дом. А в пятницу, когда солнце уже садилось – никакой работы! Шаббат – святое! На Шаббат мама готовила рыбу, чолнт (традиционное еврейское субботнее блюдо из мяса,
– Когда в Шишале вошли нацисты? Что происходило в городе?
– Поскольку Шилале был недалеко от немецкой границы, нацисты вошли в город в первый день войны – 22 июня. Люди пытались бежать. Увы, убежать удалось не всем. В нашем городке до войны жили немцы. У нас были хорошие с ними отношения. Никто не верил, что будет произойдет что-то страшное. Мы, дети, бегали в советский военный гарнизон смотреть кино.. А утром началась война.. Пытались бежать, но нас догнали немцы. Вернулись обратно.
– С приходом нацистов поведение Ваших соседей-литовцев изменилось?
– Да, поведение литовцев изменилось. Мы ладили с хозяевами дома, половину которого мы арендовали. Они хотели нас спрятать, но для этого не было места. Немцы стали издеваться над евреями.. Нападали на мужчин, ножами срезали им бороды, резали лица.. Сразу же нашлись и “белоповязочники” (полицаи) из близлежащих деревень. Их было довольно много. Молодые, здоровые. Они жили в большом зале пожарной станции. Я знаю их имена . В Израиле была издана Еврейская энциклопедия, в ней указаны имена “белоповязочников”.. Есть в ней и мое имя, как человека, которому удалось спастись.. Парадокс: имена убийц и тех, кто спасся. После войны многие из них (белоповязочников) удрали в Германию, а потом в Америку.
Моя сестра училась в гимназии. Во время каникул она хотела заработать и устроилась на почте телеграфисткой. Ее убил одноклассник… Пришел на почту и убил…
6 июля всех мужчин-евреев согнали в синагогу. Ночью белоповязочники бросили в окна синагоги гранаты. Мой отец был ранен. Брат погиб. Я спрятался в шкафу.. На следующий день нас всех согнали на еврейское кладбище. Там были вырыты большие ямы. Стали стрелять. Я видел, как в яму упал мой отец… Помню, как шамэс (синагогальный служка) из нашей синагоги попросил одного охранника закурить перед смертью.. Охранник стал искать папиросу, а шамэс кинулся на него и попытался впиться ему в горло…Началась суматоха. Я спрятался за большим деревом, которое росло на кладбище, убежал. Перебрался через речку. Спрятался за речкой. Лежал весь день и не знал, что делать. Вернулся домой. Видел, как грабили наше имущество.. В расстрелах и грабежах всегда участвовал только один немец, все остальные – местные белоповязочники. Белоповязочники грабили все: кровати, посуду, наши шаббатние бокалы.. Видя все это, я не выдержал, стал кричать… Тогда они схватили нож моего отца и пытались меня зарезать… Я выскочил в открытое окно и убежал. Бежал, куда глаза глядят…
– А что произошло с Вашей мамой?
– В августе женщин и детей согнали в лес возле Шилале. Там были вырыты две большие ямы. Их гнали не всех сразу. Гнали партиями. Там расстреливали. Экономя пули, детей не стреляли.. Малышей брали за ноги и разбивали их головы о дерево. Потом бросали в яму. Там недалеко бежала речушка… Вода была красной от крови… Там было убито очень много людей…
Все эти ужасы происходили у меня на глазах… Мне удалось убежать… Наверное, Б-гу было угодно, чтобы я остался в живых. В городке Варняй жили наши родственники. Я добрался к ним. Некоторое время был у них. Вскоре всех евреев согнали в Тельшяйское гетто, оно было в центре города. Там оказался и я. Перед новым годом узнал, что гетто будут ликвидировать. Вновь убежал. Вернулся в Шилале к Лашайтисам: до войны наша семья арендовала у из полдома. Они меня переправили в деревню к своим знакомым Якубайтисам. Но там, недалеко от Шилале, было опасно, поэтому я перебрался в деревню Жвингяй, где пробыл всю войну. Летом – во ржи, зимой – в сарае. Никто меня не видел. Мои спасатели – Повилас и Марийона Стонкасы. Они удостоены звания Праведника Народов мира.